Болотный кот - Николай Побережник

– И больше никто не пробовал? Времени-то много прошло, может, что и изменилось.

– Мне то неведомо… может, и пробовали, может, и изменилось.

Утром собрались быстро и попрощались с Туск о м, после чего отнесли его тело в повозку, которую прислал староста многодворца. Затем позавтракали и отправились в дорогу, которая заняла у нас весь световой день, и уже к вечеру мы прибыли в большой многодворец Старый Камень. Встретил нас разъездной патруль ополчения князя Талеса, как представились наездники… О как, ну раз такой поворот, значит, Тарин с Талесом провели время с пользой. Внешне жизнь многодворца никак не выдавала столицу будущего мятежа, как обычно периодически проезжали обозы, в двух имеющихся постоялых дворах останавливались путники, по двум протокам медленно проплывали лодки в обоих направлениях. Вот только конные разъезды и два поста караула на въезде и на выезде портили мирную картину. У дома старосты нас встретил Тарин и, увидев Ласа верхом на коне Туск а, спросил:

– Что случилось, где Туск?

– Пал он, – ответил я, соскочив с коня, – наткнулись вчера на отряд наемников. Надо поговорить, Тарин, да и поесть не помешает.

– Езжайте вон к тому каменному двухэтажному дому, это постоялый двор, племянник Манука там хозяин, располагайтесь пока, я скоро.

– А где Талес?

– С вчера в соседний каменок уехал с Мануком.

– Ты что, их одних отпустил?

– Нет, конечно, с ними полста всадников… с Вансом во главе.

– С Вансом?

– Да, этот одноглазый демон на днях приехал вместе с ополченцами с границы хартских земель.

– Отлично! – обрадовался я присутствию еще одного матерого вояки. – Кстати, что-то я особо ополчения не увидел.

– Это хорошо, значит, не зря старался. Люди-то всякие ездят, не нужно, чтобы видели. В холмах недалеко отсюда два лагеря стоят, три сотни копий!

– Ого.

– Талес с Мануком должны за собой еще две сотни привести.

– Сила, – обрадовался я.

– Кабы тысяча, тогда да, сила… а так надежда на то, что в походе к нам другие рода присоединятся. Ладно, езжайте, я скоро буду. Спросишь Вака на постоялом дворе, это племянник Манука, скажешь, я послал.

– Хорошо.

Закончив писать, Севон плотно скрутил лист бумаги и вложил в кожаный тубус.

– Вот, отвезешь в лагерь к Баазу, – передал Севон тубус просто одетому мужику, который напоминал местного крестьянина, – сам не возвращайся больше, пусть Бааз другого посыльного пришлет, тебя уже много раз тут видели.

– Слушаюсь, – ответил посыльный и вышел из комнаты.

Севон подошел к окну и проводил взглядом своего гонца, немного отодвинув штору. Уже почти стемнело, и гонец должен добраться к Баазу без затруднений и незамеченным. Внизу у конюшен постоялого двора прибавилось лошадей и фургон. Должно быть, какой-то купец приехал, подумал Севон и решил спуститься в корчму поужинать, а заодно и поболтать с кем-нибудь из постояльцев на предмет выяснить обстановку на дорогах и в княжестве. Уж очень хочется услышать, как реализуются планы по организации хаоса, который, собственно, им и организован, ну естественно, не без помощи двух сотен наемников.

Спустившись в корчму, Севон присел за свободный стол в самый темный угол, рядом с шумной и подвыпившей компанией, и попросил подать ужин и вина. Дверь в корчму распахнулась и вошла компания посетителей – трое мужчин с ранцами и баулами и две женщины, лиц женщин, к сожалению, не видно, они скрыты капюшонами плащей, фигуры под плащами явно женские, и неплохие фигуры… жаль, нет на это времени, можно было бы, пока суть да дело, и поразвлечься. Один из троих мужиков, самый здоровый, повернулся в сторону зала, и Севон встретился с ним глазами.

– Не может быть, – проговорил вслух Севон и, подскочив, прокричал, указав рукой. – Взять того здорового! И тех, кто с ним, тоже!

Шумная и пьяная компания сразу перестала быть таковой и, громыхая лавками и мебелью, превратилась в дюжину ощетинившихся короткими мечами судейских стражей. И тут произошло непонятное, парень, что был среди тех вошедших, бросив на пол ранец, быстро вытащил из чехла на нем какую-то железную трубу и через секунду громыхнуло так, словно гром богов во время весенних дождей в предгорьях икербских земель… потом еще раз, и еще… дым, крики… Трое стражников упали замертво, а у одного из упавших отсутствовала половина головы, а парень с магической трубой в руках грозно заорал неизвестное Севону заклинание:

– Все на пол, суки!

Глава 39

Договорившись с прислугой постоялого двора на конюшнях, мы забрали свои вещи и направились в корчму.

– Чернава, закрой лицо, – сказал Варас, – да и ты, Даринушка, тоже.

– Зачем мне-то батюшка?

– Затем, что в таких местах встречаются всякие до баб охочие… не нужно лишнего повода для драки давать.

– Хорошо, батюшка, – согласилась она с аргументами отца и накинула капюшон.

Народа в корчме было прилично, но пара столов не заняты. Варас спросил у пробегавшего мимо нас мальчишки с пустым подносом в руках, где найти Вака.

– А вон там он, – кивнул мальчишка в конец зала.

Варас повернулся и замер, словно ящерица, выскочившая на большой каменный валун и почуявшая опасность. Рука Вараса скользнула к рукояти меча, и он почти прорычал:

– Вот и встретились…

– Взять того здорового! И тех, кто с ним, тоже! – подскочил с места какой-то торгаш указывая в нашу сторону.

Загромыхала мебель, из-за длинного стола рядом с торгашом стали подниматься вооруженные люди.

– Никитин, это судейская стража и хранитель, я узнал его, – сказал Варас, задвинув за себя женщин.

Скинув с плеча ранец, я выдернул дробовик из чехла, разложил приклад и, щелкнув предохранителем, нажал на спуск, целясь в первого, который стремительно приближался к нам по проходу меж столами. По ушам дало прилично, все, кто находился в корчме явно испугались, и я решил додавить, не разбираясь, кто враг, а кто друг. Выстрелив еще в двоих, у которых в руках было оружие, я заорал:

– Все на пол, суки!

Перепуганные, судейская стража и посетители повалились на пол, некоторые заползали под столы, а торгаш хоть и испугался, но не двигался с места. Пару мгновений он соображал, что делать, а потом, перевернув стол и саданув ногой по окну, выпрыгнул наружу.

– Держи лазутчика, – нашелся Лас.

Тарин проходил в калитку постоялого двора, когда из корчмы раздался гром, потом еще и еще. А затем из окна выпрыгнула фигура человека и бегом направилась к конюшне, где стояла пара еще не распряженных коней.

– Держи лазутчика! – крикнул кто-то, распахнув дверь корчмы.

Побежав наперерез, Тарин в три прыжка оказался у коня, на которого уже вскочил беглец, ухватился за полу его плаща и стянул лазутчика на землю.