«Если», 2001 № 09 - Журнал «Если»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и пригодился космический корабль, бесцельно простоявший на картофельном поле столько лет. Мечтал ли Дужкин, что когда-нибудь станет космонавтом? Может, в детском саду или первом классе. Так кирпич, положенный двести лет назад неизвестным строителем, срывается вдруг со своего места и летит на голову не кому-нибудь, а именно Ивану Ивановичу.
Выезжая на природу, осмотрись, читатель. Может, и твой корабль торчит из каких-нибудь кустов и ждет, чтобы захлопнуть за тобой дверь.
О том, что стало с Луизой: она не сгорела в стартовом пламени. Ее просто не стало, как и города, подаренного Саше джинном. Едва Дужкин вошел в капитанскую рубку, как все это оказалось прошлым, а прошлое, как известно, не горит.
Глава V
ПРОШЛОЕНеуклюже перебирая руками, Саша подплыл к иллюминатору. Мимо корабля со свистом проносились мелкие метеориты и темные загадочные астероиды, а чуть дальше лениво крутились похожие на разноцветные глобусы планеты.
— Эй! — крикнул Дужкин.
— Эй! — эхом отозвался корабль.
— Эй, джинн! — позвал Саша.
— Эй, джинн! — бесстрастно повторил корабль.
— Джинн, я больше не хочу! Джинн! — Дужкин несколько раз облетел капитанскую рубку по периметру и, никого не обнаружив, разъярился: — Джинн! Поймаю, кости переломаю! Джинн, сволочь! Отпусти меня!
Корабль в точности воспроизвел просьбу, но ничего не произошло. Панель управления подмигивала десятками лампочек, поставленное на автопилот огромное рулевое колесо ворочалось и скрипело, и только за бортом корабля происходило что-то, похожее на жизнь. Но, во-первых, корабль был закупорен на совесть, а во-вторых, космос не подходящая среда обитания для человека.
Сорвав зло на стенах и набив себе несколько шишек, Дужкин наконец научился сносно передвигаться в условиях невесомости. Теперь, когда он имел возможность попасть в любую точку отсека управления, ему это даже понравилось. Покрутив рулевое колесо, Саша принялся осторожно нажимать кнопки на пульте, но прямо перед ним на экране монитора тут же загорелась надпись: «Перестань, грохнемся!»
Еще раз обругав джинна, Дужкин все же оставил пульт управления в покое, а затем прочитал на экране: «Джинна здесь нет, дурень. Я робот-компьютер, развожу таких, как ты, по планетам».
— Послушай, — проникновенно начал Саша. — Отпусти меня домой. Ну пожалуйста, будь другом. Этот джинн, сволочь, нагородил черт знает чего. Не собирался я к инопланетянам. Это он чего-то там напутал или крыша у него поехала.
Так и не дождавшись ответа, Дужкин в сердцах плюнул в компьютер. Шарик слюны отскочил от экрана и вернулся к нему.
— Тоже сволочь! — проговорил Саша. — Как и джинн! Сейчас бы ломик или монтировку, я бы тебя расковырял!
— Дурень ты, дурень! Кто бы тебя тогда до места доставил? — вдруг заговорил корабль.
Обидевшись на «дурня», Дужкин оттолкнулся от кресла и отправился осматривать внутренность отсека. Здесь было много чего интересного. В витринах, как в музее, лежало немало необычных вещиц, которые были знакомы Саше. Как и всякий нормальный человек, Дужкин любил иногда почитать фантастику. Кроме того, он пересмотрел все фантастические сериалы и фильмы. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Саша сразу узнал в одном из экспонатов лучевой пистолет, именуемый в космической литературе бластером.
Попытки достать роскошный никелированный бластер ничего не дали, и Дужкин в раздражении пнул стеклянную витрину ногой.
«Потерпи, еще успеешь», — прочитал он на экране.
— Жаль, не могу достать, — ответил Саша. — Повезло тебе.
— Это тебе повезло, — заявил корабль. — Достал бы — каюк и тебе, и мне.
Поплавав немного за плевком, Дужкин вернулся в кресло, устроился поудобнее и задумался. Саша вспомнил кое-что из своего недалекого прошлого, поморщился и задремал.
