С.С.С.М. - Мария Чепурина

На рассвете, в шесть утра, загрохотало: красностранские танки и цеппелины пошли в атаку. При звуках боя Краслен испытал не страх, а подобие облегчения. Теперь, когда свои уже здесь, можно не бояться бомбардировок и сдачи города! Подойдя к окну, пролетарий невольно залюбовался: яркие, длинные, ветвистые молнии одна за другой озаряли небо над Манитауном, и конца им не было видно. Это новое оружие завода «Теслэнерго» наконец пустили в ход.

За грохотом разрывов Кирпичников не расслышал шагов Джессики. Отвернувшись от окна и увидев перед собой негритянку, он вздрогнул от неожиданности.

– Идем! – сказала та. – Они уже ввели оживин и делают искусственное дыхание. Этого нельзя пропустить!

Молодые люди бросились в месильный. Здесь, похоже, собрались все коммунисты и сочувствующие Манитуана: толпа, в которой смешались белые и цветные, люди с ведрами и люди с кастрюлями, была еще плотнее, чем на встрече заключенных в доме Паттерсона.

– Позвольте… Извините… Разрешите… – бормотал Краслен, пытаясь пробраться если не вперед, то хотя бы в такое место, откуда что-нибудь можно увидеть.

Узнав героя, массы расступились.

Юбер разогнулся, Вальд убрал руки. Не веря своим глазам, коммунисты наблюдали, как грудь Вождя несколько раз сама поднялась и опустилась. Кожа порозовела, рот раскрылся…

– Доложите результаты продразверстки! – слабым голосом сказал глава рабочих.

Спустя час-другой, когда Вождь смог сидеть и стоять, а также понял, где находится, и пожал руки всем желающим, ангеликанцы стали потихоньку расходиться: кому-то надо было отправляться на поиски еды, другие понимали, что, хоть красностранские части и под боком, хоть коммунисты и пошли на временный союз с буржуазией, многолюдные сборища, тем более без конспирации, могут быть опасными. Джессика отправилась за пищей для Вождя, Джордан – за новой пристойной одеждой, Джулиан – за спальным мешком для воскресшего, которого решили держать на фабрике – пока не окрепнет. С руководом остались Краслен и ученые – надо было проследить, чтобы ему не стало хуже, ввести в курс мировых событий и исполнить свое давнее желание – пообщаться с величайшим человеком.

– Так, стало быть, я пролежал мертвым двадцать три года? – удивленно спрашивал Вождь. – А кулачество уже истреблено как класс? Крестьянские массы влились в сельхозкоммуны? Страна индустриализирована? Новый быт сделался повсеместным? Что, и электричество у каждого? И женщин уважают? Все – так быстро?! Неужели я увижу это собственными глазами?!

– Как только окрепнете, сообщим об этом своим и все вместе выберемся в Красностранию, – отвечал Заборский. – Наверняка для вас выделят один из находящихся здесь наших самолетов.

– Наших самолетов? Что они здесь делают?!

Вождю рассказали о разгоревшейся войне, о положении в Ангелике и красностранской помощи в борьбе с фашизмом. Черные глаза руковода яростно засверкали, густая шевелюра, и без того стоявшая дыбом, едва не зашевелилась.

– В таком случае какого черта вы предлагаете мне ехать домой?! – вскричал воскресший. – Новая империалистическая война вот-вот сделает нужду угнетенных классов невыносимой! Верхи разбежались, у низов кончается терпение, массы активизировались, революционная ситуация на носу! А вы предлагаете мне сидеть дома?!

Ученые смутились. Один лишь Краслен отреагировал на мнение Вождя незамедлительно и восторженно:

– Правильно, правильно, Лев Давыдович! Я знал, что вы так и ответите! Если решите возглавить мировую революцию – можете на меня рассчитывать! Не зря меня в честь вас назвали!

– А как вас зовут? – спросил Вождь.

– Краслен. То есть красный ленскист!

– Вот оно как! – улыбнулся поклонник романов в стихах. – Что же, это очень лестно. А скажите-ка мне теперь: повсеместно ли наша страна радиофицирована? Завершилась ли победой война с религиозным дурманом? А грамотность, чистка зубов и прививка от оспы – всеобщие?..

Рассказ о достижениях рабочей партии прервали Джессика и Джордан. Взволнованные лица негров говорили о том, что, помимо еды и костюма, они принесли с собой важные новости.

– Брюнны отброшены! – объявила негритянка.

Краслен перевел. Все захлопали.

– К сожалению, это еще не все новости на сегодня, – добавил ее брат. – Ввиду того что угроза уличных боев отпала, начальник полиции требует сдать все оружие, включая самодельное, и разобрать баррикады.

