Новый передел - В. Яблонский

— Есть еще одно очень важное условие. Мои друзья, да и я сам, не хотели бы афишировать свое участие в этом деле раньше времени…

— Безусловно, Евгений Александрович. Когда вас ожидать?

— В самое ближайшее время. Я еще свяжусь с тобой. Наше мнение едино: нужно ускорить решение вопроса. Ну, пока все. Ожидайте…

Когда связь с Лондоном прервалась, трубку телефона из рук Шаевича тут же забрали.

Сделал это высокий крепыш, под мышкой которого покоился пистолет Макарова в стандартной кобуре из кожзаменителя. Кроме него в помещении, откуда велся разговор с Любарским, присутствовали еще несколько человек.

Шаевич выглядел жалко. Сейчас уже ничто в нем не напоминало того холеного высокомерного вершителя людских судеб, который ворочал миллионами и мог отдавать приказания государственным чиновникам и уголовным авторитетам. На низком пуфике сидел маленький полураздетый человечек с взъерошенными волосами, дрожавшими руками и затравленным, испуганным взглядом. Казалось, единственная его цель — угодить окружавшим людям.

Именно они были здесь настоящими хозяевами положения. Эти люди были очень разными — как по социальному положению, взглядам на жизнь и способам зарабатывать на хлеб насущный, так и по принадлежности к различным группировкам, частенько сражавшимся между собой за место под солнцем.

В кресле возле окна сидел Степан Юрьев, представлявший российского вора в законе Варяга и стоявшие за ним силы. За столом курили, стряхивая пепел в пустые чашки из-под кофе и чая, донецкие авторитеты Гаврила и Пиня. Именно они со своими людьми захватили Шаевича, некогда работавшего с ними в одной упряжке. Сделано это было по настойчивой просьбе Варяга, по сути своей ничем не отличавшейся от жесткого ультиматума: «Или вы, господа украинские уркаганы, с нами, или против нас. Если с нами — докажите это сейчас, выдайте нам Шаевича. Вы с ним близко общаетесь, так что сделать это будет нетрудно. Тогда все ваши прошлые грехи будут забыты. Если же вы не с нами, готовьтесь к войне на уничтожение!»

Поразмыслив, Гаврила с компанией решили слить Шаевича Варягу. Захватив его, маякнули Протасу: мол, хлопца «оформили», можете получить, когда захотите… От Варяга приехал уже знакомый донецким авторитетам Сержант. С ним прибыли несколько солидных господ, в которых опытные жулики сразу же определили людей, причастных к спецслужбам. Впрочем, те особенно и не скрывали этого.

К Шаевичу обратился холеный, пожилой уже мужчина с благородной осанкой и жесткими, много повитавшими на своем веку глазами:

— Ну что?

Шаевич робко улыбнулся:

— Приедет в ближайшее время. Очень заинтересован. Велел быть на связи и подготовить все…

— Отлично. — Полковник ФСБ поднялся.

Двое широкоплечих парней подобрались, ожидая указаний командира. Но высокопоставленный офицер обратился к Сержанту:

— Я думаю, что ваше дальнейшее участие в этой операции лишено смысла. Вы свое дело сделали.

Степан кивнул в знак согласия. Полковник повернулся к украинцам:

— Ну а с вами нам еще предстоит пообщаться. Этого, — он небрежно указал на поедавшего его глазами Шаевича, — теперь будут охранять мои люди. А вы понадобитесь нам для организации встречи «дорого гостя» из Лондона…

Гаврила недовольно буркнул:

— Это обязательно? Вы же понимаете, что сотрудничество с вами никак не поднимет наш авторитет. Скорее, наоборот…

— Мы понимаем. Необходимая конспирация будет соблюдена. Никто из ваших, с позволения сказать, коллег не знает о том, что мы здесь. И не узнает. Будет распространена версия о том, что украинская братва тесно сотрудничает с российской. А именно — с вором в законе Варягом. Кстати, это утверждение недалеко от действительности. Но не будем углубляться в это. Могу твердо пообещать одно. После завершения этой операции я лично уничтожу одну любопытную папку. В ней — все документы, связанные с вашей разработкой. Мы, конечно, иностранцы, но кое-какие связи с местными органами остались.

— Я согласен, — махнул рукой Гаврила, которому не терпелось поскорее освободиться от жесткого гэбэшного пресса.

— Вот и хорошо. — Полковник подошел к Сержанту и протянул ему руку. — С вами же мы прощаемся.

