Сумерки человечества - Кирилл Тимченко

- Один момент, - обещал я и направился к своим машинам.

Они стояли даже немного в стороне от остальных, сбившись в отдельную кучку. Оба пулемета на БТРах были заряжены и поблескивали на ярком солнце свежей смазкой. Людей видно не было, как и военные, они соблюдали секретность и не разгуливали по территории, даже под защитой крупнокалиберных пулеметов. Подойдя к ближайшей машине, тому броневику, что мы вытащили из Круиза, я постучался в бортовой люк. Почти сразу же он раскрылся с тихим скрипом, а на меня волной хлынули заглушенные броней звуки, смех и даже духота, обыкновенная для плохо вентилируемого помещения. Встретил меня Макс, затянутый уже во взятую откуда-то армейскую «цифру», за спиной болтался уже не дробовик, а торчал огромный деревянный приклад АК-47, тщательно отполированный и сейчас уже с какими-то наклейками. Взгляд был вполне веселый, но превратился в совершенно удивленный, как только он меня увидел. В руке был пластиковый стаканчик, наполненный не то чаем, не то чем-то более крепким, и Макс его чуть себе на грудь не вылил, когда раскрыл дверь.

- Миш! Какими судьбами! – взмахнул он руками, теперь уже аккуратно смотря за стаканом, боясь снова облиться, - Мы уж и не надеялись тебя увидеть! Заходи, пока мертвяк какой не вылез.

Внутри машины было светло, тепло и шумно. Почти весь салон занимал непонятно как впиханный туда походный столик, сейчас полный еды. Кроме обыкновенных уже консервов, одурманивающее пахнущих мясом и специями, на столе были свежеприготовленные макароны и вареный картофель. Кроме Макса за столом сидели еще Артем-старший, дядя Коля и Влад, сейчас пытавшийся откупорить бутылку водки. В узком, зажатом пространстве у него это очень плохо получалось, что вызывало ежесекундные возмущенные возгласы дяди

Коли, находившегося в противоположном углу и никак не способного дотянуться до Влада, чтобы отобрать у него предмет противоречий. Артем просто посмеивался, специально усевшись так, что Николай не мог дотянуться до бутылки, сам лениво ковыряя вилкой картошку.

При виде меня спор мгновенно прекратился, сменившись радостными и оживленными возгласами и приглашениями разделить трапезу. Пришлось настойчиво, но вежливо отказываться, меня гораздо больше интересовало, почему здесь так мало народу. Ведь согласились продолжить походный образ жизни гораздо больше, чем я здесь наблюдал.

- Ты не беспокойся особенно сильно, - посоветовал мне Макс, - люди ведь тоже не гайки, каждый ищет, где ему лучше. Вот и с нами так же приключилось. Сначала, конечно, все были горой за твое предложение. И знают все друг друга, и вроде не без оружия, а тут ты еще подкинуть обещал, так что не удивительно, что уходить мало кто согласился. А потом ты пропал, не вернулся на следующий день как обещал. Нет, нам потом сказали, что произошло, и почти все тебя поняли. Только произошло это уже на полигоне. И там уже взгляды у многих серьезно поменялись. И не всегда в пользу отряда, должен понять…

Я, в этот момент как раз тянувшийся за картофелиной, удивленно на него посмотрел. У меня не вязались концы с концами.

- Давай подробнее с того места, где ты сказал про полигон. Если это не всемирная тайна, то каким образом вы вообще там оказались. Оставлял вас, насколько помню, на подземной автостоянке. И уходить оттуда вы не собирались.

- Не собирались, это верно, - подметил дядя Коля, не сводя глаз с Влада, все еще пыжившегося с бутылкой. Почему именно так долго, я не мог взять в голову, да и меня это не очень интересовало, - Только они, оказывается, на следующий день выехали со следующим конвоем. Стоянка, отделенная от остальной базы, оказалась слишком опасной, очень много мертвяков набивалось между ними и Театральной, машинам почти нельзя было проехать, поэтому все решили эвакуировать. И в первую очередь занялись гражданскими, что там были. Вот их всех туда и пригнали.

- А там мы уже увидели другую сторону медали, - продолжил Макс, поставив все-таки стакан на стол. Тот простоял меньше секунды и свалился, разлив остатки чая. Грустно посмотрев на растекающуюся по ткани лужицу, он закончил начатое, - И все было даже лучше, чем мы представляли. Тихо, спокойно и никакой военщины, как я опасался. Мирную жизнь люди налаживают, да ты сам, в конце концов, все это видел.

- Видел, - кивнул я головой, дотянувшись до картошки. Запеченная в мундире, она была еще горячая, приятно обжигая кожу пальцев. Дуя на ладони, я начал снимать кожицу, одновременно пытаясь продолжить фразу, – И мне все это понравилось. Так что никого из оставшихся там я не осуждаю и полностью понимаю. Сам бы там остался, если бы не семейные дела.

