Секреты удачи - Аманда Браун

— В салоне «Каноссаль».

Пиппа велела им доставить десять подарочных сертификатов на пятьсот долларов.

— О'кей. Теперь займемся вами. — Пиппа потащила Ли в гардеробную. — Покажите, что вы собирались надеть.

Облегающий белый кожаный комбинезон с бахромой, красные блестящие босоножки, красная ковбойская шляпа с блестками.

— Это, пожалуй, чересчур, — решила Пиппа. Ли выглядела такой несчастной, что она поспешно добавила: — Для полудня.

Пиппа перебрала сотни нарядов. Без блесток, перьев и стразов не нашлось ничего: Мосс, должно быть, собственноручно ободрал всех змей, птиц и коров в странах «третьего мира».

— У вас найдутся джинсы? Простые джинсы? — Да, благодарение Господу. Пиппа обшарила гардероб Мосса и отыскала там белую шелковую рубашку ручной работы. — А это сверху.

На ноги — розовые босоножки.

— Но это танцевальные туфли! — испуганно воскликнула Ли.

— Но вы ведь отличная танцовщица, верно? Так продемонстрируйте это. — Пиппа взглянула на часы. — Мне нужно переодеться. Пояс подберите сами. Чтобы он подходил к петелькам на джинсах.

— А волосы? — чуть не плакала Ли.

— Хвостик и бейсболка. Одна цепочка на шее, один браслет, одно кольцо. Сережки не больше двух карат. Вы должны продемонстрировать, что вам нечего доказывать.

— Но мне нужно доказывать буквально все, — проныла Ли.

— Так перестаньте! Доверьтесь мне. Первые гости появятся через полчаса.

Пиппа помчалась вниз. Коул был с Моссом, так что в ванной свободно. Она поспешно приняла душ и переоделась в свежую форму. Пиппа заметила, что усы по краям чуть обтрепались, а клей уже вызывал раздражение на верхней губе. К счастью, Оливия положила в ее багаж огромное сомбреро дизайна «Ив Сен-Лоран», для отпуска в Боготе. Тень от широких полей прикроет лицо.

Пиппа пронеслась по залам «Каса-Боус»: столы накрыты, шарики надуты, Пуссен подсвечен. Подарки выставлены на обозрение. «Зомби» смешан. Собачье шоу, Гайд-парк, класс для рисования руками и лапами в шатре. Канапе и официанты в кухне, в полной готовности. Дорожка для боулинга подготовлена. Девять тысяч долларов в форме тунца покоятся на льду. Пиппа позвонила в Олимпийский комитет: пловец уже в пути. Керри причесалась и переоделась в свежую рубашку-поло. Ли, спустившаяся вниз, выглядела на миллион долларов, несмотря на блестящий абрикосовый пояс. Даже Тициан казался счастливым. Пиппа улыбнулась: почти так же хорошо, как вернуться во «Флер-де-Ли».

— Я нервничаю, — сказала Ли.

Пиппа подала ей бокал «Зомби», позволив отхлебнуть лишь глоток:

— Не пейте ничего, кроме воды, пока за последним лабра-пуделем не закроется дверь, поняли? А сейчас ступайте к двери и приветствуйте гостей. Я буду рядом.

Пробило ровно час, и раздался первый звонок в дверь.

— Привет, дорогая! — Ли обняла даму в костюме от Миу-Миу и, в тон к нему, бледно-желтых шляпке, перчатках, туфлях и с такой же сумочкой. Украшений на ней было больше, чем на королеве Елизавете в день коронации. — Выглядишь великолепно.

Дама не потрудилась вернуть комплимент. Со своим английским бультерьером на титановой цепи она торжественно вступила в дом.

— Двери слишком темные, Ли. Нужно было раскрасить их под березу, как я советовала.

Пиппа почувствовала, что паруса Ли поникли. Кто эта несносная кошелка?

— Окраска под березу считается совершенно неподходящей для боливийского палисандра, мадам.

Дама задохнулась от возмущения:

— А это кто еще такой?

Поскольку Ли пребывала в ступоре, Пиппа ответила сама:

— Космо дю Пиш, мажордом и личный телохранитель сеньоры Боус.

— Вы знаете, кто я такая, молодой человек?

Какая зануда. И какая гротескная подтяжка.

— Полагаю, одна из трех сотен гостей, которые проведут великолепный день в «Каса-Боус». — Пиппа взяла поводок из руки дамы. — Вижу, у вас с генералом Паттоном[48] одинаковые вкусы в отношении собак.

— Ну, знаете ли! И это лучшее, что могла прислать тебе дама из Аспена, Ли?

Ли вернулась к жизни:

— Космо, позвольте представить вам моего поручителя, даму, благодаря которой состоялся сегодняшний прием. Дюси Деймон.

