Последний странник - Джон Хоукс

— Здравствуйте, — сказала женщина. — Элис, доктор Джоан Чен.

— Ее зовут Майя, а его Габриель, — сказала девочка. — Они не из Испании.

— Мы ищем…

— Я знаю, кого вы ищете, — перебила Джоан. — Мартин говорил о вас на собрании совета, но никакого решения мы пока не приняли. Голосования не было.

— Мы просто хотим поговорить с Мартином, — сказал Габриель.

— Да, конечно. — Джоан тронула дочь за плечо. — Проводи их до холма, к мистеру Гринвальду. Он помогает Уилкинсам строить дом.

Элис вывела гостей из здания больницы и побежала вверх по дороге.

— Я, конечно, не думал, что нас будут встречать цветами и песнями, — сказал Габриель, — но что-то твои друзья совсем не рады нас видеть.

— У Арлекинов не бывает друзей, — ответила Майя. — У нас есть обязанности и союзники, которые помогают их выполнять. Когда придем на место, ничего не говори, пока я не оценю обстановку.

Вдоль всей дороги валялись пучки соломы. Через несколько сотен ярдов показалась стройплощадка. Рядом штабель из тюков соломы. Из бетонного фундамента нового дома торчали стальные прутья, а тюки были наколоты на них, как огромные желтые кирпичи. На строительной площадке работало около двадцати человек самого разного возраста. Подростки в мокрых от пота футболках орудовали кувалдами, забивая прутья в тюки. Трое мужчин постарше прикрепляли сетку из оцинкованной стали к наружным стенам. Двое плотников с набором инструментов на поясе изготавливали деревянную раму для стропильных балок. Майя поняла, что все дома в долине были построены тем же простым способом. Здесь не требовались тонны кирпича и цемента. Вместо них использовали листы фанеры, водостойкую штукатурку и несколько сотен тюков соломы.

Один из рабочих, мускулистый латиноамериканец лет сорока с небольшим, стоял на коленях, измеряя листы фанеры. На нем были шорты, испачканная футболка и потертый ремень с инструментами. Заметив двух незнакомцев, он поднялся с колен и подошел к ним.

— Вам помочь? — спросил он. — Вы кого-то ищете?

Не успела Майя ответить, как из дома выскочила Элис, а за ней уже торопился пожилой коренастый человек в очках с толстыми стеклами. Он подошел к гостям и выдавил улыбку.

— Добро пожаловать в Новую Гармонию. Меня зовут Мартин Гринвальд, а это мой друг, Антонио Карденас. — Он повернулся к латиноамериканцу. — Это те самые гости, о которых мы говорили на собрании совета. О них писали наши друзья из Европы.

Антонио особой радости не проявил. Слегка расставив ноги, он напрягся и как будто приготовился к бою.

— Погляди, что висит у нее на плече, — сказал он Мартину. — Ты понимаешь, что это значит?

— Придержи язык, — ответил Мартин.

— Она чертов Арлекин. Табула не обрадуется, если узнает, что к нам Арлекины заглядывают.

— Они оба мои гости, — твердо сказал Мартин. — Сейчас Элис проводит их в синий дом, часов в семь вечера они придут в желтый дом, и мы все вместе поужинаем.

Он повернулся к Антонио:

— Тебя я тоже приглашаю, друг мой. Обсудим все за бокалом вина.

Несколько секунд Антонио колебался, затем, не сказав ни слова, вернулся к работе. Элис Чен, как заправский экскурсовод, проводила гостей обратно к их автофургону. Майя завернула все свое оружие в одеяло. Габриель повесил на плечо ножны с нефритовым мечом. Элис провела их к синему дому на боковой улочке у самой реки. Дом оказался довольно маленьким — кухня, одна спальня и гостиная с антресолью, на которой стояла кровать. Застекленные створчатые двери выходили в обнесенный стеной сад с кустами розмарина и дикой горчицей.

В ванной комнате был высокий потолок и стояла старомодная ванна с зелеными пятнами на кранах. Майя сняла грязную одежду и включила воду. Запах у воды оказался с металлическим оттенком, будто она текла откуда-то глубоко из-под земли. Когда ванна наполовину наполнилась, Майя легла в нее и постаралась расслабиться. Над раковиной кто-то оставил темно-синюю бутыль с цветком шиповника. На мгновение Майя забыла обо всех опасностях и обо всем остальном мире и сосредоточилась на красоте лепестков.

Если Габриель окажется Странником, она будет охранять его и дальше. Если Следопыт выяснит, что он самый обычный молодой человек, Майе придется оставить его навсегда. Она опустилась под воду с головой и представила, как Габриель остается жить в Новой Гармонии, а потом влюбляется в симпатичную девушку, которая умеет хорошо печь хлеб. Постепенно воображение стало рисовать Майе более мрачные картины, и она представила, как стоит в темноте перед домом Габриеля, смотрит в окно и видит, как он помогает жене готовить ужин. «На твоих руках кровь, Арлекин. Не подходи».