-Вот и молодец, - облегченно сказал Артем, включившись в разговор, - я, честно сказать, думал, что ты заартачишься или даже обидишься на такой поворот событий. Хотел всех своих там оставить, да только Темка в голос орал, что никуда не уйдет и скорее сам застрелится, чем друга бросит.

Так что, такие дела…

- Артем тоже здесь? – оживился я, чуть не выронив картошку.

- Куда он денется, - пожал плечами его отец, - в соседней машине, они там тоже пируют. Отмечают, так сказать, новоселье друзей на полигоне.

Если хочешь, можешь к ним зайти. Даже, думаю, тебе больше по душе придется.

- С удовольствием зайду, только чуть позже. Я, вообще-то, к вам по делу зашел, а не просто так, - вернулся к начальной теме, - Наше командование поставило нам новую задачу. И один с ней я точно не справлюсь.

- Это что, мы еще и на них работать должны? – удивился Влад, подняв взгляд от бутылки, - С какой радости я им подчиняться буду?

Голос у него был глухой, как из бочки, совсем не вязавшийся с плотной, но все же стройной и высокой фигурой. К этому моменту он уже переоделся в такую же армейскую «цифру», как и остальные, так что на их фоне в своем пятнистом камуфляже я несколько выделялся. Только сейчас меня смутило не это, а то, каким голосом Влад сейчас выдал свои сомнения.

Осталось только понять, на самом ли деле он не мог взять в толк, как именно мы связанны с военными, или просто ищет лазейку, чтобы улизнуть.

Как факт меня не сильно это волновало, но как связанный с человеком, кому собирался доверить свою спину, не мог не заставить задуматься.

- А ты думаешь, почему нам выдали столько оружия? – заступился за меня

Артем-старший, - Или считаешь, что в это время кто-то на самом деле будет делать подарки незнакомым людям? Сам же с нами приходил за оружием и пристреливал его, а теперь еще удивляешься, почему мы должны что-то делать на пользу анклаву!

- Да ладно, я просто спросил, - сразу смутился Влад. Одновременно с этими словами хлопнула крышка бутылки, смявшись от чрезмерного нажима.

По горлышку тогда же прошла трещина, и сквозь нее закапало содержимое. С придушенным возгласом, будто его резали, дядя Коля чуть не перелез через

Артема, буквально вдавив его в стол, и выхватил бутылку из рук Влада, опешившего от того, что все-таки открыл ее и так странно. Заодно ему было обещано оторвать его кривые руки, так бездарно проливающие дефицитное добро, и запихать в место, где никому уже они мешаться не будут.

- Так что у тебя за дело? – спросил Артем, оттирая с лица остатки тушенки, которую как раз хотел съесть, но был так жестоко в них впечатан.

Я вкратце рассказал, что мне предложил совершить Токарев. Про заряды только не стал рассказывать, представив все больше похожим на обыкновенную разведку, чем на диверсию или, точнее будет сказано, на террористический акт. Выслушивали все меня внимательно, только изредка соглашаясь с приводимыми мною доводами в пользу того или иного действия.

Дядя Коля, в этот момент разливавший по стаканам алкогольный напиток, тоже что-то добавлял, согласный с позицией Токарева о том, что мир между военными анклавами и бандитами невозможен и все рано или поздно обернется новой кровавой усобицей. Единственный спорный момент возник только тогда, когда я стал объяснять критерии отбора членов группы, которые отправятся в больницу. Больше всех возмущался Артем-старший, но его можно было понять, отцовские чувства иногда не менее крепки, чем материнские.

- Миш, ты меня пойми, но никуда я Артема не отпущу, - твердо сказал он, - Сам можешь лезть хоть к черту на рога, тебя я не держу и держать не буду, ты свободный человек, но он мой сын. И рисковать своей шеей ему не дам ни за что, пока я жив.

- Он и не через такое прошел, - резонно заметил я, - Да там все должно обойтись тихо и аккуратно, даже до стрельбы дело дойти  не должно. Мы придем, посмотрим и уйдем. На этом все и закончится.

- А если дойдет дело до стрельбы? – не унимался волновавшийся отец, – Извини конечно, но ты далеко не Джеймс Бонд, не шпион и даже не диверсант. Кто знает, сколько всяких мелочей случается. А если вас кто-нибудь узнает? Тогда что? Одно дело в мертвецов стрелять с высокого борта бронемашины, на это я еще согласен, но совсем другое, когда в тебя стреляет такой же здоровый человек, искренне желая тебя убить. Не пущу я его, вот и весь сказ, даже не упрашивай.