Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда - Евгений Лотош

И вот теперь Вай отдувался, стоял перед гостеприимно распахнутыми воротами отеля. Кожа под фальшивыми усами и париком отчаянно чесалась, темные зеркальные очки норовили сползти с носа. Наверное, можно бы обойтись и без маскировки, но вдруг эта Цукка все-таки окажется дома? Если он намеревается честно предложить интервью, то дурацкий набор начинающего шпиона нафиг не нужен. Но если он хочет предварительно провести хоть какое-то подобие расследования, то с места в карьер свой интерес открывать не следует. В конце концов, может же заблудившийся турист спросить дорогу?

Журналист вошел во двор и осмотрелся. Кирпичные стены с потемневшей от времени штукатуркой, деревянные двери, распахнутое окно кухни, откуда тянет вкусными запахами, опавшие по осеннему времени деревья за невысокими стенами… Деревенская идиллия.

– Эй! – крикнул он. – Хозяева!

– Гав! – громко сказали сзади.

Вай подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. В двух шагах позади него стоял высокий вихрастый юноша в обтрепанных шортах и майке, явно северянин, если судить по русым волосам и физиономии. На вид парню было лет шестнадцать или семнадцать. Он с откровенным интересом разглядывал гостя. В шаге позади него стояла пухлая девица того же возраста и в такой же одежде, но ее руки были скрещены на груди, а на лице застыло подозрительное выражение.

– Э-э-э… – остроумно высказался Вай, пытаясь понять, как они оказались у него за спиной.

– Смотри, Яна! – с пафосом заявил юноша, поднимая одну руку вверх и становясь в позу оратора. – Внемли трагическому… нет, эпическому моменту в твоей судьбе! Явился к нам в гости звезд… как там звезда мужского пола?… а, неважно, в общем явился к нам самый натуральный репортер из настоящей столичной Оканаки! И сейчас он станет нас прославлять на всю страну!

С этими словами он неожиданно ловко ухватил журналиста за кончик приклеенного уса и с силой дернул. Вай взвыл от боли и ухватился за опустевшую верхнюю губу, а наглый юнец уже нашлепнул фальшивые усы себе под нос и повернулся к девчонке:

– Смотри, я умудренный возрастом муж с сединой во власах, – заявил он. – Как думаешь, мне идет? Может, начать отращивать? Выпрошу у Дзинтона средство для ращения волос – и займусь.

– Мозги, Лика, тебе нужно начать отращивать, пока не поздно! – сердито заявила девчонка. – Ты что хулиганишь? Смотри, пожалуюсь Цу.

– Я, между прочим, совершеннолетним стану скоро, – не испугался юнец. – И вообще насилие над детьми запрещено. Она воздействовать может исключительно морально, а это еще вопрос, кто на кого воздействует.

– Я и папе нажаловаться смогу, – фыркнула девчонка. – Ему расскажешь про моральное воздействие. Или сама накостыляю для простоты вещей. Прости, господин Вай, эту глупую личность зовут Палек. Я Яна. Тебя мы знаем. Рада знакомству, прошу благосклонности.

– Р-рад знакомству… – пробормотал Вай, все еще держась за губу. – То есть как – знаете?

– Ты ведь Вай Краамс, репортер канала "Весь мир"? – осведомилась девица. – Цу рассказывала, что ты к ней прицепился в Оканаке. Папа сказал, что ты обязательно появишься если не сегодня, то завтра.

– Папа? – глупо спросил репортер. Он чувствовал, что события развиваются по какому-то совершенно катастрофическому сценарию, но никак не мог сообразить, что делать и что говорить.

– Дзинтон Мураций – наш приемный отец, – как малолетнему ребенку, пояснил ему наглый юнец. – Ну и занудный же он папаша, я тебе скажу! Все время жизни учит. – Он оторвал усы от своей губы и сунул их в руку Ваю. – Это, кажется, твое, господин. Можешь приклеить обратно, если хочешь, я не возражаю.

– Лика! – прикрикнула на него девица. – Перестань паясничать! Господин, прошу, не обращайте на него внимания. Тяжелое детство, скверное питание, недостаток фосфора – вот и последствия: острая умственная недостаточность.

– От трудного ребенка слышу! – не остался в долгу юнец. – Кое-кому, кажется, детские кошмарики ночами спать не дают, вот и нервничают эти кое-кто, как клаустрофоб в лифте. Тебе вообще… – Он осекся, склонил голову и к чему-то прислушался. – Прошу прощения, господин Вай, папа сообщил, что появится через несколько минут, – продолжил он уже нормальным тоном. – Пока что мы приглашаем тебя на чашку чая.

Вай внезапно сообразил, что во время буффонады взгляд юноши оставался внимательным и цепким. Наглый мальчишка просто тянул время. Или испытывал его характер. Похоже, если к выражению "влип по уши" и существовала лучшая иллюстрация, ее следовало долго и упорно искать.

Ладно.

– Приношу свои извинения за свой внешний вид, – спокойно сказал он. – Мне не следовало изображать из себя кого-то другого.

Он снял темные очки, засунув их в карман пиджака, стянул парик и вместе с усами бросил его на землю.

– Я хотел бы поговорить с господином Дзинтоном, – продолжил он. – Однако, госпожа Яна, еще больше я хотел бы поговорить с тобой. С тобой и с твоей сводной сестрой, Кариной.

– Поговорим, господин Вай, – вежливо кивнула девушка. – Однако с Карой пообщаться не удастся, если только ты не хочешь это делать через пелефон. Она в другом городе и нескоро оттуда вернется. Боюсь также, что на вопрос, который ты намерен мне задать, я отвечу "нет".

– И какой вопрос я намерен задать?

– Я не даю интервью. Как и Кара. Более того, на основании Закона о тайне личности я требую, чтобы ты ни при каких обстоятельствах не раскрывал сведения обо мне на телевидении, в печати или как-нибудь еще. Учти, что наш разговор записывается охранной системой, запись при необходимости предъявим в суде.

– Круто… – пробормотал Вай. – И какая сумма гонорара может заставить тебя изменить свое мнение?

– Никакая. Нижайше прошу, господин, пройди в дом. Ужин уже готов. Я могу накормить тебя, если ты голоден, или просто предложить холодного чаю. Папа просил, чтобы ты обязательно дождался его прихода.

– А если я не захочу? – в Вае начало вскипать раздражение.

– Господин, – Вай внезапно сообразил, что у девицы такой же внимательно-цепкий взгляд, как и у парня, совершенно не приличествующий ее нежному возрасту, – ты заранее знал, кто здесь живет. Ты в курсе, что я девиант первой категории. Ты сомневаешься, что я способна задержать тебя силой?

– Но это произвол! – возмутился репортер. – Насилие над личностью!

– Ты нарушил границы частной собственности, господин. Нарушил с применением маскировки, – Яна кивнула на валяющийся на земле парик. – Ни один суд не встанет на твою сторону. Пожалуйста, не упрямься. Папа сказал, что это в твоих собственных интересах, а он никогда не ошибается.

– Похитители! – проворчал Вай. Разумеется, он не ушел бы отсюда даже под угрозой быть расплющенным всмятку этой девицей. Но определить отношения стоило сразу. Итак, он принудительный гость. Но, по крайней мере, не пленник в подвале. – Ладно, что с вами поделаешь, с такими убедительными… Ты что-то говорила о чае, молодая госпожа?