Германия: самоликвидация - Тило Саррацин

Опасающийся за свою жизнь датский график Курт Вестенгаард после волны насильственных актов, вызванной в исламском мире его карикатурами, имел трудности с тем, чтобы просто отпечатать свои карикатуры на пророка Мохаммеда в Европе. Он живёт под защитой полиции, и покушения на него продолжаются{364}. Особенно провоцирующе на исламских фанатиков подействовало то обстоятельство, что карикатуры ставят в прямую связь с насилием пророка Мохаммеда и исламскую веру. Против этой взаимосвязи протестовали и протестуют те, кто хочет табуировать размышления об этом. Притом что взаимосвязь между насилием и исламом совершенно очевидна с момента его возникновения: пророк Мохаммед непосредственно после своих откровений начал насильственно насаждать ислам, истребляя и изгоняя иноверцев. Христианство, в отличие от ислама, выдержало 350 лет преследований и подавления, прежде чем было признано императором Константином в качестве религии. Тысячу лет история ислама сопровождалась насильственным завоеванием христианских стран, лишь кратковременно прерываясь встречным движением крестовых походов, в военном отношении оставшихся в итоге безуспешными.

В принципе ислам по сей день имеет негативное отношение к западноевропейскому модерну. Экономическая и цивилизационная отсталость исламского мира с начала Нового времени была причиной нарциссической обиды в исламистских ведущих слоях, о чём писал В. С. Найпауль в своей книге «Исламское странствие»{365}. Отдалённость арабского мира от западноевропейской культуры показывает себя хотя бы в том, что с самого зарождения ислама и по сей день на арабский язык переведено меньше книг, чем за один год переводится в наши дни на испанский. То, что самые высокие в мире небоскрёбы, профинансированные нефтяными магнатами, стоят теперь не в Нью-Йорке, а в песках пустыни, может служить утешением лишь очень наивным душам. Вольфганг Гюнтер Лерх замечает по этому поводу:

«Будучи самоуверенной религией, которая к тому же понимает себя как конец и завершение монотеистического откровения, ислам должен был бы воспринимать как нечто скандальное тот факт, что за прошедшие века он оказался в таком отстающем положении. Навёрстывание и самостоятельное формирование модерна заставят его потрудиться в грядущие века… Выход обширного брожения, которое охватило ислам на всём пространстве между Марокко и островами Индонезии, открыт, причём в настоящее время исламистские силы одерживают верх»{366}.

Это «обширное брожение» можно почувствовать, прочитав один-единственный номер Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung от 1 ноября 2009 г.:

● с. 7: Письмо Замиры. О том, как турецкой девушке семья насильственно чинит препятствия в получении образования и интеграции;

● с. 8: Председатель Совета Евангелической церкви Германии Маргот Кессман указывает на различия с исламом: отношение к насилию, к демократически-свободному государству, взаимоотношения мужчин и женщин. В совместных молитвах с мусульманами упоминания об Иисусе Христе всякий раз упускаются;

● с. 9: Гамбургский проповедник ненависти отрекается от сказанного;

● с. 11 (комментарий): Пламя террора. Клерикальные идейные первопроходцы международного движения исламистов уже открыто заявили о своей долгосрочной цели: образовании всемирного халифата;

● с. 13: В Иране нет правды.

То, что сильный рост мусульманского меньшинства в Европе вызывает озабоченность, поистине нельзя объяснять ненавистью к чужим.

Проблемы экономической интеграции

Интеграция – нечёткое понятие, и лишь тогда оно доступно эмпирическому анализу, когда выражается в фактах, поддающихся измерению и проверке. «Интеграция определяется через негативные признаки: слабое знание языка, необразованность, недостаточное участие в рынке труда и отсутствие согласия с основополагающими правилами нашего общежития»{367}. Экономическая интеграция позволяет судить о себе на основании участия в трудовой жизни, места в профессии и степени зависимости от социальной поддержки. Участие в образовании и успехи в образовании, напротив, являются аспектами культурной интеграции.

Как уже упоминалось, из микропереписи 2007 г. видно, что около 4 млн человек в Германии имеют мусульманскую миграционную историю. Из 4,6 млн человек с миграционной историей, по которым микроперепись не даёт сведений о происхождении, определённая часть тоже может иметь мусульманский миграционный фон (табл. 7.1).