Вымыв волосы, Майя отыскала в шкафу халат и проскользнула по коридору в спальню. Габриель сидел в гостиной, поделенной антресолью на два полуэтажа. Через пару минут он резко встал с кровати и, стукнувшись головой о потолок, тихо выругался. Затем спустился с антресоли по скрипучей деревянной лестнице и отправился в ванную.

Вечером Майя открыла свою дорожную сумку и вынула оттуда синюю безрукавку и длинную юбку из хлопчатобумажной ткани. Взглянув в зеркало, Майя осталась довольна — она выглядела как самая обычная молодая женщина, которую Габриель мог знать в Лос-Анджелесе. Затем она подняла юбку и привязала к ногам два ножа. Остальное оружие осталось на кровати, спрятанное под стеганым одеялом.

Майя прошла в гостиную и увидела Габриеля. Стоя возле окна, он смотрел на улицу через щелку в задернутых занавесках.

— За домом наблюдают, — сказал он. — Ярдах в двадцати отсюда кто-то в кустах прячется.

— Наверное, Антонио Карденас или один из его друзей.

— И что мы теперь будем делать?

— Ничего особенного. Пойдем искать желтый дом. Они вышли из дома и отправились вниз по дороге. Майя старалась выглядеть спокойной, но не могла отделаться от мысли, что их преследуют. Воздух был теплый, а под соснами уже притаились островки наступающей темноты. Большой желтый дом стоял возле одного из мостов. На его плоской, приспособленной под патио крыше горели масляные лампы, и Майя с Габриелем услышали голоса.

Войдя в дом, они увидели длинный стол, а за ним — восемь ребятишек разных возрастов перед тарелками седой. В кухне суетилась маленькая женщина с кудрявыми рыжими волосами. На ней была джинсовая юбка и футболка с рисунком: камера видеонаблюдения, перечеркнутая красной линией. Таким образом люди выражали протест Системе. Майя видела такой же символ в Берлине, на мини-юбке одной из посетительниц ночного клуба, и в Мадриде, на стене одного из домов.

Женщина вышла из кухни с ложкой в руках и поприветствовала гостей:

— Меня зовут Ребекка Гринвальд. Добро пожаловать к нам в дом.

Габриель улыбнулся и показал на детей:

— Сколько у вас тут ребятишек.

— Наши только двое из них. Еще здесь трое детей Антонио, Элис, дочка Джоан, и двое их друзей из другой семьи. У нас в общине дети всегда ходят есть друг к другу в гости. После первого же года мы завели правило: к четырем часам дня ребенок обязан показаться на глаза хотя бы двум взрослым. Хотя правила правилами, но иногда столько из-за этого хлопот. На прошлой неделе мы делали кирпичи для мостовой, поэтому на обеде у нас было семеро чумазых малышей и трое подростков, которые съели по двойной порции. Я приготовила гору спагетти.

— А Мартин?..

— Муж наверху, с остальными. Поднимайтесь по лестнице. Я подойду через пару минут.

Майя с Габриелем пересекли столовую и вышли в обнесенный стеной сад. На крышу вела наружная лестница, и до них донеслись обрывки разговора.

— Не забывай о детях, которые здесь живут, Мартин. Мы должны заботиться о наших детях.

— Я думаю о детях, которые живут по всему миру. Система делает их жадными, трусливыми и жестокими…

Как только появились Майя с Габриелем, разговор прекратился. Посреди патио стоял длинный деревянный стол, а на нем горели масляные лампы, сделанные из овощей. Мартин, Антонио и Джоан сидели за столом и пили вино.

— Еще раз добро пожаловать, — сказал Мартин гостям. — Присоединяйтесь к нам.

Майя быстро прикинула возможную схему нападения и села рядом с Джоан Чен. Так она могла видеть любого, кто поднимается по лестнице.

Мартин засуетился вокруг стола, проверяя, у всех ли есть приборы, а потом налил два бокала вина из бутылки без этикетки.

— Это мерло мы покупаем прямо с винного завода, — объяснил он. — Когда мы только-только задумывали Новую Гармонию, Ребекка спросила, чего именно мне хотелось бы. Я ответил, что хочу сидеть по вечерам с друзьями и выпивать по стакану доброго вина.

— Довольно скромное желание, — заметил Габриель. Мартин улыбнулся и сел на свое место.

— Да. Хотя даже у такого скромного желания, как мое, есть свои особенности. У людей должно быть свободное время, и достаточно денег, чтобы купить мерло, и желание наслаждаться маленькими радостями жизни. — Он улыбнулся и поднял бокал. — В таком контексте бокал вина становится революционным манифестом.