На службе у Кощея - Владимир Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При упоминании о Матильде Кощей невольно вздрогнул и поежился.
– Ваше величество! Может быть, я жесток. Но я не садист...
В дверь осторожно постучали.
– Войдите! — Кощей с неудовольствием отошел к окну и встал напротив двери. В кабинет вкрадчивым, стелящимся шагом вошел дворецкий.
– Ваше величество! К вам боярин Пушкин со срочным донесением! Прикажете впустить?
– Как? А разве он не убежал? — удивился Дормидонт. — По слухам...
Кощей тоже казался удивленным. Он посмотрел на царя и развел руками.
– Зови! — кивнул Дормидонт и уселся поудобнее.
Боярин Пушкин не вошел, а влетел и тут же замер в глубоком поклоне.
– Ваше величество!
Дормидонт выдержал полагающуюся паузу и махнул рукой.
– Пушкин? Давненько мы тебя не видели! Все суетишься, все бегаешь? Небось, по делам комиссии, да? — Дормидонт лукаво прищурился. — Ну, что там у тебя? Говори!
– Ах, ваше величество! — Пушкин довольно умело изобразил растерянность. — Спешу к вам по важному государственному делу!
– Ну, ну! — подбодрил его Кощей, подходя ближе. — Мы тебя слушаем!
Пушкин посмотрел на канцлера, глубоко вздохнул, словно набираясь смелости, и выпалил:
– Государь! Я только что раскрыл опасный государственный заговор!
– Вот как? — делано удивился Дормидонт. — Это не тот ли, с Буншей во главе, а? — Он торжествующе захихикал. Кощей так и впился глазами в лицо боярина, но не заметил даже следа испуга или удивления.
– Ваше величество, как всегда, хорошо осведомлены! — Пушкин снова изящно поклонился. — Но тут дело иное. Во главе заговора стоят... — Тут он покосился на Кощея. — Известный вам фон дер Шнапс, некая... миледи и человек, состоящий у вас на службе!
– У меня? — поразился Дормидонт.
– У вас! Точнее — у канцлера! — Пушкин бросил на Кощея быстрый оценивающий взгляд.
Кощей подался вперед. Его руки невольно сжались в кулаки, но он мгновенно овладел собой и коротко бросил:
– Милейший! Вы забываетесь! Вы, должно быть... сошли с ума!
– Я с ума не сошел, — возразил боярин. — А вот ваши хваленые спецы из безопасности прохлопали двойного агента!
– Стоп! — Дормидонт предостерегающе поднял руку. — Не забывайте, что вы сейчас обвиняете в государственной измене второе лицо в государстве! Доказательства, любезный боярин!
– Ваше величество! — возвысил голос Пушкин. — Я никого не обвиняю! Один из агентов прельстился на двойной гонорар! К сожалению, предательство в этих кругах — обычная вещь! Но скажу о том, что я слышал сегодня утром. Итак. Я спешил в дворцовый архив, чтобы просмотреть все дела об исчезновениях за последние двести лет. Вы знаете мой фундаментальный подход к государственным делам. Чтобы сократить путь, я пошел по верхней галерее и вдруг услышал голоса.
Один голос я узнал сразу. Это был фон дер Шнапс. Второй голос принадлежал неизвестной мне ведьме, которая... которую фон дер Шнапс называл миледи! «У нас все готово! — сказал биварский посол. — Наши войска стоят на границе. Туда же отправился боярин Бунша. Но мы не можем выступить раньше, нежели Кумария объявит войну!»
– Кумария уже объявила войну, — ответила миледи, — мои люди постарались на славу. Царевич сейчас у них в руках!
– Что за люди? — спросил фон дер Шнапс. — Может быть, ты имеешь в виду того, кто был тайным агентом канцлера?
– Мир его праху, — грустно сказала старуха, — но он сделал все, что мог! Сейчас этим делом занимаются другие.
– Тогда поспешим! — сказал биварский посол. — Нас ждут великие дела!»...
– Услышав все это, я испугался, что они меня заметят и обязательно попытаются убить. Я немедленно бросился назад и поспешил в приемную канцлера, но мне сказали, что он у вашего величества. И вот я здесь! — Пушкин снова поклонился и состроил невинную гримасу.
В кабинете повисло тяжелое молчание. Первым не выдержал Дормидонт.
– Ну вот! — сказал он с невыразимым упреком. — Вот! — и обиженно посмотрел на Кощея. — А ты — в масле жарить! А человек, можно сказать, государство спас! Ай да Пушкин, ай да молодец!
Пушкин покраснел и снова изящно поклонился. Великий канцлер что-то торопливо писал на пергаменте.
– Вот, ваше величество, подпишите!
28
В подводном корабле было жарко и душно. Бендер-бей уже два раза поднимал судно на поверхность, чтобы впустить свежего воздуха. Время от времени он неодобрительно посматривал на Муромца и ворчал:
– Вот бугай! И где только такие родятся? Весь воздух выдышал!
