Цунами. Сотрясатели Земли - Алексей Лукьянов

- Ты! - Огромный грязный палец уставился в лицо Никиты. - Бензином воняешь. Это дрянь. Дурно воняешь! Это не нужно! Неправильно!

- Так а чего, а как же… - удивился сталкер. - Костер, там, разжечь, если сыро, так бензинчику плеснешь, бывает, или еще что…

- Костер - это нужно. Правильно, - смилостивился Шаман. - Живой огонь. Зона не для того мира, где бензин. Наг человек, и бос, и глуп пред Зоной. Но дан людям живой огонь! Он нам нужен, он правильный… Ты!

Ручища указала на Хромого.

- А это Хромой! - пояснил Пригоршня. - Он тут недавно.

- Ты, человек, - не слушая, продолжал рокотать болотный житель, - на компьютер глядишь часто. Это неправильно, это плохо. Ты - человек, а не машина.

Хромой пожал плечами. Ну да, он поглядывал на монитор КПК, ждал, включит ли Шаман свой, выйдя из болота. Нет, не включил.

- Идем, что ли? - В присутствии болотного великана Пригоршня казался меньше, чем был на самом деле. - По дороге расскажу, как у Ковалей было.

- Огонь расскажет, - величественно откликнулся Шаман. - Ты напутаешь, огонь не соврет. Он скажет верно, а не так, как ты увидел. Человек врет. Сам себе врет больше, чем другому. Огонь все видит.

- Да как хочешь, - покладисто согласился Никита. - Огонь, так огонь, кто б спорил, а я ж - так никогда.

Пока шли к лагерю Ковалей, Хромой украдкой разглядывал Шамана. Тот шагал широко, держался чуть в стороне, а ПДА так и не включил, хотя Хромой был уверен - под грязной хламидой наверняка припрятан комп. Ишь, толкует о вреде техники, а «мосинкой» не брезгует.

Пригоршня не мог молчать подолгу, он то и дело принимался болтать, но стоило Шаману бросить в его сторону хмурый взгляд - сразу смолкал. Взгляд у Шамана был тяжелый, гнетущий. Рисунки на физиономии, спрятанной в тени под капюшоном, выглядели пугающе - казалось, будто по лицу пробегают волны, темные пятна сливаются в странные изменчивые узоры. Изредка Шаман издавал глухие мрачные звуки, не похожие на членораздельную речь.

Братья Ковали обосновались на старой подстанции, несколько обветшалых зданий до сих пор окружала двухметровая бетонная ограда. До катастрофы в этом месте проходила высоковольтная линия, ажурные мачты и сейчас торчали на холмах, ветер мотал обрывки кабелей.

Ковали нарастили забор, поверх намотали колючей проволоки, поставили на крыше центральной постройки решетчатую каланчу, прожектор. Местечко они выбрали удачное - в округе безопасных убежищ немного, а шастать в здешних краях ночью рискованно. Клиентура не переводилась. Постоянной связи с большой землей у Ковалей не было, однако перекупщики охотно имели с ними дело, потому что знали братьев как людей обязательных и честных. В общем, лагерь приносил небольшой, зато стабильный доход, хозяев все уважали, врагов у них не было… даже свободовцы, контролировавшие округу, не пытались подмять заведение - возможно, потому что угрюмые охотники и следопыты, составлявшие ковалевскую клиентуру, не слишком интересовали веселых ребят из группировки. Имелось и еще одно соображение: лесовики потому и собираются к Ковалям, что избегают шебутную молодежь. Установят ся здесь свободовские порядки - и эти сталкеры перестанут приходить на подстанцию, а без них какой смысл ночлежку держать в этакой глуши? В общем, подстанция оставалась островком спокойствия.

У Ковалей на службе состояли шесть человек. Старший брат, Михаил, этой ночью был в отлучке - ходил к перекупщику, взяв с собой одного бойца, так что сторожить подстанцию остались младший брат и пять охранников. Двое, дневная смена, отсыпались, сторожили трое: пара у ворот и третий на вышке с прожектором. Младший Коваль, Николай, спал один на втором этаже административного здания, где хозяева устроили штаб-квартиру и склад.

Как сумели зарезать Николая, непонятно, толстенная дверь была заперта изнутри, ключ торчал в замке. Бойцы дрыхли на первом этаже и клянутся, что никто не проходил, но это ничего не значит - спали же, не могли услыхать, если убийца тихонько прошел по лестнице. Постояльцы провели ночь в бывших служебных зданиях, но, конечно, все тоже спали, никто за соседом не следил. Единственными, у кого было алиби, оказались бойцы ночной смены. У ворот мужики дежурили вдвоем, ни один не отлучался. Теоретически третий мог спуститься по хлипкой лестнице с каланчи, но парни на воротах уверяли, что обязательно услыхали бы, да и охранники - люди надежные, работали на Ковалей давно, никогда с ними не ссорились…

Все это Пригоршня вполголоса поведал Хромому, пока пробирались от болота. Шаман делат вид, что не слушает, но ловил каждое слово. Он держался настороже, пару раз поднимал руку - по этому знаку Пригоршня с Хромым останавливались, тогда становился слышен отдаленный шум, треск веток, шелест листвы… какие-то звери пробирались по редколесью. У сталкеров не было желания проверять, что за мутанты там бродят, они сворачивали и обходили звериные тропы стороной.

Когда на пути попадались аномалии, Шаман с его острым слухом вполне мог ориентироваться по писку ПДА спутников - а может, обладал каким-то особым чутьем на опасности? Не разобрать.

На подстанции обстановка была мрачной - как и положено месту, где произошло преступление и под подозрением куча народу. Хромой, конечно, догадывался, что так будет, однако не учел, какие люди собираются у Ковалей. По двору слонялись какие-то угрюмые типы - как раз такие, какими описал Никита, соль Зоны, причем не йодированная, а скорее каменная. Дремучие бородатые мужики, покрытые шрамами, в грязных мятых комбезах. Снаряга на них выглядела как летопись стал-керских похождений, каждая складка, царапина, прореха, разрез - это памятная запись, рассказ о каком-то приключении. Ну и настроение, конечно, было соответствующее, сталкеры глядели друг на друга с подозрением. Как-никак, один из них убийца. Охранники Ковалей демонстративно поглаживали стволы и сурово хмурились, если кто-то из постояльцев приближался к воротам.

Когда во двор вступил Шаман, Михаил Коваль отбивался от пары сталкеров, требовавших, чтобы им открыли ворота. Михаил - квадратный массивный мужик поперек себя шире - от своих постояльцев внешностью не сильно отличался, такой же дремучий с виду, разве что борода кое-как подстрижена да одежда поаккуратней. Оно и понятно: хотя Коваль уже давно на вечной прописке и на большую землю не показывается, однако время от времени ему приходится иметь дело с крупными перекупщиками, партнеры должны видеть, что он приличный мужчина, а не сталкер Петров какой-то. По одежке встречают, как-никак, по снаряге провожают.

Хозяин лагеря морщился и вяло отбивался, сталкеры наседали.

- Ты ж нас давно знаешь, ё-моё! - хрипло орал долговязый тощий Кирза. - Или ты чего? На нас, что ли, думаешь? Сколько лет! Мы у тебя сколько лет кантуемся!…

- Не ори ты, не шуми с утра пораньше! - Морщинистый Стопка, разящий самогоном на весь двор, схватил напарника за локоть, а сам повернулся, притирая Коваля к стене, так, чтобы тот не мог ускользнуть. - Не, ну, Миха, не, ну ты сам прикинь: у нас информация есть, верный человечек скинул. Хороший хабар можно взять. Нам человечку нужно процент отдать? Нужно, я спрашиваю? О! А если он не только нам, а если мы припозднимся…

Вокруг толпились сталкеры - видно было, что они готовы поддержать Кирзу со Стопкой и навалиться на Коваля всей братвой.

- Да не наседай, не наседай! - угрюмо отмахивался тот. - Брата моего какая-то падла зарезала, это ты понимаешь? Брата!

Голос Коваля стал тверже.

- Ты понял, Стопка? Пока убийцу не возьму, никто отсюда не уйдет! Я к вам со всей добротой, пока ворота на замке - ешьте, пейте, рубля не возьму. Вы мои гости, ну?

- Информация у нас… - бубнил Стопка. Слово «информация» не вязалось с заскорузлым небритым мужиком, но сталкер повторял его с удовольствием.

- Нет времени нам здесь сидеть! - снова влез Кирза, хватая хозяина за плечо.

- Да отвали ты! - не выдержал наконец Коваль, скидывая руку. - Я ж к вам по-хорошему! Ни обыскивать не велел, ничего…

- А ты вели обыскивать! - взвился Кирза, нависая над кряжистым хозяином. - Ну, попробуй! Я тебе кто? Сопля зеленая? Да мы в Зоне сколько лет, нас последний кровосос знает!… Обыскивать он нас будет, ё-моё!

- Правильно, Кирза, скажи ему, - встрял сталкер помоложе, невысокий парень по кличке Дантист с кривыми черными зубами.

Охранники зашевелились, придвигаясь поближе. Тут с вышки крикнул дозорный:

- Идут! Шаман идет!

Шамана встретили с энтузиазмом.

- О, ну теперь будет дело! Шаман быстро разберется! - объявил Дантист, заглядывал великану в лицо. - Это ж сам Шаман, не какой-нибудь стручок!

Болотный затворник по-прежнему глядел поверх голов и, если даже похвалы были ему приятны, не подавал виду.

Коваль, растолкав спорщиков, пробился к нему.

- Шаман, слушай, тут такое дело…

Гость величественно поднял огромную ладонь.