От я до я (СИ) - Ланская Алина

— Юля… — Он снова обнимает меня, а потом чуть разворачивает к себе и ловит мои губы, чуть отпускает и снова захватывает их. Неожиданно, но так приятно. Обнимаю за шею, запускаю пальцы в его волосы и… расслабляюсь. Отдаюсь в надежные опытные руки, Разумовский не может плохо целоваться. С ним не может быть неприятно или неловко, его невозможно оттолкнуть, к нему хочется прижаться и не отпускать! А другие… пусть смотрит, кто хочет. Никакое место в команде не стоит этого мгновения.

— Я тебя всегда так буду целовать, Заноза, — шепчет мне в шею, заставляя сердце биться еще сильнее. — И не только целовать. Поцелуями мы с тобой точно не ограничимся. Это я тебе обещаю.

Чувствую, как его руки заскользили по спине вниз, вот кому точно все равно, что вокруг люди и что его бывшая девушка вот-вот дырки на нас прожжет.

— Пойдем, пора на тренировку. — С трудом отрываюсь и смотрю в синие глаза, которые грозят мне большими неприятностями. — И помни, что обещал: ты не участвуешь во всем этом. Если выгонят, значит, я просто вернусь в факультетскую команду.

— Тебя не выгонят, Юль. Увидишь. Идем.

Янош не сбавляет шаг, когда становится понятно, что к входной двери в главное здание университета мы подойдем одновременно с Полиной. Я, честно говоря, не хочу с ней лишний раз встречаться, но Разумовский словно не замечает этого. Прет как танк. И меня за собой тащит.

— Привет, Поля, — первый здоровается с брюнеткой, как только подходим к входу. — Ты туда же, куда и мы?

— Привет, — недовольно выплевывает. — У меня тренировка, Янош, ты тоже записался на волейбол?

Меня по традиции Полина просто не замечает.

— Моя девушка играет. Иду ее поддержать.

Толкаю локтем клоуна. «Моя девушка?» Ты уже все решил, да? Veni, vidi, vici?!

Лученко презрительно улыбается, весь ее вид говорит, что плевала она на нас с большой колокольни. Чуть ускоряет шаг, чтобы оторваться. Я только рада. Не понимаю, зачем Разумовский ее дразнит. Полина — тихушница. На людях никогда себя не проявит, только за спиной и так, что уже ничего нельзя сделать. Как сейчас.

— Поль, спасибо за видос. За тот, что брату отдала, а не тот, который слила в Сеть, — выдает Янош прямо в спину нашей мисс.

Та даже не вздрогнула, просто продолжает идти как ни в чем не бывало. Она первой подходит к лифту, уехать не успевает, так что в кабине оказываемся все вместе. — Да улыбнись уже, Полин. Я не в обиде, даже наоборот! У тебя же сейчас тренировка, эмоции нужны положительные.

Не знай я Разумовского, решила бы, что он заигрывает с ней. Лученко тоже не ведется на игривый тон.

— Я не лошадь, чтобы улыбаться и зубы показывать, — внезапно огрызается «царевна Несмеяна». — Сходи в конюшню!

— Там не интересно, — подхватывает клоун. — Они не уважают зубной порошок, а ты уважаешь, правда, Поль?

Невинная фраза, ни о чем, но Лученко побелела, злобно зыркнула на Яноша и пулей вылетела из лифта, как только он остановился на нашем этаже.

Ничего не понимаю, зато Разумовский довольный.

— Беги, Заноза! — Легко целует меня в губы. — Увидимся в зале.

В раздевалке уже почти вся наша команда, молча переодеваюсь, не сразу замечаю, что Лученко нет. Странно, вроде вперед меня зашла.

Полина появляется, когда уже надо выходить на паркет. Мрачная, молчаливая, сквозь зубы бросила Инке, что скоро подойдет, и стала быстро переодеваться.

Тренера пока нет, разминку никто не начинает, все ждут капитана. Поднимаю глаза вверх и вижу Яноша на трибуне. Он радостно поднимает два пальца вверх. А потом обоими указательными пальцами рисует большое сердце в воздухе. И Полина, и ее подружка этой весной выпускаются. В следующем году я точно буду в команде, даже если они попытаются «оттяпать» эти несколько месяцев.

Но тренировка проходит на удивление мирно — очередное затишье перед бурей. Думала поговорить с Короленко — все-таки тренер и она решает, но не получилось. Когда вышла из раздевалки, ее уже не было. Зато рядом светился довольный Янош.

