Свастика над Таймыром - Сергей Ковалев

В Мотовском же заливе, укрытом с трех сторон от ветров, расчетная площадь на порядок ниже. Да и предполагаемая ошибка наблюдателей береговых постов наблюдения в определении места погружения «Декабриста» — не более 100 метров.

Специалисты ВСЕГЕИ, ознакомившись с данными о проведенных в Мотовском заливе работах, подтвердили, что работы ГС-526 проводились аппаратурой с высокими поисковыми характеристиками, но при этом отметили, что не все ее возможности были полностью реализованы. А потому вполне возможно, что Д-1 просто в районе не удалось найти. Укрепляет надежду на успех и то что, пока еще не были использованы и североморские тральщики с гидроакустическими станциями миноискания, которые, по мнению флотских специалистов, с высокой вероятностью и в короткое время могли более подробно осмотреть предполагаемый район. Но вернемся в ноябрь 1940-го.

3. Необычный выход

Подводная лодка Д-1 (до 21 августа 1934 года — «Декабрист»), заводской № 177, головная в первой серии советского подводного кораблестроения, была заложена 5 марта 1927 года в Ленинграде и вступила в состав Морских сил Балтийского моря 12 ноября 1930 года.

18 мая 1933 года Д-1 в составе экспедиции особого назначения (ЭОН-1) вышла из Кронштадта и начала переход по Беломорско-Балтийскому каналу в Мурманск. 5 августа того же года корабли ЭОН-1 прибыли к месту постоянного базирования. Они стали основой дня вновь создаваемой Северной военной флотилии. В 1934–1935 годах «Декабрист» в составе отдельного дивизиона СВФ совершил дальние походы в Белое море, к архипелагу Новая Земля и мысу Нордкап. С сентября 1936-го по ноябрь 1937 года он прошел ремонт с модернизацией в Ленинграде. А в 1938–1939 годах экипаж Д-1 совершил два дальних похода к Новой Земле и еще один — к острову Медвежий. Во время войны с Финляндией северохчорцы совершили три боевых похода в район Барде (общей продолжительностью сорок пять суток). По результатам боевого похода командир Д-1, капитан-лейтенант Федор Ельтшцев был награжден орденом Боевого Красного Знамени, командир моторной группы, воентехник 2-го ранга Сергей Белов и старшина команды мотористов Василий Федотов — орденом Красной Звезда. (Именно эти подводники исполняли в последнем походе «Декабриста» обязанности командира БЧ-5 и командира моторной группы, соответственно.)

В 08.55 13 ноября 1940 года во изменение утвержденного плана «Декабрист» под командованием Ельтищева вышел дня выполнения учебной торпедной стрельбы в полигон № 6, который находился в Мотовском заливе. В качестве цели и корабля обеспечения экипажу была выделена плавбаза Бригады «Умба» (старший на борту — новый командир 1-го дивизиона, капитан 2-го ранга Магомед Гаджиев, принявший эту должность лишь в октябре). По другим данным, старшим на плавбазе вышел сам командир Бригада подводных лодок, только не ясно, капитан 2-го ранга Даниил Павлуцкий или капитан 1-го ранга Николай Виноградов.

Меж тем подобная задача, если она была действительно спланирована кораблю заблаговременно, уже была отработана и зачтена еще прежним командиром 1-го дивизиона, капитаном 2-го ранга Михаилом Августиновичем (ставшим с октября 1940 года начальником штаба Бригады подплава СФ). Ведь в соответствии с «Курсом подготовки ПЛ (КПЛ-38)» ее отработка должна была проводиться при полностью укомплектованном экипаже, с последовательным выполнением торпедных стрельб. В соответствии с «Курсом…» прием любой задачи организуется сначала в простой, а затем в более сложной обстановке. По принятым в то время правилам — в летние месяцы и на мелководном Белом море. Элементом, значительно усложняющим задачу Д-1,13 ноября стало приказание произвести стрельбу из кормовых торпедных аппаратов после подныривания под корабль-цель. В обычных условиях подобная задача являлась итоговой и отрабатывалась после выполнения экипажем всех начальных торпедных задач КПЛ-38.

Для молодого комдива Магомеда Гаджиева это учение, вероятно, было одним из первых в решении самостоятельных морских задач, а потому — наиболее сложным.

До прибытия на Север он командовал малой (М-9) и средней (Щ-117) подводными лодками на Тихоокеанском флоте. В Заполярье он проходил службу только в отделе боевой подготовки Северного флота (с сентября 1939 года по октябрь 1940 года). И у него еще не было достаточно времени дня практического освоения специфики управления большой подводной лодки типа «Д» и условий практического плавания лодок дивизиона в арктических морях. К тому же — с 7 ноября в Баренцевом море бушевал столь сильный шторм, что всем кораблям подводной бригады пришлось укрываться в базе. И вдруг — неожиданный выход.