Степан ответил на рукопожатие и только после этого поднялся. Не глядя ни на кого, вышел из комнаты. Двое оперативников проводили его до ворот особняка, где содержался Шаевич. Оказавшись на улице, Сержант первым делом достал сотовый и позвонил Варягу. Телефон Владислава был отключен. Странно, он должен ожидать его звонка…

Степан пожал плечами и направился к ближайшей стоянке такси. Через десять минут машина уносила его в аэропорт. Внутреннее чутье подсказывало Сержанту, что его другу и соратнику Владиславу Игнатову нужна его помощь.

ГЛАВА 31

Вломившись в комнату, Кнут увидел метнувшийся силуэт и, ничего толком не разобрав, вскинул ружье и нажал сразу на оба курка. Сдвоенный выстрел едва не разорвал его барабанные перепонки.

Зазвенело вдребезги разбитое зеркало. Ошалевший Кнут вытаращил глаза. Неужели он потратил два заряда на обычное трюмо? Вот идиот, выходит, палил по собственному отражению. Он переломил цевье обреза, и эжектор тут же вытолкнул дымившиеся гильзы на пол. Пока он оглядывался по сторонам, перезаряжая двустволку, в комнату ворвался Арнольд.

— Готов? — прорычал он, водя «вальтером» по сторонам.

Он подскочил к двери ванной и пинком распахнул ее, выбив при этом слабенький замок. Приготовившись стрелять, ринулся внутрь.

Ванна была отделена непромокаемой занавеской. За ней хлестала вода, но хоть что-нибудь разглядеть сквозь нее оказалось невозможно. Недолго думая, Арнольд с ходу выпустил в нее половину обоймы, стараясь накрыть свинцом все пространство за ней.

Потом, все еще держа пистолет наготове, резко отдернул в сторону полупрозрачную занавеску. Он хотел сделать контрольный выстрел. И застыл. В ванне никого не было… Из включенного на полную мощность крана хлестала вода, которая уже переливалась через край и стекала на пол.

Арнольд обернулся. В лоб ему был направлен пистолет, который держал в руке стоявший у стены абсолютно голый, худой как скелет пожилой мужчина. Парень увидел, что Профессор близоруко прищурился. Потом сверкнула молния и наступила чернота…

Прострелив своему несостоявшемуся убийце голову, Профессор выскочил из ванной. Кнут как раз хлопнул цевьем перезаряженного ружья, приведя его в боевое состояние. Увидев человека, которого после серии выстрелов в ванной он считал мертвым, вскинул обрез. Через секунду его правое плечо было прострелено навылет. Оружие с глухим стуком упало на ковер.

— Следующим выстрелом я разнесу тебе башку, — пообещал Профессор, осторожно приближаясь к Ивану и не забывая при этом поглядывать в сторону двери, ведущей в коридор. Глядя в помутневшие от боли глаза Ивана, он спросил:

— Сколько вас там? Это приказ Райского?

Кнут не отвечал. Боль в раздробленной кости становилась все сильнее. От обнаженной тощей фигуры с пистолетом исходил отчетливый запах смерти, крови и пороховой гари.

— Ну что, похоже, нам придется пройтись…

С этими словами Профессор зацепил лежавшую на тумбочке опасную бритву, одним движением пальцев раскрыл ее и приставил лезвие к сонной артерии Ивана. В другой его руке был по-прежнему зажат пистолет.

— Спиной ко мне! — процедил Профессор. — Если дернешься или попытаешься крикнуть — перережу глотку.

Прикрываясь Иваном как щитом, Профессор стал подталкивать раненого к выходу. Опасная бритва все еще была прижата к горлу заложника, а пистолет направлен в сторону коридора.

— Спокойно, — прошипел старик Ивану прямо в ухо. — Мы выходим.

Шаг, еще шаг. За дверью никого не было.

— Где остальные? — Профессор слегка надавил лезвием на сонную артерию Ивана.

Как будто в ответ на его вопрос, на лестнице послышался топот. Это бежали разбуженные выстрелами четверо бойцов, которые отдыхали после ночного дежурства. Снизу донеслось:

— Кто стрелял?! В чем дело? Ванька, ты где?

Профессор приготовился стрелять.

— Крикни им, чтобы поднимались побыстрее!

Показавшийся на втором этаже парень был полуодет и безоружен. Остальные были «экипированы» не лучше и представляли собой отличные мишени.

Вдруг где-то сзади оглушительно грохнул выстрел. Профессора с такой силой швырнуло на Ивана, что тот не удержался на ногах, споткнулся и упал на пол. На Кнута полилась какая-то отвратительная жижа. Он повернулся и, содрогаясь от омерзения, попытался сбросить с себя труп. Голова Профессора была размозжена, отсутствовала вся верхняя часть черепной коробки.

Иван увидел Райского с ружьем в руках. Тот улыбался во весь рот:

— Чего со жмуриком обнимаешься? Понравился он тебе?