Между тем Муромец, очевидно вошедший в ритм, и не думал замедлять ход. Только один раз он кивнул изобретателю и выразительно щелкнул себя по кадыку. В данном случае этот жест означал одно: богатыря замучила жажда. Однако Бендер-бей понял этот жест по-своему. Он заметался, затем подбежал к небольшому ящичку у стены и вытащил оттуда бутыль с прозрачной, чуть зеленоватой жидкостью. Откупорив бутыль, он ненадолго задумался, затем протянул ее Муромцу. Илья, не глядя, схватил бутыль и, запрокинув голову, сделал несколько приличных глотков, уполовинив содержимое сосуда.
– Чача? — спросил он изобретателя, мощно выдохнув в сторону притихших кумарских деятелей.
– Арака, — уточнил Бендер-бей. — Специальная настойка для подводников, на лучших горных травах!
– Оно и видно! — кивнул Муромец. — Ишь, как здоровье-то поперло! Так и лезет! Эх! Поднажмем! — И он действительно поднажал. Если до этого подводный корабль летел как птица, то тут и вовсе помчался стрелой. Стоящий у руля Яромир с трудом успевал уворачиваться от здоровенных морских рыб, время от времени попадавшихся на пути.
– Хорошо летим! — хмыкнул Муромец и снова кивнул изобретателю. — Ну-ка, пошевели этих деятелей! Да не бойся! Корабль-то мой, я у тебя его купил! А значит, это теперь российская территория! Ты под защитой нашего закона! А у нас всяких эмиров знаешь куда посылают?
– Куд-куда? — внезапно очнулся эмир, вытаращив на богатырей испуганные глазки.
– Далеко, — смутился Муромец. — Отсюда не видать.
– Там, наверное, плохо? — с дрожью спросил визирь.
– Там очень хорошо, — возразил Илья Муромец. — Те, кто там был, еще ни разу не пожаловались!
Эмир и визирь замолчали. Они не имели представления, куда их везут, и, с ужасом вспоминая минувшую ночь, всерьез полагали, что чудом спаслись, избежав страшной гибели. И вот теперь они были в руках у двух страшных людей, похитивших царевича-козленка и походя разрушивших кумарское царство. О, как они хотели, буквально жаждали услышать хоть что-то утешительное! И в конце концов услышали.
– Так кто из вас эмир, а кто визирь? — бесцеремонно спросил Илья, налегая на педали.
– Я! — Эмир поднялся во весь полутораметровый рост и важно выпятил волосатый живот. — Я — эмир!
– Ясно, — кивнул Муромец. — Так вот, уважаемый эмир. Ты объявил войну княжеству Лодимерскому! Стало быть, ты теперь военный преступник и находишься в плену!
– Ах! — застонал эмир. — Ну за что, за что мне такое наказание? И все ты, проклятый! — напустился он на визиря. — Урыльские острова захотел под шумок оттяпать!
– Я протестую! — взревел визирь, вскакивая на ноги. — Это была не моя идея. Я вообще за мир во всем мире! Я — гуманист! У меня высшее образование. И вообще. Я никакого отношения к политике не имею! Я выполнял приказы. И вообще, господа, какой спрос с подчиненного?..
– Спокойно! Сбавьте обороты, уважаемый! В Гааге разберутся! — туманно пообещал Муромец.
– А где эта Гаага? — робко осведомился эмир. — Далеко ли отсюда? И что это? Пыточная?..
Муромец перехватил недоумевающий взгляд Яромира и подмигнул ему.
– Есть такой трибунал, — сказал он серьезно. — Для военных преступников. Мне про него Попович рассказывал, а ему какой-то заезжий чародей поведал. Сам-то чародей приехал из дальних стран, так он все ахал и говорил, что, мол, по вам Гаагский трибунал плачет! Ясно?
– Ясно! — слегка заикаясь, кивнул эмир и, сжавшись в комочек, уселся в углу, чтобы не видеть страшных русичей с их непонятным трибуналом. Однако визирь попытался исправить сложившееся положение.
– Славные витязи, — начал он издалека, — я вижу, что вы великие воины! Но, увы, как это часто бывает, вы, скорее всего, бедны!
– Да уж не богатеи! — кивнул Илья.
– Но ведь вам хотелось бы разбогатеть? — не унимался визирь.
– Богатство еще никому не мешало, — заметил Муромец. — Пенсия-то у нас маленькая, зарплата, считай, никакая... А что?!
– А то! — воодушевился визирь. — Мы можем заключить весьма выгодную сделку!
– Это какую же? — подал голос Яромир.
– А вот какую: вы нас отпускаете домой, а мы вам платим хорошие деньги!
– Хорошие — это какие? — тут же заинтересовался Илья Муромец и даже перестал крутить педали.
– Ну... скажем, по тысяче динаров на брата! Такая сумма вас устроит?
– Что-о?! — Илья презрительно цыкнул и снова принялся крутить осточертевшие педали.
– Две тысячи! — выпалил визирь.