Степень ответственности за выполнение плана боевой подготовки 13 ноября 1940 года для штаба Бригады и командования дивизиона была обострена еще тем, что одновременно с «Декабристом» в море находись оба подводных крейсера дивизиона (К-1 и К-2). Из всего дивизиона в базе осталась лишь подводная лодка Д-3 («Красногвардеец»), да и та стояла в четырехчасовой готовности к выходу в море. Сразу же обращает внимание какая-то «авральность» ноябрьского выхода Д-1, более похожего на внеплановую подготовку к выполнению некоей весьма серьезной задачи, поставленной всему североморскому крейсерскому дивизиону. Необычность ноябрьского похода заключается еще и в том, что при большом некомплекте личного состава, с заменой опытных моряков молодыми учениками, при отсутствии старшего помощника командира и главного механика корабля подводная лодка все же вышла в море на выполнение сложной задачи. Однако документов, которые могли бы разъяснить это, до настоящего время найти не удалось.

Вместе с тем нет ясности и в использовании взаимодействующих с «Декабристом» сил флота.

Во-первых. До 12.45 в полигоне № 6 работали два североморских эскадренных миноносца: «Гремящий» и «Стремительный». К тринадцати часам они должны были освободить полигон № 6 и перейти в соседний полигон, № 5. Если учесть, что 13 ноября в Заполярье светлое время длится приблизительно с 11.30 до 15 часов, то можно предположить, что проверку и отработку «таблиц подныривания» Д-1 вряд ли могла проводить с плавбазой «Умба», о чем упоминалось выше. Скорее всего, с одним из соседних эсминцев. Но почему-то это не было спланировано.

Кроме того, интересно следующее.

К началу Великой Отечественной войны только два эскадренных миноносца и несколько катеров «малых охотников» («МО») Северного флота были оснащены механическими шумопеленгаторными приборами «Посейдон» и «Цефей-2». Этими двумя эскадренными миноносцами были эсминцы проекта 7 (III серии) — «Сокрушительный» и… «Стремительный».

Значит, именно «Стремительный», до того работающий в корабельной поисковой группе, проводящей до 13 часов противолодочный поиск непосредственно в полигоне № 6, имел реальную возможность как взаимодействовать с подлодкой Ельтищева, так и искать пропавшую Д-1.

И уж совсем неспроста контр-адмирал АГ. Головко, возглавив поисковую операцию, именно на «Стремительном» поднял свой флаг и вышел в море в ночь на 14 ноября.

Допустим, что оба эсминца в полигоне № 6 могли вести фактический противолодочный поиск (в том числе и иностранной подводной лодки) при выполнении учебных задач. Но почему изначально командир «Стремительного» не установил с Ельтищевым связи и Д-1 начала выполнение учебной задачи самостоятельно? Был ли противолодочный поиск эсминцев в полигоне № 6 профилактическим, учебным или ранее здесь были действительно выявлены признаки иностранной подводной лодки? Это важно знать, так как во всей подготовке просматривается, мягко говоря, весьма странное поведение как командования Бригады, так и командиров действовавших здесь кораблей.

Во-вторых. По данным П. В. Петрова, опубликованным в военно-техническом альманахе «Тайфун» № 12 2000 года, плавбаза «Умба» вышла из Полярного. До прихода в губу Эйна старший на выходе какой-либо информации о «Декабристе» не имел. При этом он проходил непосредственно мимо района исчезновения Д-1. Но, по словам ПА Мирошниченко, в то время помощника флагманского инженер-механика Бригады по живучести, «Д-1 вышла в Мотовский залив в сопровождении плавбазы, на борту которой находился командир 1-го дивизиона М Гаджиев. После того как лодка выпустила учебную торпеду, «Умба» ушла в Полярное, а Федор Максимович Епьтищев остался в районе учений работать по своему плану».

В начале 1940-х годов торпеды, которые использовались во время учебных стрельб, не имели приборов светового обозначения места всплытия. Значит, проведенная стрельба (если она действительно состоялась и именно «Умба» была кораблем-целью) проходила до 15.00–15.30, и не позже. В свою очередь, это означает, что подлодка могла исчезнуть только в темное время суток. Может быть, поэтому никто не видел, что с ней произошло в действительности? Но отметим, что в это время и до начала поиска пропавшей подлодки каких-либо взрывов на акватории Мотовского залива никто не видел и не слышал.