Науфрагум. Дилогия - Тимофей Костин

  - Тогда вы, Алиса Саффолк.

  - Я?.. - удивленно переспросила Алиса, и неуверенно покосилась в мою сторону. - Но ведь...

  - Давай, Алиска, не тормози, - я подтолкнул ее к горничной и принцессе. - Ты полегче, а у того парашюта грузоподъемность меньше, чем у почтового. Так будет лучше всего... и мне спокойнее.

  - Он прав, госпожа Саффолк, - поддержала принцесса, настороженно прислушиваясь к особенно громкому металлическому хрусту. - Медлить нельзя. Станьте сюда, со мной.

  Рыжая неохотно последовала ее словам. Горничная выпрямилась и, когда обе девушки оказались стоящими вплотную, обвязала их еще двумя петлями, плотно прижав принцессу и Алису к своим бокам справа и слева. Алиса с вымученной улыбкой оглянулась на меня через плечо.

  - З-з-золтик, а ты чего ждешь? Или решил самоубиться? Если сломаешь шею, домой не пущу!..

  - Не радуйся... раньше времени... - пропыхтел я, вертясь и извиваясь, чтобы просунуть ноги в прорезанные в днище мешка дырки - то есть, натянуть мешок на себя, как штаны. Для этого пришлось положить себе на голову тяжелый тючок парашюта и согнуться в три погибели. Все-таки управившись, я по примеру телохранительницы опустился на колени, оттянул верхний обод, опоясывавший горловину мешка, подальше назад, подобно капюшону, и крикнул:

  - Госпожа Госпич, лезьте за спину. Скорее, не до сантиментов сейчас!

  Отличница безропотно, хотя и покраснев до ушей, скинула туфельки, подобрала подол юбки до бедер и попыталась протиснуться в мешок. Закопошилась, тут же потеряла равновесие и свалилась - хорошо, хоть не назад, а вперед - едва не усевшись мне на голову. Когда ее ноги все же попали в мешок, я быстро выпрямился, придержав девушку заведенной назад рукой, чтобы не выпала, и безжалостно попрыгал, заставив ее соскользнуть вниз и уплотниться, пропустив ноги в дырки и прижавшись грудью к моей спине. Непроизвольно пискнув, она испуганно сжалась и затихла.

  - Это как в коня играть, - подбодрил я ее. - Шагать нужно в ногу. Подержите пока парашют у меня на голове, хорошо? Так, теперь мадемуазель инсургентка. Алло, слышите меня?

  Она не ответила, продолжая безвольно сидеть. Кажется, трансильванке действительно уже все было безразлично.

  Чертыхнувшись, я поднял Софию на ноги. Но теперь требовалось присесть, чтобы она смогла занести ногу и наступить в мешок, а стоило выпустить ее из рук, и она тут же оседала. Лежащий на макушке тяжелый парашют и начавшаяся тряска и так едва позволяли стоять на ногах, поэтому я уже почти отчаялся.

  Положение спасла телохранительница. Сохраняя угрюмое молчание, она грубо схватила инсургентку за шиворот. Воспользовавшись моментом, я присел, заставив опуститься на колени и отличницу, схватил тонкие щиколотки певички и одновременно пропустил их в мешок, не обращая внимания на задравшееся платье. Дальше осталось лишь повторить маневр - попрыгать. Инсургентка оказалась прижатой лицом ко мне спереди, безразлично опустив голову и уткнувшись в сукно моего мундира. Невольно вдыхая аромат щекочущих нос иссиня-черных волос, я завязал стропу на горловине мешка примерно под мышками и, выпрямившись, перехватил у Госпич парашют, держа его над головой.

  Несмотря на то, что грузовой почтовый мешок не предназначался для людей, он не так уж плохо выполнял роль обвязки. Мы втроем набились в него столь плотно, что не выпали бы, даже перевернувшись вверх ногами - что, по моим представлениям, и требовалось для прыжка.

  Телохранительница внимательно осмотрела нас и кивнула. Потом резанула что-то наверху шпагой и сунула мне в руку короткий кусок фала.

  - Открываем купола через пять секунд - нужно дернуть сильно. И держите нож под рукой.

  - П-понял... - глядя на завывающую сырую темноту в люке, я стиснул зубы, чтобы не выдать стуком свой страх. С трудом просунув руку в боковой карман сюртука, я вытащил складной нож и сунул поближе, в нагрудный. - К-кто первый?..

  - Вы тяжелее. Но мы следом, - хладнокровно кивнула она, и обратилась к принцессе и Алисе. - Обхватите меня руками и ногами. Не за руки.

  Совершенно зеленая от ужаса Алиса поторопилась выполнить указание, немедленно повиснув на рослой валькирии, как обезьянка. Та лишь невольно поморщилась, но ничего не сказала, лишь плотно прижав левой рукой бледную, но старающуюся не показывать страха принцессу. Правую руку, в которой было кольцо, телохранительница подняла над плечом.

  В этот момент нас настиг новый рывок - более сильный, чем все предшествовавшие. Палуба ухнула вниз, и я едва удержался на ногах, приземлившись обратно. Грохот ломающихся конструкций, резкий крен - судя по всему, дирижабль разламывался, еще даже не упав на землю.

  - Вперед!.. - прокричала телохранительница и толкнула меня в спину. Устоять на месте под двойным весом было попросту невозможно, поэтому я качнулся, инстинктивно выставил ногу вперед... но под подошвой оказался лишь воздух.

  - Твою м-а-а-ать!.. - только и успел выдавить я, проваливаясь в бездну. Моему крику вторил задушенный писк за спиной и донесшийся откуда-то издалека, но вполне узнаваемый пронзительный визг Алисы.

  "В общем, не такой уж плохой вариант, - вдруг прозвучал в голове странно знакомый голос. - Ты, вроде бы, клялся как-то, что не против умереть молодым, но с условием, чтобы напоследок тебя крепко-крепко обнимали две сочные красотки. Вот, пожалуйста, желание исполняется".

  "Стоп-стоп-стоп! - быстро парировал я. - Во-первых, кто ты такой, что лезешь тут с глупыми сентенциями? Во-вторых, не надо грязи, я прекрасно помню ту пьянку с Бернаром и его приятелями. В следующую же секунду мне пришло в голову, что парочки красавиц маловато, и я повысил ставки".

  "До пяти? Ну, это просто несерьезно, - в голосе зазвучали укоризненные нотки. - Сомневаюсь, что удалось бы нажить даже двух безутешных девиц, которые проводили бы тебя в загробный мир. Но целых пять?! Дружок, это фантастика".

  Ветер взвыл в ушах, и мир беспорядочно закувыркался. В поле зрения мелькнула полускрытая облачной хмарью громадная тень - покинутый "Олимпик" - и моментально исчезла в тумане. Пора было уже дергать вытяжной шнур, когда я вдруг почувствовал острую боль в груди.

  Трансильванская инсургентка, доселе пребывавшая в прострации, вдруг, не говоря худого слова, впилась в меня зубами там, где смогла дотянуться. Не останавливаясь на этом, она бешено забилась всем телом, словно рыба на крючке. Беспорядочные удары коленями и ногами особенной опасности не представляли, а руки у нее оказались прижаты, но, если бы не толстое сукно мундира, она бы, наверное, уже вырвала из меня клок мяса. Отбиваться, когда вокруг все кувыркалось, было невозможно, поэтому я изо всех сил дернул вытяжной фал и завопил: