Волк. Рождение - Александр Авраменко

– Вы…

Умолкает, опуская глаза.

– Чего вы стесняетесь? В прошлый раз я увидел немногим меньше, так что…

Подаю ей бутерброд. Как ей не хочется показать свою гордость, но тело предаёт женщину. Обнажённая ручка высовывается из-под ткани, хватает бутер, жадно жуёт.

– Пить…

Подаю ей натту. Молодая женщина торопливо делает несколько глотков. Снова жуёт. Я подкидываю дров в камин. Мда… Маловато. Вроде бы мне что-то попадалось на глаза…

– Доса. Мне надо выйти проверить лошадей, и принести дров. А то на ночь нам не хватит. Не побоитесь остаться одна некоторое время?

…Злой взгляд. И никакой попытки ответить. Болван! Девчонка тут одна, кто знает, сколько времени. А ты такие вопросы задаёшь…

– Я постараюсь вернуться побыстрей…

Спустя час вваливаюсь обратно со здоровенной вязанкой поленьев на спине, перетянутых теми самыми ремнями, что висели в конюшне. Кони уже дремлют. Двери в сарай я тщательно подпёр жердью. А утром, с рассветом, мы уезжаем. И никаких возражений… К моему удивлению, Маура уже спит крепким сном. Ну, естественно. Четверть литра водки. Мясо. Сыр. Натта. Тепло и чистое тело после долгого голодания… Очень осторожно, поднимаю её на руки, кое-как расправляя плащ. Укладываю. Накрываю своим собственным сверху. Затем отодвигаю стол к двери и подпираю им рассохшееся полотнище. Мало ли… Накладываю в камин гору дров, сам иду к женщине. Сбрасываю обувь. Пора и мне отдохнуть. Ложусь рядом, не раздеваясь, просто накрываюсь плащом, и бездумно смотрю на пляшущие по потолку тени. Надо спать. Нам рано вставать и в путь. Но совесть грызёт меня, не давая сомкнуть глаз. Маура, лежащая рядом, вдруг тихо вздыхает во сне, и, повернувшись ко мне лицом, обнимает мою грудь. На ощупь утыкается личиком в подмышку, сопит, недовольно ворчит спросонок, потом счастливо вздыхает и забрасывает ногу на мои бёдра. Вот же… И вдруг моя рука начинает действовать самостоятельно – она прижимает худое тело ко мне, ощущая проступившие рёбрышки… И затем я проваливаюсь в сон… Просыпаюсь от холода. Снаружи. Под меховым плащом тепло, как в печке. Рядом горячая женщина… Горячая?! Маура лихорадочно и тяжело дышит. Её губы запеклись. Вот же… Спаситель! Простудил, пока вчера мыл! Лихорадочно растапливаю камин, благо дрова ещё остались, вчера приволок с запасом. Вскоре комната вновь согревается. Оттягиваю веки, смотрю в зрачки – они расширены, и не реагируют на свет. И оставаться нам нельзя. Рискнуть?! Пока она лежит, надо шевелиться… Вывожу осёдланных и нагруженных коней на улицу, привязываю к торчащему из стены камню. Подождите, милые… Немного… Взлетаю наверх – Маура хрипло, с надрывом, кашляет. Понятно. Быстро сооружаю из запасного плаща, на котором мы спали, нечто вроде спального мешка, благо такая возможность его конструкцией предусмотрена. Затягиваю петли на ногах, талии и по груди, капюшон ей на голову. Надеваю свой плащ. Подхватываю девчонку на руки, уходим. Влезаю в седло – она передо мной, и одной рукой я держу Мауру за талию, чтобы баронесса не свалилась. В плаще ей не страшен холод. Спохватываюсь – надо взять воды. Но нет ёмкости. Ладно. Да простит она меня… Выливаю спирт на землю, споласкиваю флягу в воде. Наливаю внутрь свежей. Запах, конечно, есть. Ну и Нижайший с ним. Трогаю Вороного. Запасной конь послушно бежит следом на привязи. Хорошо, что ветер стих, словно природа со мной заодно. Доехать до первой деревни, принадлежащей мне, и довезти женщину живой…

…– Доса Аруанн! Доса Аруанн! Сьере граф вернулся!

Женщина удивлённо посмотрела на испуганную девочку-служанку:

– И не зашёл ко мне? Что случилось?!

Дверь в покои вновь открылась, и на пороге появился новый слуга:

– Доса графиня, сьере граф просит вас незамедлительно подняться к нему в покои…

…Двери стремительно распахнулись, и в комнату буквально ворвалась моя матушка:

– Атти! Что…

И замерла, увидев в моей постели мечущуюся в бреду Мауру. Мгновенный взгляд на меня, и, убедившись, что я цел, просто устал с дороги, мама склонилась над кроватью, потрогала лоб, отшатнулась:

– Это не чума?

– Нет. Простыла. А перед этим долго голодала, поэтому… Надо её пропарить хорошенько. Можешь помочь? Я бы сам…

– Атти!

Резко оборвала меня матушка, потом напряглась:

– Так это твоя знакомая, к которой ты ездил?

– Мама! Все разговоры потом, сейчас надо её поднять на ноги!

– Хорошо.

