Небесные Властелины - Джон Броснан

Джен немного посидела в темноте, потом снова заговорила:

— Мило?

— Ну, что еще? Я засыпаю.

— Военачальник. Он говорил о женщине по имени Миранда. Кто это?

Мило долго не отвечал. Потом сказал:

— Она для меня была особым существом.

— Ты любил ее?

— Такой вещи как любовь не существует, но, в самом деле, она мне была дороже всего на свете, кроме меня самого.

— Почему?

— Потому что она была мной.

Глава 22

— Ты сошла с ума! Здесь нельзя оставаться! Это слишком опасно! Мы должны уходить, и как можно скорее. Эти кретины уже разрушили штаб-квартиру моей корпорации! И теперь идут сюда!

Мило и Миранда сидели в морской комнате. Голографические экраны создавали иллюзию пляжа на тропическом острове. Звуковые эффекты и скрытые тепловые лампы дополняли иллюзию. Миранда в пиджаке и брюках от старинного мужского костюма, очень дорогого, лениво развалилась в гамаке, натянутом между стволами двух пальм. Она сосала соломинку, торчавшую из искусственного кокосового ореха, потом спокойным голосом произнесла:

— Я говорю серьезно, Мило. Я остаюсь. Здесь я буду в безопасности, по крайней мере пока. Дом хорошо защищен. Куда я пойду потом, не знаю. Но как-нибудь выживу.

Мило недоверчиво смотрел на нее.

— Что случилось? Ты же знаешь, что не выживешь одна. Ты едешь со мной, и все. Так что вставай и собирай вещи.

Она хлопнула рукой по соломинке и сказала:

— Мило, ты, кажется, меня не понял. Я говорю, что больше не хочу оставаться с тобой. Ясно?

— Что ты болтаешь? — возмутился он. — Ведь ты не можешь жить без меня! Я — вся твоя жизнь! В конце концов, я создал тебя!

Она швырнула орех ему в голову. Мило увернулся, и орех пролетел по всему пляжу и врезался в одно из голографических изображений. Послышался звон разбитого стекла. Миранда вскочила с гамака и обвиняющим жестом выставила палец в сторону Мило.

— Да! — завопила она. — Повтори-ка! Повтори, чем я тебе обязана! Это все, что я слышала за свою короткую жизнь — что великий Мило Хейз извлек ребро из своего идеального тела и создал идеальную женщину. По своему подобию! — Лицо ее исказилось от ярости, грудь вздымалась.

Мило был поражен силой ее гнева.

— Ну ладно, ладно… — успокаивающе сказал он. — Не волнуйся. Ты столько пережила в последнее время — понятно, что ты на взводе. Я знаю, ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты по-прежнему любишь меня, как и я тебя.

Мило приблизился к ней, запустил руку под ее пиджак и погладил грудь. Миранда оттолкнула его руки и отпрянула.

— Я не люблю тебя! И ты не любишь меня! Ты любишь только себя! — с презрением выкрикнула она. — В этом все дело! В этом и смысл моего существования! Когда мы в постели, ты занимаешься не любовью со мной, а мастурбацией сам с собой.

— Не говори так, Миранда, — холодно сказал Мило.

— Не правда ли, наука — чудо? — так же презрительно продолжала она. — Раньше мужчина обходился своей же рукой, но теперь, заплатив пару миллиардов, можно создать что-то вроде меня — собственный клон женского пола, выросший в искусственной утробе, с ускоренным ростом и принудительной кормежкой, с вложенной памятью, и все — за шесть лет. Замечательная секс-машина для мужчины, страдающего комплексом Нарцисса. Вот это прогресс!

Ее слова укололи его.

— Миранда, я вовсе не так смотрю на тебя. Ты такая же настоящая, как и я…

— О, спасибо, — с сарказмом сказала она. — В твоих устах это звучит как комплимент.

Мило глубоко вздохнул. Ему хотелось схватить Миранду и стряхнуть с ее лица это самодовольное, снисходительное выражение, но он знал, что выходить из себя глупо. Это ее странное настроение, должно быть, временная аберрация, и он скоро выведет ее из него, если сохранит спокойствие. Он серьезно сказал:

— Миранда, у нас особые отношения — совершенно уникальные. Мы ближе друг другу, чем любая другая пара.

— Если ближе нас нет людей на свете, то — Боже, спаси человечество, — издевательски заметила она.

— Ты не можешь этого отрицать! — настаивал он. — Ты любишь меня так же, как я люблю тебя. У тебя нет выбора, ты же… — Он осекся, понимая, что сделал ошибку.

Она закончила его фразу:

— Запрограммирована тебя любить. Да, я это прекрасно знаю, Мило. И я когда-то любила тебя. Но программа больше не работает. Она не работает, потому что ты стал другим.

— Ты о чем?

— Я об «усовершенствованиях», которым ты себя подверг. Они оказали на тебя кумулятивное воздействие. Они изменили тебя так, как ты не предвидел. Собственно, я начинаю чувствовать, что ты больше не человек.

— Что за чушь! — крикнул он. — Ты пьяна, не иначе!

— Нет, я не пьяна. Я говорю правду. Ты переступил невидимую черту, отделяющую человека от чего-то иного. Ты перепрограммировал себя так, что перестал принадлежать к человеческому роду, Мило.

— Чепуха! Я признаю, что изменился, но я остался человеком! — с яростью в голосе заявил он.

— Человеком? — переспросила она. — Где ты видел человека, который не чувствует боли? Человека, который не знает, что такое страх?

— Но почему отсутствие этих человеческих слабостей делает меня менее человечным? Почему нужно определять человечность способностью чувствовать боль, страх и ужас?

— Могу привести тебе массу причин, но главная из них в том, что, если тебе неведомы боль или страх, ты не можешь сочувствовать нам — тем, кому они известны. А это значит, что ты перестал быть одним из нас. Ты сам отрезал себя от остального человечества.

Мило покачал головой.

— Нет-нет, ты не понимаешь. Я слишком хорошо помню страдания от этих болезней так называемого человечества. Но то, что я свободен от них, не мешает мне быть человеком. Уж если на то пошло, я только еще сильнее жалею всех вас! Ты не понимаешь, чего ты лишена, Миранда. После моих последних усовершенствований я чувствую себя абсолютно свободным. И ты бы могла быть такой, если бы не была дурочкой.

— Я еще раз благодарю тебя за дар бессмертия, Мило, но остальные твои дары меня не интересуют.

— Когда-нибудь ты пожалеешь, что отказалась от них, — холодно проговорил он.

— Этот день не настанет никогда, обещаю тебе, Мило. Пусть я только твое генетическое эхо, но я человек. И хочу оставаться человеком.

Мило почувствовал, что теряет контроль над собой. Ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не ударить ее.

— Говорю тебе — я человек. Сверхчеловек, да, но в основе своей — человек.

— Это тебе только кажется, Мило. Ты не видишь, во что превратился. Человеческая личность — это продукт бесконечно сложного и тонкого биологического процесса, и наука еще далека до того, чтобы раскрыть его. Нельзя вырубать куски из этой системы — как твои генные инженеры сделали с тобой, — не уничтожив чего-то жизненно важного… — Миранда кивнула, словно соглашаясь с этой мыслью. — Да… да… именно так. Можно сказать, ты убил себя, Мило. — Она вдруг засмеялась. — Что за ирония! Потратить столько денег и сил на то, чтобы стать сверхчеловеком — и вместо этого совершить самоубийство. Ты ходишь и думаешь, что бессмертен, а внутри ты мертв, и муравьи уже пожирают твою душу.