— Обещаю, что больше не пропущу ни одной твоей тренировки, — клятвенно заверяет Разумовский. — Обещаю, что всегда буду рядом и в обиду не дам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да мне вроде ничего не угрожает, — улыбаюсь парню. Приятно все-таки, пусть это и слова, но у Яноша они с делом не расходятся, что удивительно.

— Ага. Так что ты решила, Заноза? Ты же меня знаешь — я не отстану, пока не услышу «да». Или, когда ты села мне сегодня на колени, это и означало «да», а я просто не въехал?

Я молчу, смотрю ему в глаза и вижу, как меняется лицо. Он становится непривычно серьезным.

— Юль, дай мне шанс, всего один шанс. И не бойся, что не получится. У нас получится, потому что мы понимаем друг друга. Я знаю, что ты не будешь терпеть, если тебе что-то не понравится. Я поэтому и выбрал тебя, еще тогда, в сентябре, потому что ты не фанатка, не вилась вокруг меня, но именно с тобой мне всегда было хорошо. А тебе — со мной. Мы уже вместе, понимаешь это? Скажи, что понимаешь. Просто дай шанс. Посмотри на моего брата и Ладу. Идиоты же, никак договориться не могут, а мы же не такие.

— Не такие, — соглашаюсь с дуралеем. И тут же чувствую себя полной дурехой. Влюбленной в своего друга дурехой.

Глава 59 Юлия

— Стоило мне свалиться с простудой, а тут такие события развернулись. Я невезучая по жизни, Юль. Все пропустила. Почему так?

Солдатенкова куксится, по мне, так переигрывает. Глаза горят любопытством, хотя она уже все знает. Написала мне в тот же день, когда кто-то скинул в один из закрытых студенческих пабликов нашу с Яношем фотку — как он меня обнимает, выходя из кондитерской. Это было на прошлой неделе. С тех пор и правда многое изменилось.

— Зато ты здоровая, сейчас такой вирус ходит, что тебя все равно погнали бы из универа домой лечиться. Ты и так все знаешь.

— Ну как сказать. Знаешь, неприятно узнавать из чужих постов, что твоя подруга с парнем встречается. И что он тебя на глазах у Андреевой целовал. Я думала, ты мне скажешь. Хотя не удивлена: все к этому и шло. Я, кстати, ставку сделала, не удержалась. Вы сейчас самая популярная парочка, на первом курсе так точно.

Обалдеть!

— И на что ты поставила? Сколько мы с ним протянем вместе?

— Я романтик, Вьюгина, прикинь. Поставила штуку, что вы точно не расстанетесь до лета. Я в меньшинстве, кстати. Дальше — тут уже сложнее. Янош же не скрывал никогда, что только на один год здесь.

Ушам не верю! Романтик, решивший на мне срубить деньги! Впрочем, Солдатенкова из той редкой породы людей, которые не пытаются казаться лучше, чем они есть. В этом она похожа на Таньку. Та не стала отнекиваться, что она и запустила новый тотализатор: продержусь ли я рядом с Яношем дольше Лученко. «Все равно бы кто-нибудь да сделал такое или типа такого. Идея же на поверхности лежит».

— Не скрывал, но больше не собирается назад. Даже с братом старшим поссорился из-за этого.

Это не секрет, я ничего не сболтнула — об их ссоре знает весь первый курс. Слишком громко орали друг на друга в коридоре.

— Ради тебя остается? Ведь его здесь больше ничего не держит. Все так серьезно, да, Юль?

Понятия не имею. Вообще не хочу об этом думать. О будущем — тем более. О будущем с Яношем — вдвойне тем более. Я слишком много всего распланировала с Ромой, а все закончилось в момент, словно и не было ничего. До сих пор чувствую себя наивной дурой с ним. Поэтому с Яношем…

— Я не знаю, Арин, правда. Мне с ним… я летаю с ним, не представляла, что такое возможно с человеком, которого уже неплохо знаешь. Ну нет такой новизны-новизны, когда ты влюблен и только-только открываешь для себя человека.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вы прикольно смотритесь вместе, — замечает Солдатенкова. — Не только как друзья. Мне нравится, как он к тебе относится. Не так, как к другим.

— Тебе надо было на психфак, а не на переводческий. — Хлопаю по плечу Аринку и пытаюсь скрыть довольную улыбку. — Мне надо переодеться. А то опоздаем.