Запретная механика любви - Лариса Петровичева

— Помню, что пил пиво у Авербаха, — ответил Дерек, зажав запястье. Над кожей поплыли серебристые искры — сработало заклинание, которое залатало рану. — Потом ничего. Анна, что тут случилось?

— Ты хотел меня убить, — ответила Анна, и Дерек посмотрел так, словно пытался понять, шутит она или бредит. — Вайнсверг был прав, в этом листке не только защита. С его помощью Эвгар тебя использовал, ты был… его оружием.

Она всхлипнула, представив заголовки газет: “Наследница Гейба Коннора оказалась ведьмой”. Эвгар все выставил бы именно так — возможно, даже вложил бы Дереку какие-нибудь воспоминания о том, что случилось, и он жил бы дальше, зная, что просто убил ведьму, просто сделал свою работу, как всегда, быстро и качественно.

Дерек провел ладонями по лицу, словно старался стряхнуть паутину наваждения и избавиться от чужой воли.

— Ты уже много сделала? — спросил он, мотнув головой в сторону Джона.

— Почти закончила все с телом. Остался мозг, — ответила Анна, ежась от накатившего на плечи холода. Дерек шевельнулся, пытаясь подняться; она помогла ему и, встав, он приказал:

— Поезд в Лекию уходит в шесть утра. Ты должна все закончить до этого.

* * *

Это была самая долгая ночь в его жизни.

Разрезанное и залатанное заклинанием запястье неприятно ныло, и Дерек испытывал нечто вроде мстительной радости, когда представлял, что примерно то же самое сейчас испытывает Эвгар — разрыв магической связи и уничтожение личного заклинания это всегда больно и всегда лишает автора сил. Значит, какое-то время Эвгар будет валяться в кровати, значит, у Анны есть время.

Оставалось надеяться, что Эвгар не пойдет по простому пути и не пошлет в особняк убийц именем короны. Дерек сомневался, что сейчас сможет от них отбиться.

Он чувствовал себя выпотрошенной и залатанной игрушкой и представлял, как встретится с принцем и надает ему пощечин по холеной физиономии. За это Эвгар, конечно, может испепелить его руку, но сейчас, когда в крови бушевали ярость и гнев, Дерек считал, что это нормальная цена.

Защитное заклинание, значит. Спасибо, не нужно.

Слугам было приказано собрать вещи хозяйки, не все, только те, которые понадобятся в теплом лекийском климате, и драгоценности — все без исключения. Дом наполнился шагами и суетой, слуги вынимали чемоданы и открывали шкафы, и Дерек надеялся, что успеет встретиться с Эвгаром до того, как он соберется с силами для нового удара. У Анны ушло полчаса на то, чтобы окончательно залатать грудную клетку арниэля — теперь, когда она склонилась над головой Джона, то ощущение куклы на рабочем столе окончательно исчезло.

Это был человек. Это было все, что Дерек мог подарить Анне, расставаясь с ней навсегда.

— Как голова? — спросила Анна, погружая щипцы с золотыми пластинками артефактов в открытую черепную коробку Джона.

— Не знаю, — ответил Дерек. — Тебе виднее.

Анна оторвалась от работы и посмотрела ему в лицо.

— Твоя голова, — уточнила она, проворачивая щипцы в мозговой массе Джона. Глаза арниэля открылись, закрылись и снова открылись. Шевельнулись губы, но Дерек не разобрал слов.

— Нормально, — ответил Дерек. — Спасибо.

Джон открыл рот и исторг мешанину звуков, словно пытался говорить и не мог сложить слова. Щипцы Анны погрузились еще глубже — Дерек видел, что она устала, она провела весь вечер в работе, но ее не покидал восторг создателя, который лепит из глины новое существо, и она держала в руках целый новый мир.

Будет ли она счастлива в Лекии? Дерек не знал. Ему хотелось лишь, чтобы Анна села в поезд и уехала. Чтобы она была жива.

Дверь лаборатории открылась, и Анна подняла голову и посмотрела на вошедшего с таким гневом, что Дерек решил: раньше здесь никто не смел отрывать ее и Гейба Коннора от работы. Вошел дворецкий. Немолодой солидный мужчина, который до этого держался с поистине генеральским достоинством, сейчас выглядел так, словно впервые в жизни напился до стеклянного состояния и понятия не имеет, как быть и что делать.

— Что-то случилось, Майзон? — спросил Дерек, поднявшись с табурета и встав так, чтобы закрыть собой Анну. Дворецкий нервно дернул головой, словно пытался вытряхнуть что-то мешающее из уха, и тогда Дерек понял.

Разрыв клейма, конечно, принес Эвгару неприятности. Это его огорчило, но не остановило. Сейчас сюда притащатся остальные слуги — мутноглазые, безмысленные, словно южные зомби, которых бокоры поднимают для работы на плантации. Плохо, очень плохо.

Но дворецкий не был вооружен. Хоть что-то хорошее.

Дерек посмотрел на Анну, кивнул в сторону Джона: работай, не трать время на страх — она послушно схватила с подставки новую пластинку артефакта. Шагнув к дворецкому, Дерек заглянул в глаза принца Эвгара и отчетливо, чтобы тот услышал каждое слово, произнес:

— Они уедут в Лекию. Потом я принесу тебе кое-что. Кое-что очень важное.

Взгляд дворецкого был темным и мертвым — но где-то там, в круглом зале среди бесчисленных книг, Эвгар услышал его. Дереку хотелось в это верить. На всякий случай он едва заметно шевельнул рукой с закрепленным на запястье метательным ножом — жаль, если этот Майзон все-таки бросится, Дереку не хотелось убивать.

Но Эвгар улыбнулся чужим ртом, и Дерек услышал:

— Хорошо. Приноси.

Дворецкий поднял руки, дотронулся до головы и вдруг посмотрел на Дерека с таким ужасом, словно умер и вернулся в мир живых, который вдруг оказался страшнее смерти. Дерек деликатно дотронулся до его локтя и проговорил:

— Вам лучше прилечь, Майзон, это похоже на начало жабса.

Лицо Майзона исказила болезненная гримаса, и он негромко сказал:

— Это ужасно. Милорд, миледи, прошу меня простить… я не смел отрывать вас от работы.

Дерек едва не рассмеялся. Вот что так напугало дворецкого! Не чужой разум в его голове, а то, что он вошел в лабораторию, нарушив хозяйский запрет.

— Ничего страшного, Майзон, все хорошо, — дружески ответила Анна. — Отдохните и ни о чем не беспокойтесь.

Медленно, словно на чужих ногах, дворецкий направился к дверям, и Дерек вдруг услышал:

— Анна.

Он обернулся к столу. Джон открыл глаза — несмотря на то, что Анна еще не закончила работу, он смотрел свежим, чистым взглядом. Дереку вспомнилось, как они встретились на набережной у корабля королевы Марии. Интересно, сохранилась ли где-то в карманах Джона та серебряная каруна? Впрочем, у него и карманов-то нет…

— Анна, — повторил Джон с теплом и любовью. — Ты здесь.

— Да, Джон, — Дерек ждал, что Анна расплачется, но она лишь взяла новый артефакт — последний — и ее руки не дрожали. — Да, я здесь.

* * *

Поезд в Лекию был первым и