Звездочка - Елена Лагутина

Дверь открылась.

Она почти не изменилась. Такой же тяжелый подбородок, выдающийся вперед. Небольшие глаза, теперь спрятанные толстыми линзами очков. Светлые волосы с черными корнями, собранные кое-как в пучок на затылке.

Он почувствовал запах нищеты и озлобления. На секунду ему стало стыдно того, что он одет в хороший и дорогой костюм. Он никогда не верил, что этот костюм на самом деле итальянский, потому что где-то читал, что Пазолини был только один, в кинематографе, и костюмы отродясь не шил. Но в местной элите эту ложь уже привыкли принимать за правду, и эта идиотская «арнаутская» фирма считалась своеобразной униформой.

Эта женщина мало что понимала в подобных тонкостях. Фланелевый халат, видавший лучшие времена где-нибудь году в семьдесят пятом. Она покраснела, заметив его взгляд.

— Добрый день, Виктор Петрович, — сказала она. — Извините, что встречаю вас в таком затрапезном виде… Но я плохо себя чувствую. Сердце прихватило… Так что не обессудьте. Потерпите мой старенький халат? Наше рандеву ведь лишено лиризма…

— Да, конечно, — пробормотал он, чувствуя, что краснеет, как застигнутый за постыдным развлечением школяр.

Она тихо рассмеялась:

— Ну, Витенька, вы все такой же… Стеснительный. Интеллигентный. Я слышала, моя помощь сыграла роль в вашем благополучии?

Он промолчал.

— Я рада, поверьте… Собственно, грязная была история. Но ведь как все удачно сложилось! Как удачно! Это уже судьба. Верила бы я в мистику — так и сказала бы, что вмешалось само провидение. А то не видать бы вам вашу девочку… Я ведь многое узнала, Витенька… Хотите чаю?

— Нет, спасибо…

— Так вот, я много узнала об этом человеке. И знаете, Витя, он парадоксален… Женщины говорят о нем так, точно он воплощение их мечты. С такой улыбкой, как будто ангела видали на небе… Мне было трудно, Витя! Никто не смог сказать мне ничего дурного о нем. Но все же я нашла…

Он почти не расслышал ее последних слов. В голове зашумело.

О чем она говорит, эта женщина? О ком она говорит?

— Постойте… Я не понимаю, о чем вы говорите! Объясните наконец…

Она вытаращилась на него в полном недоумении. Тихо засмеялась:

— Вы шутите, Витенька? Вы хотите сказать мне, что та женщина, ваша секретарша, которая мне звонила от вашего имени, действовала самостоятельно? Нет, Витенька, друг вы мой дорогой! Я не сумасшедшая. Вам очень хотелось завладеть этой девочкой. Я вас понимаю — она действительно очаровательна! Правда, последний раз, когда я видела ее… Но об этом позже. Так вы не хотите чаю?

— Нет.

— Зря… А я себе сделаю, с вашего позволения… В горле пересохло от этого ужасного лекарства… Как оно называется? Да ладно… Так вот, Витенька, у меня к вам есть одно деликатное дело.

Она поднялась, извинилась, ненадолго исчезла и вернулась очень скоро с чашкой в руке, а в другой она держала конверт.

— Здесь, представьте себе, лежат фотографии, которые я сделала полтора года назад… И запись наших с вами разговоров. Кстати, и звонок вашей секретарши тоже тут. Я все всегда записываю… Так, на всякий случай. И жизнь доказывает мою правоту. Витя, я, право, испытываю некоторое неудобство, но увы. Мне нужны деньги. Я могу продать вам эти вот записи и фотографии по очень сходной цене.

Он молчал. Это вообще происходит не с ним. Это не могло произойти с ним…

— Витя, вы меня слышите?

— Если я не куплю у вас… эти полуфабрикаты, что вы сделаете? — хрипло спросил он.

— Ну, как вам сказать… Подарю их одной женщине. В свете последних событий она будет рада этому подарку. Это очень многое исправит в ее жизни. Мне очень жалко вас, дружок, но вам лучше купить их… Хотя бы из чувства самосохранения. Если уж вам чужда благодарность.

— Сколько вы хотите?

— Немного… Всего лишь две тысячи. Конечно, долларов… Витя, милый, не кривитесь, как от зубной боли! Это для меня такие деньги кажутся огромными… А вы-то, вы-то! Ваша фирма уже давно прославилась — не только у нас, и за границей тоже… Так что для вас это мелочь. Ну как, Витя? Поможете старой и больной женщине?

Она смотрела на него с плохо скрытой насмешкой, а он только и мог, что сжимать и разжимать кулаки, пытаясь понять, как все это могло с ним произойти.

С ним…

— Я должен подумать, — сказал он.

— Что ж, подумайте… Но не долго! Я буду ждать вашего ответа сегодня вечером. В десять, вас устроит?

Он кивнул. Поднялся. Потом все-таки решился спросить:

— А что с той женщиной… моей секретаршей? Чего она хотела от вас?

— Ничего особенного, — пожала плечами Татьяна Абрамовна. — Всего лишь попросила меня рассказать вашей будущей жене все, что я узнала о ее аманте… Что я, собственно, и сделала ради вас… Да, Витенька! Будьте осторожны, ради всего святого! Я вчера видела…

Она оглянулась и перешла на шепот.

— Не подумайте, что я следила… Нет, право, это простая случайность! Ваша жена снова встречалась с ним, Витенька! Вы уж проследите, как бы чего не вышло!

Дверь захлопнулась за его спиной.

Он прижался к стене, пытаясь прийти в себя.

Происходящее с ним казалось ему нереальным, странным и совершенно кретинским — как в каком-нибудь отечественном сериале. А сам он отсутствовал, сидел в надежном укрытии и подсматривал сам за собой.

Больше всего ему казалось непонятным, откуда появилась секретарша.

Дело в том, что полтора года назад у него не было никакой секретарши!

Тогда кто же мог позвонить от его имени? Кто?

Он вытер тыльной стороной ладони лоб.

— Ничего я не понимаю, — пробормотал он, чувствуя себя совершенно беззащитным. — Совсем ничего…

Мариночка изменилась. Устав бороться с лишним весом — а надо сказать, использованы были все методы, даже мезотерапия, — она смирилась в конце концов и теперь благополучно толстела. Рита даже заметила двойной подбородок, тщательно скрытый высоким воротником, и дряблость щек, которые не спасал уже макияж. Нос стал еще крупнее, чем был.

Рита даже пожалела ее от души — ведь для Марины всю жизнь главным оружием была внешность… «А я даже не замечу, когда появится второй подбородок… Или лишние килограммы! Может быть, я вообще перестала быть настоящей женщиной?»

«А можно подумать, что я ею когда-нибудь была, — усмехнувшись, ответила Рита сама себе на этот вопрос. — Так, не поймешь что… Так что все закономерно. Мариночка-то сподобилась узнать, что такое любовь. Васька ее любит. А я?»

«А тебе больше хотелось любить самой…»

Резонное возражение. Кто чего желает, тот это и получает…

Рита так увлеклась собственными мыслями, что почти не слышала, о чем разговаривают Марина и мать.