Тайна подводной скалы (Сборник) - Григорий Гребнев

Наконец, Вери шевельнулась. Она нерешительно подняла полу плаща и выглянула в окно.

— Орли! — тихо позвала она.

Орли молчал, глядя перед собой незащищенными, остановившимися глазами.

Вери тронула его за рукав.

— Что с вами, Орли? — испуганно спросила она. — Вы ранены?…

Он очнулся, шумно вздохнул, глаза его утратили стеклянную неподвижность, они смотрели на Вери устало, но вместе с тем радостно и нежно.

— Нет, я не ранен, Вери.

— Я ничего не понимаю, — сказала Вери. — Что здесь происходило?

Суровая усмешка возникла па его каменном лице.

— Здесь летала наша смерть, Вери… Здесь был поставлен опыт, не виданный до сих пор на земле.

Вери прижалась к нему:

— Орли! Мне было очень страшно…

— Да, это страшно. Это так страшно, что замираешь и будто не живешь… — медленно, словно все припоминая, сказал Орли.

— Но неужели это все тот же Энергон уберег нас? — с изумлением глядя на него, спросила Вери.

— Это единственное, что нам остается предположить, — с улыбкой ответил Орли. — Кроме нас с вами и Энергона, здесь были только летчики генерала Фланго.

Вери взглянула в окно: сквозь сияние ей было видно шоссе, была видна земля, которая превратилась в бурое месиво.

В глазах Орли блеснул веселый огонек:

— Наш Энергон сегодня выдержал самое трудное испытание на стойкость. — сказал он. — Теперь я вижу, что для него, а с ним и для нас, не страшны ни бомбы, ни самолеты…

— Наши враги очень коварны, Орли. Не возьмут нас силой, так пустятся на любую хитрость и подлость, чтобы нас уничтожить, — сказала Вери, и облачко озабоченности и тревоги отуманило ее глаза.

— Верно, — согласился Орли. — Будем бдительны. Прекрасно, что мы не одиноки. Я уверен, что эта чудесная золотоволосая девушка и Спиро нам помогут.

— Я думаю о ней с большой благодарностью, — сказала Вери. — Но иногда мне кажется, что мы напрасно не приняли руку, протянутую нам «Свободной родиной».

— Я не сомневаюсь, что вся эта организация состоит из таких же бесстрашных и благородных людей, как Анна, — сказал Орли, будто размышляя вслух. — Но после тюрьмы мне так захотелось свободы, что я никак не мог заставить себя забраться в укромный угол и прятаться там от сыщиков генерала Фланго… И еще одно: за этот год слишком много скопилось в моей груди ненависти к моим, палачам. Если бы я не дал ей выхода на волю в виде вот этого излучения, она сожгла бы меня самого.

— Я вас понимаю, Орли, — сказала Вери. — Но может быть нам не пришлось бы скрываться. Наши друзья, наверное, переправили бы нас за границу.

Орли покачал головой.

— Нет, Вери! Сидя в тюрьме, я увидел то, чего раньше не видел: свою несчастную, задушенную фашистской диктатурой родину. Когда-то я покинул ее, с головой окунулся в науку, я не замечал вокруг себя ничего. Я старался не вспоминать отца, которым всегда гордился… Но сейчас я ничего уже не хочу забывать, я все вижу и не уйду из своей страны только потому, что в ней хозяйничают Фланго и Макчерти.

Вери молчала.

— А вы?… — спросил Орли.

Вери посмотрела на него глазами полными нежности и сказала:

— Я до конца своей жизни буду там, где будете вы, Орли…

Орли рассмеялся.

— Там, где буду я?… Но мне кажется, Вери, что я буду именно там, куда вы приведете эту нашу походную крепость.

— Я приведу ее в горы, Орли! — с улыбкой ответила Вери. У Антонио Гартона и его друзей мы будем вне опасности.

IX. «БЕГЕМОТ» ФОРСИРУЕТ ГРОНУ

«Бегемот» стоял на клочке шоссе, уцелевшем от сокрушительной бомбежки: все вокруг него было разворочено, шоссе в радиусе трехсот метров превратилось в сплошную цепь глубоких и широких воронок.

— Да-а, мы с вами, Вери, попали в самый эпицентр землетрясения, — сказал Орли.

У него было прекрасное настроение: сознание, что построенный им аппарат сохранил жизнь ему и Вери, несмотря на ожесточенную бомбежку, сознание, что он владеет могучим, доселе не виданным средством обороны, наполнило его радостью, гордостью и полной уверенностью в успехе его путешествия. Это было понятно. Ведь до сих пор Энергону не приходилось выдерживать ни одной серьезной атаки, и только сегодня он получил настоящее боевое крещение.

Тревожные мысли и усталость Орли, казалось, улетучились вместе с дымом бомбового побоища. Он взглянул на Вери и встретил в больших глазах ее столько сияния, что не удержался и крепко ее поцеловал.

— Вери! — с нежностью глядя на свою подругу, сказал Орли. — Вы не сомневаетесь, что мы доберемся до лагеря «Басканьи»?

— Нет, не сомневаюсь! — воскликнула Вери.

— Чудесно! А теперь вперед! Наш «Бегемот» должен перебраться через все эти рвы и воронки. Ему предстоит нелегкая работа. Держитесь на своем сиденьи крепче, Вери…

Громыхая гусеничными цепями, «Бегемот» стал сползать в первую воронку. Это была огромная яма шириной не менее двенадцати метров и глубиной около пяти метров. Машина медленно спустилась в эту яму и, высоко задрав свой широкий радиатор, упорно стала карабкаться вверх.

— Угол не больше ста двадцати градусов! — с восхищением сказал Орли.

Громыхая тяжелыми стальными гусеничными цепями, «Бегемот» вскарабкался наверх и выполз из воронки.

— Браво, Алонзо Спиро! Браво, Вери! — крикнул Орли. Держу пари, что эта машина взберется даже по отвесной скале.

Так же медленно и неуклонно «Бегемот» перебрался и через добрых два десятка других воронок.

— Пока все идет отлично, — удовлетворенно сказал Орли. Наш Энергон с честью выдержал первое боевое крещение, а «Бегемот» преодолел первые серьезные препятствия

Вери взглянула на часы.

— Однако бомбежка и воронки приковали нас к месту почти на два часа, Орли. Если налеты участятся, а воронки умножатся, мы не скоро доберемся до гор Волкано.

— Я это предвидел, Вери. Наземные препятствия — наш главный враг. Но вряд ли флангисты будут бомбить нас часто. Они уже убедились, что это бесполезно, и не станут швырять в нас бомбы понапрасну, тем более, что у Фланго их не так уж много.

— Вы полагаете?…

— Я думаю, Вери, что они испробуют на нас еще несколько видов оружия и только после этого примутся рыть на нашем пути ямы и сооружать всевозможные препятствия.

— Они могут сильно затруднить наше продвижение.

— В этом я не сомневаюсь.

— Но у нас лишь двадцать граммов мегония, Орли. Мы должны потратить на дорогу не больше трех дней, — с тревогой глядя на Орли, сказала Вери.

— Нам придется маневрировать, Вери. Мы не станем придерживаться шоссе и будем выбирать направление совершенно неожиданное для наших врагов.