Ученик некроманта. Мир без боли - Александр Гуров

Колдунья подошла к Батури, опустилась перед ним на колени, нежно провела по его густым волосам и посмотрела в кристально-голубые глаза.

— Укуси меня… — осторожно попросила Энин и подставила шею, но Клавдий лишь отвернулся. — Укуси! — схватив Высшего за плечи, уже потребовала она. — Анэт рассказывала мне, что ты предлагал Сандро превратить меня в вампира, так почему отказываешься от своих слов? Кусай!

— Пошла вон! — Батури оттолкнул от себя колдунью. — Я дразнил мальчишку. Издевался над ним. Знал, что он откажется. Или ты подумала, что я говорил всерьез? Не смеши! Я повязан с тобой клятвой. Если ты станешь вампиршей, то я буду обязан вечно тебя защищать. Мне хватит и твоей сестры…

— Укуси, — из последних сил сдерживая слезы, взмолилась Энин, подползла к вампиру и повисла у него на шее. — Укуси, я полечу вместе с тобой и вызволю сестру. Я стану бессмертной и мне уже не нужна будет треклятая алхимия и эликсиры, чтобы поддерживать жизнь.

— Хочешь, я сделаю это вместо него? — вмешался Веридий. — И ты будешь бояться солнца, пить кровь детей и их матерей. Когда не найдешь людей, будешь кусать животину. А потом устанешь от такой жизни и выйдешь на балкон во время рассвета. Хочешь, я подарю тебе вечность?

— Хочу. — Энин поднялась, подошла к Ливуазье и поставила под укус оголенную хрупкую шею.

Веридий смотрел на девушку и видел, как набухают под ее тонкой кожей жилы. В нем вновь проснулось давно забытое желание напиться горячей человеческой крови, чистой, без привкуса вина и сывороток.

— Нет, Куница, не делай этого…

Ливуазье уже не слышал друга. Он раскрыл пасть и оголил два острых, отравленных проклятьем бессмертия клыка. Клавдий оказался быстрее и отпихнул опьяненного жаждой крови вампира прежде, чем он укусил добровольную жертву.

— Приди в себя, Куница! — зарычал Батури и для острастки ударил герцога ногой в живот. — Хочешь потерять голконду? Снова стать кровососом?

— Я не привык отказывать дамам, — скривился в подобии улыбки Веридий. — Тем паче предложение было столь заманчивым…

— Ты та же мразь, какой был раньше, — брезгливо уронил Батури. — Я ухожу на охоту. А ты отдашь девушку в руки священникам. И если прикоснешься к ней хоть пальцем, я сотру тебя в порошок и не вспомню о давней дружбе. Тебе известно, на что я способен. Прощай!

— Стой! Дождемся утра, отдадим ее Бенедикту и вместе полетим в замок Каэля. Одному тебе не справиться, а я жажду мести…

— Нет, Куница, я не нуждаюсь в помощи изменника. Мучайся. Я знаю, каково это: чувствовать себя клятвопреступником и предателем, но понимать, что не мог поступить иначе. Именно поэтому я тебя и не убил. Чтобы ты вечно помнил тот миг, когда стал таким же, как и я. Прощай, Куница. И пусть воспоминания об этом дне преследуют тебя вечно…

Батури взмыл к небесам. И на этот раз Веридий его не остановил, лишь с силой сдавил кулаки, проклиная себя за совершенный поступок.

Глава 14. Дары темных альвов

И поселились они на краю мира, в недрах бездонных, в теле Имира. Цвергами звать их, темными альвами. И живут они там, света бела не видя, и роют все глубже, подбираясь к корням Иггдрасиля. Добывают в глубинах драгоценные камни и руды, и нет счета их несметным богатствам. И поделятся с тобою серебром и златом, ежели сможешь разыскать их в жилах Имира. Но не спеши в гости к цвергам: примешь дары их — не выпустят тебя из подгорного царства, навеки заточат в лоне пещерном, а их безобразные жены зачаруют тебя, заставят ублажать их до конца времен, до рождения нового мира. Посему, ежели рок заведет тебя в жилы Имира, не прельщайся дорогими подарками, не бери в руки дары темных альвов, ибо навеки останешься в подземельях бездонных и будешь угодником бородатых колдуний.

Здесь жила магия. Неведомая никому, чарующая, обворожительная магия. Она была во всем: в сверкающих стенах, в бликах начищенной стали, в блеске горного хрусталя. Все благодаря освещению. Умелые карлы точно подгадали, где разместить светильники, в каком месте базальт необходимо разбавить лабрадором, куда поставить хрустальные вазы и шары.

Наблюдая за игрой бликов, прислушиваясь к убаюкивающему потрескиванию огня в камине и шипению фитилей в светильниках, Дайрес погрузился в некое подобие транса. Он упустил из виду вернувшегося в столовую Брока, не заметил пришедших и о чем-то тихо перешептывающихся Синдри и Сандро. Уже сидя за столом, не обратил внимания, как вокруг расселись остальные и принялись трапезничать. Ди-Дио пребывал в блаженном, ностальгическом расположении духа, вспоминал родные пещеры, домашний очаг, отца и мать. Он не слышал голосов и звона посуды, хотя без труда различал шум огня…

— Парнишка не в себе? — хлебнув эля, поинтересовался Брок и ложкой указал на имитатора.

— Оставь его в покое, — жуя, пробурчал Хемдаль.

— Что ты ему наговорил, Хем? Небось, опять читал стихи, которые сочинил для Вилеры? Да уж… после таких откровений любой полдня ходит в ступоре.

— Ничего я не читал! И вообще, чем тебе не нравятся мои стихи?

«Поставить пива жбанНа стол для всех друзей.На вертеле баран…»

— Кончай болтать, налей! — перебил Брок и расхохотался.

— Ни беса ты не понимаешь в поэзии…

— Налей, говорю! — одной рукой тыча в кружку, а другой — держась за живот, сквозь смех пророкотал Брок.

— Вонючий хряк! — Хемдаль со злостью швырнул в младшего брата кружку, но промахнулся, чем еще больше его рассмешил.

— Прекратите паясничать, — сердито вмешался Синдри.

— Все, все, — развел руками Брок, — молчу.

— Да-да, а стоило бы заткнуться раньше, или вообще не разевать рот, — пробурчал Хемдаль, посмотрел на полную до краев кружку Дайреса и, пока тот заворожено наблюдал за бликами и не обращал на окружающий мир внимания, передвинул ее к себе и от души отхлебнул эля.

За время скитаний Сандро весьма изголодался, поэтому молчал до тех пор, пока не набил желудок, и заговорил, лишь покончив с едой:

— Я все хотел спросить. Почему вы не выходите на поверхность? Чем занимаетесь здесь, в этих горах?

— Многим, — отозвался Синдри. — Я — кузнец, доспешник и оружейник. Хемдаль — рудокоп, знаток тайных свойств минералов, мастер-инкрустатор. Младший, Брок, специализируется на механизмах. А вместе мы создаем настоящие шедевры…

Сандро хотел перевести беседу в нужное ему русло, заговорить о том, что карлы не только мастера, но и воины. А тем, кто привык сражаться, негоже уходить от битв и сидеть в четырех стенах. Но его сбили с мысли.