Гость из бездны - Георгий Мартынов

Это было какое-то двойственное чувство. Она знала и всё же надеялась! Была убеждена и сомневалась!

Если бы выяснилось, что надо повернуть обратно и снова лететь в глубину Галактики, она с радостью встретила бы это известие и тотчас же перестала бы думать о Земле, настолько боялась она свидания с ней. Боялась, что, ступив на Землю, потеряет интерес к жизни.

Ей исполнился тридцать один год.

«Или тысяча восемьсот тридцать один», — думала она иногда.

Лифт остановился.

Выйдя из него, она лицом к лицу столкнулась с молодым человеком, которому на вид можно было дать лет двадцать. В действительности ему было двадцать девять, и он был самым молодым в экипаже.

— Кричи «ура!» — сказал он, — Только что Михаил принял радиограмму!

— Радиограмму…

Все прежние мысли разом вылетели из её головы при этом совершенно неожиданном известии.

Ракета была ещё далеко от границ Солнечной системы. Наблюдательные пункты на Плутоне ещё не могли увидеть её, а сама ракета не посылала ещё сигнала…

— Какую радиограмму? Что в ней сказано?

— Она не нам. И Михаил ничего в ней не понял. Пусти меня. Я тороплюсь к Виктору.

Она машинально посторонилась, пропуская его. Он вихрем влетел в кабину лифта, и дверь за ним захлопнулась.

Она покачала головой и улыбнулась. Всеволод Крижевский, механик, всегда был такой — стремительный, увлекающийся, порывистый.

«Радиограмма… Михаил ничего не понял… В чём дело?» — думала она, быстро проходя по пустынному коридору, ведущему в радиорубку.

Войдя, она увидела, что здесь собрались все девять членов экипажа. Они склонились над столом оператора, что-то разглядывая.

Михаил Кривоносов, старший радиоинженер, повернул к ней вечно невозмутимое, насмешливое лицо.

— Ну-ка, Машенька, попробуй разгадать этот ребус. Азбука Морзе, сигналы межпланетной связи — всё это было хорошо известно Марии Александровне. Она подошла к столу.

Но то, что она увидела на ленте радиоаппарата, ничего не сказало ей. Бессмысленный набор точек и ни одного тире. Только интервалы между рядами точек указывали границы неизвестных слов. Если это были слова?

Она тут же высказала эту мысль вслух.

— Умница! — похвалил Михаил. — Я тоже подумал — слова ли эго? Но мой пеленгатор работает автоматически. Я послал в ответ слово «повторите», азбукой Морзе, разумеется. И получил ответ: восемь точек, без интервалов. Но что они означают, вот вопрос!

— Сколько времени прошло между твоим сигналом и ответом?

— Представь себе, Машенька, — с обычной своей манерой шутить по всякому поводу, ответил Кривоносов, — я тоже подумал об этом. Странное совпадение, не правда ли? И спросил Игоря Захаровича…

Мария Александровна повернулась к командиру корабля, который стоял тут же.

— Ровно столько, сколько нужно радиоволне, чтобы пройти расстояние от нас до Марса в оба конца, — ответил на её безмолвный вопрос Игорь Захарович.

Это был невысокий плотный мужчина лет сорока. Высокий лоб, массивные нос и подбородок, узкие удлинённые глаза, наполовину скрытые прищуренными веками, твёрдо сжатая линия губ выдавали в нём ум и непреклонный характер. Он был одет так же, как все остальные, — в коричневый кожаный комбинезон, из-под воротника которого выглядывали белоснежная рубашка и аккуратно завязанный галстук. Волосы гладко причёсаны на боковой пробор.

— С Марса! Не может быть!

— Почему не может? Вас смущает расстояние? — Командир корабля всем говорил «вы». — Действительно, для такой связи нужна фантастическая, с нашей точки зрения, мощность станции. Но на Земле прошло тысяча восемьсот лет, не надо забывать этого.

— А наша радиограмма?

— Я уверен, что это просто совпадение. Но даже если наша передача дошла, в этом нет ничего удивительного. Пеленгатор точно направил волну к неизвестной нам станции. Имея в своём распоряжении сверхчувствительные приёмники, они могли принять её. Даже при той мощности, которой обладают наши генераторы. А вот что мы смогли принять их первую передачу, не нам адресованную, вот это показывает, что их генераторы не имеют ничего общего с теми, прежними.

— А может быть, они послали радиограмму именно нам? Если у них всё другое, всё более мощное, то могут быть и телескопы, в которые можно заметить нас.

— Предполагать можно всё, — пожал плечами командир, — Но всё же это маловероятно. Если они хотели говорить с нами, бесполезно было применять новую азбуку, которую мы не знаем и понять не можем.

— Есть другое предположение, — сказал Кривоносов, — Они могли говорить не с нами, а с другим космическим кораблём, находящимся в нашем направлении.

Вторичное пожатие плеч послужило ответом радиоинженеру.

— Не всё ли равно, — сказал немного спустя Игорь Захарович, — говорят ли они с кораблём, Землёй, Луной, Венерой. Только не с нами.

Девять человек были сильно взволнованы. Пусть радиограмма не им предназначена — это был голос земных людей после восьми лет разлуки. Один только командир был совершенно спокоен, по крайней мере, внешне.

— Только не с нами, — повторил он, выходя из рубки. И вдруг все услышали характерный звук работы автоматического ключа радиоаппарата.

— С нами! — торжествующе крикнул Михаил Кривоносов, стремительно поворачиваясь к приёмнику. — Верните командира! Передача! Морзе!

На ленте, одна за другой, появлялись тире и точки. Неизвестный оператор работал чётко.

Десять человек читали каждый про себя: «Кто говорит? Кто говорит? Отвечайте!».

Игорь Захарович, бледный и сосредоточенный, произнёс чуть слышно:

— Отвечайте, Михаил Филиппович! Уверенный стук ключа зазвучал в рубке, складываясь в слова:

— Космолёт «Ленин»… Космолёт «Ленин»… Подходим к орбите Плутона… Дайте указания… Перехожу на приём.

2

Главная база очистительных отрядов была расположена на астероиде Церера, в самом центре работ, производимых людьми уже шестьдесят пять лет.

Вначале базой служила одна из ракет, неподвижно стоявшая на планете. Но со временем здесь вырос целый городок. Огромную площадку для стартов и финишей рабочих кораблей кольцом окружали приземистые здания, выстроенные из прозрачного, но крепкого, как сталинит, пластического стекла. В них годами жили работники отрядов, в одиночку или семьями. Городок был снабжён всеми удобствами, присущими девятому веку Новой эры.

С Землёй и Марсом Цереру связывали линии межпланетного сообщения, по которым регулярно «ходили» пассажирские ракеты.