ЦЕТАГАНДА - Лоис Буджолд

Майлз покосился.

- Форобьева пока нет?

- Он спустится, как только оденется, - заверила его Маз.

- Вы… едете со мной? - с надеждой спросил Майлз. - О… нет. Полагаю, вы должны быть с вашей собственной делегацией. Это ведь большой финал и все такое…

- Я буду сопровождать посла Форобьева. - Улыбка Маз расплылась, и она, как бурундучок, обнажила зубки, на щеках появились ямочки. - Постоянно. Сегодня ночью он сделал мне предложение. Полагаю, это было следствием его общей взволнованности. В приступе мимолетного помешательства я сказала "да".

"Если ты не можешь нанять помощника…"

Что ж, это на этом поиски Форобьева женщины-эксперта в штат посольства закончатся. Не говоря уже о счетах за все эти бомбардировки шоколадом им приглашениями.

- Мои поздравления, - справился с удивлением Майлз. Хотя поздравления , возможно, следует адресовать Форобьеву, а Маз пожелать удачи .

- Я все еще чувствую себя довольно странно, - призналась Маз. - В смысле, Леди Форобьева. Как с этим справилась ваша мать, лорд Форкосиган?

- Вы имеете в виду, будучи бетанской поборницей равноправия и все остальное? Без проблем. Она говорит, что приверженцы равноправия запросто свыкаются с аристократией, если только сами становятся аристократами.

- Надеюсь когда когда-нибудь с ней познакомиться.

- Вы и сами прославитесь, - с уверенностью предсказал Майлз.

Форобьев, все еще застегивающий свой черный китель, появился почти одновременно с гем-полковником Бенином, которого проводили в внутрь охранники посольства. Поправочка. Гем-генералом Бенином. Майлз ухмыльнулся про себя на блеск новых знаков различия на кроваво-красном мундире Бенина. "На счет этого я был прав, разве нет?"

- Могу я поинтересоваться, в чем все-таки дело, гем-генерал? - Нового назначения от Форобьев не упустил.

Бенин отвесил полупоклон:

- Мой Небесный Господин просит в этот час присутствия лорда Форкосигана. А-а… мы вернем его вам.

- Вы даете ваше слово? Для посольства будет серьезным затруднением, если его не вернут на место… опять. - Форобьеву удавалось строго обращаться к Бенину и одновременно держать на своем локте руку Маз и украдкой ее поглаживать.

- Даю вам свое слово, посол, - пообещал Бенин.

На неохотно дающий разрешение кивок со стороны Форобьева, он вывел Майлза на улицу. Майлз оглянулся через свое плечо, заскучав по Айвену, Маз или кому-нибудь, кто мог быть рядом с ним.

Автомобиль хоть и не был длинною в полквартала, но представлял собой воистину отличное транспортное средство, и не военного образца. Цетагандийские солдаты четко отсалютовали Бенину и усадили его и его гостя в заднее отделение. Когда они отъехали от посольства, ощущение было такое, будто они едут в доме.

- Могу ли я поинтересоваться, в чем все-таки дело, гем-генерал? - в свою очередь, задал вопрос Майлз.

Выражение лица у Бенина было почти… крокодилье.

- Согласно полученным мною инструкциям, объяснения должны подождать, пока вы не прибудете в Небесный Сад. Это займет всего несколько минут вашего времени, и ничего более. Сначала я подумал, что вам это понравится, однако по зрелом размышлении, мне кажется, вы это возненавидите. В любом случае вы это заслужили.

- Постарайтесь, чтобы растущая репутация деликатного человека не ударила вам в голову, - буркнул Майлз. Бенин только улыбнулся.

Это явно был кабинет императорских аудиенций, а не палата совещаний, поскольку была маленькой в отличие от вчерашней комнаты. В нем было только одно кресло, и в нем уже сидел Флетчир Джияджа. Белые одежды, в которые он был облачен этим утром, были настолько великолепны и причудливы, что отчасти обездвиживали его, и, когда он вновь поднялся, два слуги-ба ждали, чтобы помочь ему с ними. На его лицо словно вновь была прилеплена иконоподобная маска, оно было так бесстрастно, что напоминало фарфор. По левую руку от него бесшумно парили три белых шара. Еще один слуга-ба принес Бенину, который стоял справа от императора, маленький плоский футляр.

- Вы можете приблизиться к моему Небесному Господину, лорд Форкосиган, - сообщил ему Бенин.

Майлз шагнул вперед, решив не преклонять колен. Он стоял перед хаутом Флетчиром Джияджей, и они смотрели друг другу почти глаза в глаза.

Бенин передал футляр Императору, и тот открыл его.

- Вы знаете, что это, лорд Форкосиган? - спросил Джияджа.