Доса Аруанн кивает в знак согласия.

– Сейчас кликну служанку, и мы вместе сделаем всё, что надо. Надо позвать слуг, чтобы они отнесли девушку в баню…

– Я сам!

Подхватываю бредящую Мауру на руки и иду вперёд. Следом спешит мама. Слышу, как за спиной она командует:

– Лия, со мной!

И писк девчушки:

– Да, доса…

…Вваливаюсь в предбанник, скидываю кое-как сапоги. Потом шлёпаю в парилку. Там нечем дышать – истопники стараются на совесть. Опускаю женщину на полок, потом достаю полотенце, стелю, осторожно вынимаю девушку из плаща. Укладываю на ткань, забираю плащ, слышу ойканье, поднимаю глаза – матушка уже в одной прозрачной рубашке, а девчонка совсем раздета и прикрывается руками. С досадой бросаю, поскольку только этого мне хватало…

– А, вот же… Она там.

Показываю большим пальцем назад, подхватываю на ходу сапоги и выхожу в коридорчик. Потом натягиваю обувь, надо бы и самому сполоснуться… Перебираюсь в мужскую, то есть, мою личную, половину. Раздеваюсь, плюхаюсь в бассейн, полный тёплой воды. С ожесточением тру мочалкой кожу. В пути я почти не спал. Так что глаза слипаются сами… А в воде так хорошо, так приятно… Но тут раздаётся писклявый голос юной служанки:

– Сьере граф! Сьере граф! Доса Аруанн зовёт вас. Надо нести вашу гостью обратно…

– Сейчас буду.

Отвечаю я, быстро выметаюсь из воды. Торопливо вытираю тело. Надо же, уснул в бассейне. Как только не нахлебался воды… Выхожу в предбанник. Там уже одетая мама, девчонка тоже. Маура укутана не только в плащ, но и в кучу мягких полотенец.

– Не застуди её опять, Атти.

Молча подхватываю вдову на руки, несу.

– Ты куда?!

– К себе, ма. И не надо ничего говорить.

Мам замолкает, потом вздыхает:

– Ну, вот…

Опять укладываю Мауру на постель. Кто-то озаботился уже сменить постельное бельё. Тянусь к плащу. Но меня бьют по рукам. Это мама.

– И тебе не стыдно?!

– И что? Я взрослый мужчина. Она – свободная женщина. И пусть только кто-нибудь посмеет сказать хоть слово…

Дёргаю щекой.

– А как же твоя любовь к Лиэй, о которой ты прожужжал мне все уши?!

– Ма, это совсем другое. И не надо больше вспоминать дель Тумиан, если не хочешь меня обидеть…

Разворачиваю плащ, разматываю полотенца, хвала Высочайшему, на Мауре нижняя рубашка. Так-с… Удивлённо смотрю на маму, а та, как ни в чём не бывало, пожимает плечами:

– Ну, да… Я нашла твой альбом в кабинете… Вот и решила попробовать…

Невольно улыбаюсь – фасон я взял у одной из своих знакомых в прошлой жизни, до середины бёдер, вроде распашонки, полупрозрачная…

– Что-нибудь ещё понравилось?

Матушка краснеет, потом кивает в знак согласия, но тут же спохватывается:

– Не заморозь девчонку снова, дуболом!

Торопливо укрываю тело одеялом, благо в комнате не просто тепло, а жарко! Камин раскочегарен на всю мощь. Трогаю лоб уже нормально, ровно дышащей женщины, но мама меня прерывает:

– Думаю, к утру она очнётся. Только будет ещё слаба…

– Спасибо тебе.

– Ты же мой сын, Атти…

Походит к креслу. Усаживается с решительным видом, потом заявляет:

– А теперь давай рассказывай, с самого начала и всё по порядку. Пока не узнаю всё – не уйду!..

Иногда моя матушка упрямством превосходит носорога. Того, что животное. Поэтому деваться некуда. Наливаю себе из стоящего на столе графина лёгкого вина.

– Тебе тоже?

Мама кивает в знак согласия. Наполняю сосуд и ей. Затем сажусь рядом, и, сделав глоток, начинаю:

– Её зовут Маура дель Конти. Баронесса дель Конти, что по соседству с Лари. Помнишь мою первую поездку к сьере Ушуру? Тогда ещё он принял меня в Гильдию?

Матушка кивает.

– Тогда Маура влепила мне пощёчину. При всех. Ну а когда я был на Совете, она заняла у меня немного денег…

– И не отдала?!

Матушка напрягается, но я делаю очередной глоток, затем отвечаю:

– Отдала. Но вот такого результата я никак не мог ожидать!

Показываю подбородком на кровать, в которой, ура, уже спит крепким, но, похоже, нормальным, сном, Маура.

… В общем, девушка продала абсолютно всё, лишь бы погасить долг вовремя: сервов, скот урожай. Всё, что возможно… Когда я нашёл её в замке, то внутри не было никого живого, никакой пищи, и она уже готова была расстаться с жизнью. Четыре дня у неё во рту не было ни крошки…

– Бедняжка… Как бы мне не приходилось тяжело раньше, но я никогда не доходила до такого…

Мама вздыхает.

– И что ты собираешься делать дальше?