Установлено, что участие мусульманских мигрантов Германии в наёмном труде ниже среднего уровня. Лишь 33,9 % из них получают основное жизненное обеспечение из профессиональной деятельности и занятости по найму. У населения без миграционной истории таких – 43 %. Разница была бы ещё драматичнее, если бы данные позволяли корректировку по возрасту, так как среди немецкого населения доля людей пенсионного возраста намного выше.

Если рассматривать только трудоспособных, то среди мусульманских мигрантов на пособие по безработице и Hartz IV живёт в четыре раза больше людей, чем среди немецкого населения: у мусульманских мигрантов на 100 человек, которые покрывают свои жизненные потребности преимущественно за счёт трудовых доходов, приходится 43,6 человека, которые живут главным образом на пособие по безработице и на Hartz IV, а у немецкого населения таких 10,4. У людей с миграционной историей без сведений о происхождении квота работающих по найму составляет 31,9 %, а зависимость от трансфертных выплат – 22,2 %. Кстати, у них число детей в возрасте до 15 лет особенно велико. Неопределённая часть из этой группы также причисляется к мусульманским мигрантам.

Таблица 7.1

Население Германии с учётом миграционной истории граждан и преобладающих средств к существованию (по состоянию на 2007 г.)

Источник: Statistisches Bundesamt: Fachserie 1 Bevölkerung und Erwerbstätigkeit, Reihe 2.2 Bevölkerung mit Migrationshintergrund. Ergebnisse des Mikrozensus 2007. Wiesbaden, 2009. Tabelle 15. S. 220f и собственные расчёты.

Совсем иначе выглядит положение мигрантов из государств Евросоюза. Квота их занятости в 44,2 % даже несколько выше, чем у местных немцев, а отношение к трансфертным выплатам находится на уровне 14,2 %, то есть чуть выше, чем у немцев. Значит, проблемы экономической интеграции обусловлены не мигрантским статусом как таковым.

Часто ссылаются на то, что особенно много мусульманских мигрантов занято не по найму, а самостоятельно. Так, в Германии есть около 80 тыс. самостоятельных предпринимателей с турецкой миграционной историей, 40 тыс. из них заняты в розничной торговле продуктами питания. Правда, и квота самостоятельных предпринимателей среди мусульманских мигрантов гораздо ниже, чем у немецкого населения и у других мигрантских групп: в 2007 г. было 10,4 % трудоспособных граждан без миграционной истории, занятых самостоятельной деятельностью, у мигрантов из государств ЕС их было 12,4 %, а у мигрантов из Юго-Восточной Азии даже 13,9 %, у мусульманских же мигрантов, напротив, всего 6,8 % и среди них у турок – 6,6 %. Ниже всего квота самостоятельных предпринимателей в 4,5 % – у мигрантов с неуказанными сведениями о происхождении{368}.

Тревогу внушает то, что проблема мусульманских мигрантов, выражающаяся в недостаточном участии в рынке труда и в высокой зависимости от трансфертных выплат, сохраняется и во втором, и в третьем поколениях, то есть как бы наследуется, и сравнение аттестатов 26 – 35-летних показывает: в этой возрастной группе немецкие репатрианты из бывшего СССР имеют профиль квалификации, почти соответствующий профилю немцев без миграционной истории (табл. 7.2). Не имеют профессионального аттестата 12 % немцев без миграционной истории и 14 % репатриантов из СССР, а 20 % и соответственно 17 % имеют высшее образование. Напротив, 54 % турецких граждан в этой возрастной группе не имеют какой-либо специальности и лишь 2 % имеют высшее образование. Но и у немцев турецкого происхождения в этой возрастной группе ситуация плохая. Не имеют специальности 33 % и только 10 % имеют высшее образование. Тем самым они оказываются позади прочих иностранцев.

В Германии 168 тыс. человек с турецким происхождением, не имеющие собственного опыта миграции, заняты трудовой деятельностью. Для сравнения: потомки мигрантов из стран ЕС, не имеющие собственного опыта миграции, хотя бы на 11,2 % заняты в области исследований, проектирования, менеджмента, здравоохранения и социальной службы. У людей с турецким происхождением эта доля настолько низка, что даже не отражается в статистике. И наоборот, выше среднего уровня их присутствие на производстве, транспорте и в области простых услуг{369}.

Таблица 7.2

Уровень профессионального образования 26 – 35-летних граждан (%)

Источник: Seibert H. Junge Migranten am Arbeitsmarkt. Bildung und Einbürgerung verbessern die Chancen // IAB-Kurzbericht 17.2008. S. 13.