Как справедливо утверждал психолог и философ Франкл, прошлое не исчезает бесследно, а становится вечностью. Правда, нередко эта часть индивидуальной вечности скрыта от нас розовой дымкой очарования, поскольку в прошлом все мы были моложе, привлекательней и удачливей. В прошлом нас не ожидает ничего плохого, оно не требует от нас никаких жертв, кроме, разве что, времени на воспоминания. Ну а этого добра у людей хватает. Иначе зачем бы они так бездарно превращали каждое мгновение настоящего в прошлое? Может быть, прошлое лучше настоящего? Возможно, кто-то так и считает. Для Дужкина прошлое не имело никакой ценности, как ничего не стоят потраченные месяц назад деньги. Саша жил в настоящем и только в настоящем.
НАСТОЯЩЕЕВ космическом корабле утро от вечера ничем не отличается, поэтому упомянем лишь, что температура в отсеке управления была нормальной — двадцать градусов по Цельсию.
Пообедав содержимым трех тюбиков, Дужкин плавно похлопал себя по животу и отправился к иллюминатору посмотреть на звезды. За круглым толстым стеклом было темно и скучно, как в дровяном сарае. Исчезли даже метеориты, астероиды и неизвестные планеты. И лишь далеко-далеко бессмысленно сияли крупные, с кулак, звезды.
— Долго нам лететь? — спросил Саша в пространство и посмотрел на экран.
«Потерпи, скоро будем», — прочитал он и, оттолкнувшись от стекла, несколько раз перевернулся в воздухе.
— Расскажи чего-нибудь, — попросил Дужкин. — Скучно. Анекдотов не знаешь?
— Нет, — сообщил корабль. — Могу инструкцию почитать.
— Инструкцию не надо, — отказался Саша. — Давай лучше поговорим. Чей это корабль, джинна что ли? — спросил Дужкин.
— Не знаю, — ответил корабль.
— А чего ты знаешь? Куда летим, знаешь?
— К инопланетянам. Я вообще-то уже раз был на этой планете. Бластер там тебе пригодится.
— А ты-то откуда знаешь? — спросил Саша.
— Я вижу все, что происходит вокруг до самого горизонта. В случае опасности включаю сирену. Услышишь — беги назад.
— А надолго мы туда летим? — поинтересовался Дужкин.
— Этого я не знаю, — сказал корабль.
— Порядочки! — возмутился Саша. — Слушай, пока не поздно, давай повернем назад. И ты целее будешь.
Экран монитора погас, и сам корабль ничего не ответил. Дужкин, ворча, уселся в кресло и довольно быстро уснул.
Снилось Саше не прошлое и не будущее, а бесцветное настоящее, границы которого так никто определить и не сумел. Может, потому, что настоящее не имеет никакого отношения ко времени и является всего лишь взглядом на вещи.
ВРЕМЯУтомительно медленно тянется время в космическом безвременьи. Тяжело переносить перегрузки вынужденного безделья — особенно в пространстве, ограниченном шестью стенами. Неинтересен и скучен был Дужкину космос, как неинтересен и скучен человеку, не имеющему отношения к медицине, атлас по гистологии. Часами Саша всматривался в бездонную темень Вселенной и радовался каждому камешку, пролетающему мимо корабля. Заметив очередной булыжник, Дужкин сравнивал его с предыдущим и с нетерпением ожидал следующего. Это создавало ощущение хотя бы какой-то занятости. Когда мимо иллюминатора пролетал особо крупный метеорит или астероид необычной формы, Саша стучал по стеклу и улюлюкал, наверное, пытаясь привлечь внимание камня к собственной персоне. Он даже зачем-то поворачивался к компьютеру и приглашал его порадоваться вместе с ним, но экран в такие минуты молчал. Очевидно, бортовой компьютер и пролетающие мимо небесные тела не испытывали друг к другу никакого любопытства, и Дужкин здесь напоминал пьяницу, обсуждающего с бутылкой поведение упавшего на пол стакана. Но все же беседа между компьютером и человеком не прерывалась, хотя протекала крайне вяло и была бессвязна, как обрывки разговоров, услышанных на ходу. На конкретные вопросы корабль отвечал охотно, но не всегда конкретно. Саше казалось, что машина чего-то недоговаривает, темнит. А компьютеру ничего не казалось. Он сообщал то, что знал, или то, что ему положено было сообщать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});