Глава 17

Дюси Деймон! Университетская подруга Тейн! Пиппа была бы потрясена меньше, представь ее Ли Лукреции Борджиа. Она не видела Деймонов много лет. Дюси нисколько не напоминала широкозадую курносую брюнетку, какой ее помнила Пиппа. Сейчас Дюси предстала тщедушной блондинкой с гигантской грудью, высокими скулами и омерзительным блеклым цветом лица антикварной куклы, которых она коллекционировала, мотаясь по всему свету в поисках новых экземпляров. Пиппа мысленно обругала себя за то, что не узнала знаменитое кольцо с розовым бриллиантом.

— Enchante[49], — поклонилась она с максимально возможной снисходительностью: Тейн всегда утверждала, что Дюси не уважает никого, кроме нахалов и задир. — Значит, вы поручитель сеньоры Боус?

— Да. Я председатель членского комитета «Кантри-клуба» Лас-Вегаса. — Можно подумать, она расщепила атомное ядро.

— Позвольте проводить вас к бару. Вы определенно пересохли.

— А мой Джорджио? — Телохранитель Дюси.

— Для телохранителей мы организовали закуску у дорожки для боулинга. Вы будете в полной безопасности даже в его отсутствие. На деревьях вокруг «Каса-Боус» я разместил пятерых снайперов из «Дельта-форс»[50]. — Пиппа не стала подносить зажигалку, хотя Дюси вставила сигарету в мундштук в стиле ар-деко. — Впрочем, если хотите, Джорджио может вернуться в машину и мучиться там на жаре следующие несколько часов.

— О, ступайте к боулингу, — нехотя распорядилась Дюси. — И вычтите это время из отпуска.

— Я сейчас вернусь, сеньора Боус, — бросила Пиппа ошеломленной Ли.

Дюси потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, пока Космо проводил ее через холл. Гермафродиты всегда ее очаровывали. Это экзотическое создание выглядело как плод скрещивания Трумана Капоте, Эль Макферсон и Али-Бабы. Прибыв в «Каса-Боус» всего сутки назад, он вполне освоился, руководил всем в доме и отдавал себе в этом отчет. Космо не предпринял ни малейшей попытки отнестись к ней почтительно или хотя бы как равный, но именно высокомерно! На подобное не решался даже Калеб, ее муж.

— Где эта женщина отыскала вас, Космо?

— Вы имеете в виду мою дорогую подругу Оливию Вилларубиа-Тистлберри, чье имя вы, очевидно, забыли?

— Ну разумеется, кого же еще? — Дюси с досадой повторила. — Где она вас отыскала?

— Это закрытая информация. — Пиппа подхватила со стойки бара бокал с коктейлем. — Салют.

Загипнотизированная, Дюси не только не напомнила Космо, что категорически не пьет ничего, кроме мартини, но и осушила «зомби» одним глотком. Пиппа повторно наполнила ее бокал.

— Предлагаю взглянуть на нового Пуссена, пока толпа не стала слишком плотной. Как зовут вашего бультерьера?

— Каппа.

— Как «Каппа-Каппа-Гамма»? Кстати, курить разрешено только на улице. — Оставив Дюси с разинутым ртом у барной стойки, Пиппа передала Каппу одному из Вестминстерских специалистов и вернулась к парадному входу.

— Как дела, сеньора?

— Космо, я восхищена вашей бравадой, но Дюси нельзя раздражать. Без нее я пропала.

— Вам это может показаться странным, но она любит, когда ее шлепают. У меня огромный опыт работы с известными личностями.

— У нас что, в самом доле на деревьях снайперы из «Дельта-форс»?

— Только цикады. — Автомобили заполнили дорожку перед домом. — Продемонстрируйте, что вы больше беспокоитесь о собаках, чем о дамах. И обращайте внимание на телохранителей.

— О мой Бог, — вздрогнула Ли. — Взгляните. Они все в костюмах и жемчугах, а я в джинсах и бейсболке.

— Отлично! Это день рождения собачки, а не президентский бал. Никому меня не представляйте. Вообще не смотрите на меня. Я просто обои.

— Это настоящая каторга, Космо.

— Ш-ш! Не подавайте виду, что вы знаете их имена. Дайте понять, что их имена не настолько важны, чтобы запоминать. — Пиппа стояла у дверей, пока не прибыла первая сотня гостей. Ли постепенно постигала смысл антипретенциозности. Где же Коул? И Мосс? Они должны были к полудню быть на месте, трепаться с гостями и поджаривать задницы у гриля. «Кто-нибудь обязательно тебя подведет. Подготовь план Б».

Пиппа пробралась сквозь толпу гостей, с радостью отметив, что они распробовали «Зомби» и на верном пути к полному «зомбированию». Телохранители в боулинге открывали уже второй бочонок пива. Вокруг вестминстерских экспертов и в «художественном ателье» царило оживление. Около гигантских тунцов выстроилась гораздо большая очередь из любопытных, чем возле Пуссена. Руди развлекал публику, открыв дверцы печи и вызвав хор ахов и охов, когда один за другим вынимал противни с тарталетками.