Подвойский - Николай Тихонович Степанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К середине дня мятеж офицеров и юнкеров был подавлен. Как потом выяснилось, этот мятеж организовали главари «Комитета спасения», лидеры партии правых эсеров Авксентьев, Гоц, ярый монархист-черносотенец Пуришкевич и другие контрреволюционеры. Керенский, имевший с ними связь, рассчитывал, что удар по Петрограду извне, поддержанный выступлением юнкеров изнутри, будет смертельным для большевиков. Но рабочие Петрограда спутали эти расчеты.
…Николай Ильич вновь сосредоточился на борьбе с красновцами. Он отдал распоряжение шести столичным полкам, находившимся в резерве, подготовиться к выходу на боевые позиции. Подвойский понимал, что обстановка под Петроградом подходит к пику напряженности. Наступило время, когда успех будут решать не дни, а часы. Не подвела бы связь, думал он, в какой уж раз за вечер вглядываясь в оперативную карту. Он и сам подобрался, напрягся, как взведенная пружина.
Утром 30 октября войска Керенского — Краснова нанесли удар по центру фронта — Пулковским высотам. Но Н. И. Подвойский не зря настоял, чтобы Муравьев оставил здесь рабочих. Красногвардейцы К. С. Еремеева, поддержанные моряками П. Е. Дыбенко и солдатами В. А. Антонова-Овсеенко, выстояли.
Фронт замер, натянулся как струна.
Подвойский, Крыленко, Мехоношин, посовещавшись, решили, что силы Краснова иссякли и пришло время бросить в бой столичные полки. Обратились за советом к Ленину. Он внимательно выслушал Подвойского о положении на красновском фронте и сказал:
— Если военное командование считает, что пора выводить полки, то выводите.
Н. И. Подвойский вернулся в штаб и, отдав приказ о направлении столичных полков на фронт, вновь углубился в изучение оперативной карты. Некоторое время спустя к нему подошел встревоженный дежурный:
— Николай Ильич, столичные полки не выполняют приказ. Вот телефонограммы.
— Нэ шукай лыха — само тэбэ знайдэ, — пробормотал Николай Ильич и повернулся к Крыленко: — Николай Васильевич, срочно узнай, в чем дело. Иначе упустим момент.
Крыленко молча надел фуражку и направился к выходу. Вернулся он расстроенный и возбужденный.
— Полковые комитеты отказываются идти на фронт. Говорят, что они свое дело сделали — Зимний взяли. А Керенский где-то под городом. Там есть свои гарнизоны. Пусть они теперь свой вклад в революцию сделают.
Подвойский встал и решительно запахнул шинель.
— Поеду к волынцам. Этот полк всегда шел за нами.
С собой Николай Ильич взял дежурившего в тот день в Смольном связного от обуховцев Павла Петровича Кувалдина, того самого Петровича, услугами которого он воспользовался в июльские дни на явочной квартире.
Н. И. Подвойский ехал к волынцам и еще не знал, что будет делать в полку, зачем взял с собой Петровича. Но он твердо решил, что обратится не к полковому комитету, а прямо к солдатам.
Через десяток минут автомобиль был в Виленском переулке. Шофер резко затормозил у штаба Волынского полка. Николай Ильич приказал собрать митинг, причем подчеркнул, что пригласить надо не только выборных представителей, а всех солдат.
Митинговать солдаты в ту пору любили и поэтому собирались быстро.
Зал был уже наполовину заполнен, когда Подвойский и Кувалдин подошли к месту сбора. Николай Ильич, не снимая шинели, сел за стол президиума, посадил рядом с собой Кувалдина. Петрович положил большие узловатые руки на стол, сжал в них картуз. Он исподлобья, мрачно смотрел на собиравшихся солдат.
Николай Ильич встал.
— Большевики, товарищ Ленин считают, что ваш полк верно служил революции в феврале. Вы не дрогнули в день восстания. За это слава вам!
Зал одобрительно загудел. Подвойский же чувствовал, как в нем поднимается и захватывает его горячая волна напряжения и энергии. Вкладывая в слова все свое волнение, он продолжал:
— Мы не послали вас против юнкеров. Берегли. Вот они, — Николай Ильич показал на Петровича, — на осьмушке хлеба, день и ночь не выходят с заводов — ремонтируют пушки, броневики. Мы их оторвали от станков и послали на юнкеров!
Петрович не шелохнулся, только резче проступили обтянутые кожей желваки, побелели сжимавшие картуз пальцы.
Зал притих.
— ЦК послал к красновцам агитаторов. Эти товарищи не знали, вернутся ли живыми, но сделали свое дело — солдаты Краснова уже не хотят идти на Питер. Лишь казаки пока идут…
— Видели мы этих казаков, — вдруг вставил один из солдат. — Мастера нагайками работать…
— Именно нагайками, — подхватил Подвойский, — их за этим и послали. На передовую уже двинулись гарнизоны Петроградской губернии. Сегодня, сейчас там можно создать перелом. А не сможем, Керенский войдет в Петроград. Тогда не будет вам декрета о мире! Он отменит декрет о земле!
Солдаты заволновались.
— Сейчас все зависит от вас! Партия большевиков, товарищ Ленин надеются, что вы выполните свой революционный долг.
Н. И. Подвойский сел. Петрович выжидающе смотрел в зал. Встал одни из солдат и громко сказал:
— Что тут говорить. Передайте товарищу Ленину, что мы пойдем.
Над залом повисла тишина, которую неожиданно взорвали аплодисменты. В настроении волынцев произошел перелом. Солдаты дружно проголосовали за выступление против Керенского — Краснова. Теперь, решил Подвойский, легче будет разговаривать с другими «строптивыми» полками.
Николай Ильич легко вскочил в машину.
— Тяжелый народ, — вздохнул Петрович. — Не наш брат, пролетарий. Оно, конечно, у них свой интерес…
В Смольном Подвойский прошел прямо к В. И. Ленину. Владимир Ильич, узнав о колебаниях в настроениях волынцев, посоветовал выделить авторитетного товарища для переговоров с другими полками. Выбор пал на Г. И. Чудновского. Ему было вручено удостоверение на право вести переговоры, подписанное председателем Совнаркома В. И. Лениным. Ниже подпись Владимира Ильича была заверена председателем ВРК Н. И. Подвойским, подпись которого хорошо знали в полках.
…Ночью столичные полки ушли на Краснова.
Муравьеву был отдан приказ об организации контрнаступления.
Несмотря на то, что события развивались вроде бы благополучно, В. И. Ленин считал, что все идет слишком медленно, без должной энергии. Он попросил поставить ему стол в штабе Подвойского, заявив, что хочет
