Дети Дюны - Фрэнк Герберт

— Что мы делаем, Данкан? Теперь-то ты можешь мне сказать.

Но он кивнул ал-Фали, и лже-скала отворилась в яркий и серебряный солнечный свет. Орнитоптер прыгнул вперед и вверх, его крылья завибрировали от усилия, взревели реактивные двигатели, и они взвились в пустое небо. Айдахо взял юго-западный курс на хребет Саная, темной линией видневшийся над песком.

Вскоре он сказал:

— Не питай обо мне неприятных мыслей, миледи.

— У меня ни разу не было о тебе неприятных мыслей с той ночи, как ты ввалился в большую залу Арракина, шумный и буйный после пива из спайса, сказала она. Не его слова оживили ее сомнения, и она расслабилась, полностью готовая к защите прана и бинду.

— Я хорошо помню ту ночь, — сказал он. — Я был очень молод… неопытен.

— Но лучший фехтовальщик в свите моего Герцога.

— Не совсем, миледи. В шести состязаниях из десяти Гурни брал верх надо мной, — он взглянул на нее. — Где Гурни?

— Выполняет мою просьбу.

Данкан покачал головой.

— Ты знаешь, куда мы направляемся? — спросила она.

— Да, миледи.

— Тогда скажи мне.

— Очень хорошо. Я обещал, что организую правдоподобную видимость заговора против Дома Атридесов. И есть только один способ достичь этого, он нажал кнопку на руле, и со свистом выскочивший из сиденья Джессики сковывающий кокон обволок ее с неразрываемой мягкостью, только голову оставили свободной. — Я везу тебя на Салузу Вторую, — сообщил Данкан. — К Фарадину.

В редком для нее неподконтрольном порыве, Джессика рванулась из пут, по путы еще больше ее сдавили, посвободней стало только тогда, когда она расслабилась, и это стало ощутимо после того, как ужасный шигавир опять спрятался в пазы.

— Выброс шигавира отключен, — не глядя на нее, скандал Данкан. — Ах, да, и не пробуй на мне Голос. Я проделал долгий путь с тех пор, как ты могла им на меня влиять, — он поглядел на нее. — Тлейлакс вооружил меня против подобных уловок.

— Ты повинуешься Алии, — сказала Джессика, — а она…

— Не Алии, — возразил он. — Мы выполняем наказ Проповедника. Он хочет, чтобы ты обучила Фарадина так, как некогда обучала… Пола. Джессика оцепенело молчала, припоминая слова Лито, что она получит интересного ученика. Вскоре она спросила:

— Этот Проповедник… он мой сын?

Голос Айдахо прозвучал как будто с огромного расстояния:

— Хотелось бы мне знать.

Глава 26

Мироздание просто ЕСТЬ; это единственный способ для федайкина — обозревать его, оставаясь в то же время властелином своих чувств. Мироздание ни угрожает, ни обещает. Оно содержит вещи вне нашей власти: падающий метеор, выбросы спайса, старение и умирание. В этом мироздании есть реальности и их надо принимать вне зависимости от того, что ты к ним ИСПЫТЫВАЕШЬ. Эти реальности не отгонишь словами. Они придут к тебе своим собственным бессловесным путем, и тогда — тогда ты поймешь, что подразумевается под «жизнью и смертью». И с пониманием этого ты преисполнишься радости.

Муад Диб — своим федайкинам.

— Вот чему мы дали ход, — сказала Вэнсика. — Вот что было сделано для ТЕБЯ.

Фарадин, сидевший напротив матери в ее утренней комнате, остался недвижим. Из-за его спины падал золотой солнечный свет, отбрасывая его тень на застланный белыми коврами пол. Отражаясь от стены позади его матери, свет наподобие нимба вспыхивал в ее волосах. На ней, как обычно, было белое одеяние, отделанное золотом — напоминание о царственных днях. Ее лицо в форме сердечка казалось спокойным, но Фарадин знал, что она следит за каждым его движением. У него появилось ощущение пустоты в животе, хотя он только что позавтракал.

— Ты не одобряешь? — спросила Вэнсика.

— А что мне здесь не одобрять? — вопросом ответил он.

— Ну… что мы до сих пор это от тебя скрывали?

— А, это, — он вглядывался в мать, пытаясь полностью уяснить себе ее роль в этом деле. На ум шло лишь замеченное недавно — что Тайканик больше не зовет ее «Моя Принцесса». Как же он ее называет? Королева-Мать?

«Почему у меня чувство потери? — недоумевал он. — Что я теряю?» Ответ был очевиден: он теряет свои беззаботные дни, теряет время для столь привлекавших его игр и исканий ума. Если заговор, затеянный его матерью, удастся, такое будет утрачено навсегда. Его внимания потребуют новые обязанности. Он воспринимал это как глубокое оскорбление. Как они смеют так бесцеремонно поступать с его временем? И даже его не спросясь?

— Оставим это, — сказала его мать. — Что-то не так?

— А если этот план провалится? — спросил он — произнес первое, что пришло на ум.

— Как он может провалиться?

— Не знаю… Всякий план может провалиться. Как у тебя все это вписывается Айдахо?

— Айдахо? С чего этот интерес к… Ах, да — тот тип, мистик, которого Тайк привел сюда, не посоветовавшись со мной. Неправильно он поступил. Мистик говорил об Айдахо, верно?

Неуклюже она врала, и Фарадин обнаружил, что смотрит на свою мать с удивлением. Она с самого начала знала о Проповеднике!

— Просто я никогда не видел гхолу, — сказал он.

Она приняла это объяснение. И сказала:

— Мы приберегаем Айдахо для кой-чего важного.

Фарадин стал молча жевать верхнюю губу, напомнив Вэнсике своего умершего отца. Временами Далак бывал как раз таким, крепким орешком, замкнутым на себя и углубившимся в себя, пойди его раскуси. Далак, напоминала она себе, доводился родней Графу Казимиру Фенрингу и в обоих было одновременно что-то и от щеголя, и от фанатика. Пойдет ли Фарадин по этому пути? Она начала сожалеть, что Тайк познакомил сына с религией Арракиса. Кто знает, куда это может его завести?

— Как тебя теперь называет Тайк? — спросил Фарадин.

— То есть? — ее поразило столь резкое изменение темы.

— Я заметил, что он больше не называет тебя «Моя Принцесса».

«Как же он наблюдателен», — подумала она, недоумевая, почему это наполняет ее беспокойством. — «Не думает ли он, что я взяла Тайка в любовники? Чепуха, это, как ни крути, не играло бы никакой роли. Тогда к чему этот вопрос??

— Он называет меня «Миледи», — ответила она.

— Почему?

— Потому что так принято во всех Великих Домах.

«Включая Атридесов», — подумал он.

— Не так провоцирующе звучит, для ненужных ушей, — объяснила она. -Посчитают, что мы отступились от наших законных притязаний.

— Найдутся такие дураки? — спросил он.

Она поджала губы, решив проигнорировать этот вопрос. Мелочь, но великие кампании складываются из множества мелочей.

— Не стоило леди Джессике покидать Келадан, — сказал он.

Она резко мотнула головой. Что это? Его ум мечется как сумасшедший из стороны в сторону!

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.