Майлз оглядел медальон ордена "За заслуги" на цветной ленте, сиявший на бархатном ложе.

- Да, сир. Это свинцовый груз, пригодный для того, чтобы топить мелких врагов. Вы намерены зашить меня в шелковый мешок вместе с ним, прежде чем бросить за борт?

Джияджа поднял взгляд на Бенина, который ответил пожатием плеч, как бы говоря: "Разве я вам не говорил?"

- Склоните вашу голову, лорд Форкосиган, - твердо велел ему Джияджа, - даже если поступать так, быть может, вам непривычно.

Не Райан ли в одном из этих шаров? Майлз недолго разглядывал свои начищенные до зеркального блеска сапоги, пока Джияджа через голову надевал ему ленту. Он отступил на полшага назад и, как ни старался, не смог удержаться от того, чтобы не дотронуться рукой до холодного металла. Чести он отдавать не стал.

- Я… отказываюсь от этой чести, сэр.

- Нет, не отказываетесь, - отстранено произнес Джияджа, пристально наблюдая за ним. - Мои самые проницательные информаторы дали мне понять, что вы страстно жаждете признания. Это… - "Это слабость, которую можно использовать…" -… понятное качество, которое во многом напоминает мне наших гемов.

Что ж, это лучше, чем если бы его сравнили с другими полуродичами хаутов - с ба. Которые на поверку не столько дворцовые евнухи, какими кажутся, сколько своего рода бесценные внутренние научные проекты - покойное ба Лура, возможно, было ближе к самому Джиядже, чем его единокровный брат, откуда Майлз мог знать. Скажем, на шестьдесят восемь процентов общий хромосомный набор. Именно так. В итоге Майлз решил, что ему стоило бы с большим уважением, не говоря уже об осторожности, относиться к молчаливо передвигающимся ба. Все они были вовлечены в дела хаутов, все вместе: мнимые слуги и их мнимые господа. Неудивительно, что Император воспринял убийство Лура так серьезно.

- Как бы далеко признание не шло, сэр, едва ли это нечто, что я смогу показывать дома. Скорее уж, спрячу на дне самого глубокого ящика, что у меня есть.

- Отлично, - ровно произнес Флетчир Джияджа. - если только вы заодно уложите туда все, о чем он напоминает.

Ах, вот в чем вся соль. Взятка за его молчание.

- За прошедшие две недели не много было такого, о чем я буду вспоминать с удовольствием, сэр.

- Вспоминайте все, что пожелаете, до тех пор, пока не излагаете подробностей.

- Не публично. Но я обязан составить рапорт.

- Ваши секретные военные донесения меня не беспокоят.

- Я… - он покосился на белый шар Райан, паривший рядом - согласен.

Принимая согласие, Джияджа опустил свои бледные веки. Майлз чувствовал себя очень странно. И вообще, можно ли считать взяткой награду за совершение в точности того, что он и так намеревался совершить (или не совершить)?

Хотя если подумать… Могут ли его родные барраярцы решить, что он заключил своего рода сделку? Истинная причина того, зачем он был задержан прошлой ночью для болтовни без свидетелей с Императором, наконец-то забрезжила в его растерявшем остатки сна мозгу.

"Они, конечно же, не смогут себе представить, что Джияджа мог подкупить меня за двадцатиминутный разговор? Или смогут?"

- Вы будете меня сопровождать, - продолжил Джияджа. - По левую руку. Пора идти. - При помощи ба, которые подобрали его мантию, он поднялся.

В молчаливом отчаянии Майлз оглядел парящие шары. Его последний шанс…

- Могу я поговорить с вами еще раз, хаут Райан? - Обратился он к ним ко всем, не зная, который из них был ему нужен.

Джияджа обернулся через плечо и поднял свою руку с длинными пальцами в дозволяющем жесте, хотя сам продолжил шествие чинным шагом, на который его вынуждал костюм. Один шар последовал за ним, другие два задержались, а Бенин просто встал на часы с той стороны открытой двери. Не совсем приватный момент. Что ж, все в порядке. В любом случае, в этом отношении в слух Майлз хотел произнести очень немногое.

Майлз неуверенно смотрел то на одну, то на другую мерцающую бледным светом сферу. Одна исчезла, и там сидела Райан, почти такая же, какой он увидел ее в первый раз, - застывшие белые покрывала, скрытые водопадом чернил блестящих волос. От нее у него до сих пор захватывало дух.

Она подплыла ближе, протянула тонкую руку и прикоснулась к его левой щеке. Они соприкоснулись в первый раз. Но если бы она спросила "Болит?", он был готов поклясться, он бы ее укусил. Дурочкой Райан не была.

- Я так много брала у вас, - тихо заговорила она, - и ничего не давала.