– Это его собственное мнение? – сурово спросил Ленский.

– Думаю, нет. Указание сверху. Впрочем, министры разбежались, мэр исчез, так что теперь не разберешь, кто правит городом.

– Те же, кто и всегда, – ответил Кирпичников. – Капиталисты. Только теперь, полагаю, они это делают сами, не прикрываясь демократическим фасадом.

– Значит, они боятся народных масс, – подал голос Заборский. – И видимо, не напрасно. Забастовки не прекратились?

– По радио объявили, что забастовщиков будут судить как военных преступников, – сообщил Джо. – Войска С. С. С. М. выполнили свою задачу и уже выводятся, так что мы беззащитны перед эксплуататорами! Вот-вот снова начнутся гонения на коммунистов! Красностранская армия сбросила лапу фашизма с шеи буржуазии и ушла, а та вздохнула свободно и решила взяться за «дело»!

– Между тем хлеба нет как не было, – добавила Джессика. – Я принесла товарищу Ленскому похлебку из корешков, которые мы выкопали на развалинах. По радио требуют снова затянуть пояса!

– Говорят, под предлогом поисков подпольных складов оружия и разоблачения шпионов полиция начала повальные обыски! Уже арестовали несколько человек. Они врываются в чужие дома, словно хозяева! – продолжал Джордан. – Мы выдержали такую осаду, а что в результате?!

– Скажи о брюннах, Джо, – напомнила негритянка.

– Да… – Джордан вздохнул. – Ходят слухи, они оживили свою пробную роту убитых.

– Час от часу не легче! – буркнул Вальд.

– Долой опасения! – провозгласил Лев Давыдович. – Нам не впервой бросать вызов реакционным режимам! Я чувствую: победа мирового коммунизма совсем близко!

С этими словами он сделал шаг в сторону негров, молниеносно подхватил их на руки – брата левой, сестру правой – и закружился с пролетариями так, как будто это были маленькие дети.

В тот же день, ближе к вечеру, в городе начались баррикадные бои. Это произошло как-то само собой, без чьих-либо призывов и бунтарских планов. Полиция получила приказ демонтировать баррикады ввиду их ненужности. Гражданам это не понравилось: одни боялись, что фашисты еще вернутся, вторые считали, что укрепления пригодятся для обороны от кого-нибудь другого, третьим было просто жаль своей работы. Принудительное разоружение тоже мало кого устраивало. Мелкие стычки с полицией мало-помалу переросли в массовые сражения.

Боевого духу повстанцам придавали разговоры о якобы возникающем то там, то здесь человеке, невероятно похожем на Льва Давыдововича Ленского, вождя мирового пролетариата, погибшего двадцать три года назад и до недавнего времени хранившегося замороженным в здании фабрики Памперса. Рассказы о невероятной физической силе воскресшего (как вариант – двойника) делали слухи совершенно фантастическими. И все же в них верили многие. Особенно после того, как по радио объявили опровержение «нелепых сплетен о восставшем мертвеце», – тогда вера в вернувшегося Ленского стала чуть ли не всеобщей.

К тому времени, как стало смеркаться, большинство полицейских ретировалось или перешло на сторону восставших. Разогнав прислужников капитала и отстояв свои сооружения, ангеликанский народ, вопреки ожиданиям, не успокоился. Ораторы, вещавшие с афишных тумб и постаментов разрушенных статуй, говорили о бесчестном поведении правительства и требовали от измученного народа взять власть в свои руки. Первые советы появились при заводах и при фабриках. Когда стало окончательно ясно, что завершение фашистских обстрелов не означает ни хлеба, ни карточек и необходимые продукты не появятся сегодня в продаже, так же, как не было их ни вчера, ни позавчера, раздались призывы штурмовать закрома буржуазных особняков.

Под покровом ночи толпы хлынули к домам О’Нила, Ромберга, Кебба, Уилсона, Чертона, Чертинга и, разумеется, Свинстона. Тысячи рук бросали в особняки камни и бутылки с керосином, трясли решетки оград и вздымались вверх с требованием справедливо разделить питание. Ленский возникал то там, то здесь. Теперь его видели многие. Оживший Вождь одной рукой вырывал из земли заборы, окружавшие «частную собственность», и срывал двери с петель. Слуги богачей с криком разбегались, увидев Вождя. Кроме них, в особняках никого не было. Хозяев не нашли ни в одном из домов. Позже, когда граждане распределяли между собой захваченные вина, сыры и колбасы, кто-нибудь непременно вспоминал, что совсем недавно, еще утром, видел поднявшийся над особняком геликоптер или автомобиль с тонированными стеклами.