ХВ Дело № 3 (СИ) - Борис Борисович Батыршин

А значит — не всё так плохо, чёрт подери! Яша встал с постели (колени при этом противно скрипнули) и босиком потопал в ванную комнату. За контрастным душем последуют две чашки крепкого кофе и поездка в Ленинку, чтобы там поработать со статьями и отчётами тех, кто побывал на Сейдозере после Барченко — экспедиции Колбановского, 1923-го года, и состоявшейся три четверти века спустя «Гипербореи-97» под руководством Виталия Дёмина. Той самой, после которой интерес любителей неведомого и непознанного к этим местам вырос необычайно…

Но, как любят повторять в здешней навязчивой телерекламе, «И это ещё не всё!..» Покинув библиотеку, он сядет в машину и поедет на дачу, где в подвале ждёт своего часа установка, настроенная на «обмен разумов». Зачем всё это — и данные о настройках, и отчёты об экспедициях — понадобилось его альтер эго в далёком тысяча девятьсот тридцатом году, Яша толком не понял, флэшбэк порой давал смазанные, неопределённые картинки. Или… им сознательно придан такой вид? А что, вполне рабочий вариант — если предположить, что альтер эго намерено скрывает от него некоторые (а может, и все?) подробности своего плана?

Впрочем, какая разница? Он всё равно получит то, что ему нужно, и сможет использовать полученное для реализации своего замысла — каков бы этот замысел не оказался в конечном итоге. Яша даже не был уверен, что Давыдову требуются именно эти сведения, и оставалось лишь надеяться, что он правильно истолковал информацию, полученную во время недавнего флэшбэка.

Его несколько напрягала подобная неопределённость — как и необходимость слепо доверять партнёру. Яша осознавал, что любая неудача, как и недобрый умысел его визави (что бы это ни значило в подобной ситуации) может закончиться для него самого скверно — но другого выхода попросту не видел. Как он прочёл в одной детективной книжонке ещё во времена своей юности — «когда карты сданы, надо играть». Яша всем своим существом ощущал, что если в последний момент дрогнет, откажется продолжать эту игру, то будет сожалеть об этом всё то не такое уж долгое время, что неумолимая судьба и столь же неумолимая биология отмерят его нынешнему телу. И, раз уж появилась возможность переиграть обеих этих сумасбродных дам — будет форменной глупостью ею не воспользоваться.

Как известно, человек предполагает, а бог располагает — или тот, кто отвечает в Ловозерских тундрах за эту функцию. Скажем, «Старик Куйва» собственной персоной. В общем, его (или чьим ещё там?) попущением все планы отправились псу под хвост: сразу по прибытии в базовый лагерь Барченко припахал нас к поискам исчезнувшего Карася. Он бы и ночью заставил искать — особенно Татьяну, прибытия которой ожидал с особым нетерпением. Но дневные поиски и последовавший за ними переход нелегко дались девушке, и за дело она взялась только на следующее утро. Мы с Алкашом всюду её сопровождали, причём я в дополнение к привычному «браунингу» прихватил с собой мосинский карабин — мало ли что за звери здесь могут встретиться? Во время поисков на Сейдозере нам приходилось видеть и медвежьи следы, и волчьи. Хотя — на дворе конец мая, пищи достаточно, и хищник, даже самый отмороженный, не станет лишний раз приближаться к людям, от которых по всей округе разносятся запахи костров, бензиновой гари и ружейной смазки.

О нашей находке на Сейдозере было… не то, чтобы забыто — скорее, тему отложили до лучших времён. Барченко категорически заявил, что Карась необходим ему для завершения подготовительных работ — и двое суток мы с краткими перерывами на еду и сон, обыскивали окрестные леса и болота. Раза три Татьяна объявляла, что «искалки», вроде, среагировали на человеческий след, но попытки проследить неизменно приводили нас либо в трясину, либо к берегу озера. Да что там искалки — чуткий нос Алкаша и то ничего не уловил, хотя и получил «ориентиры» в виде рубашки и несвежих подштанников Карася, позаимствованных из его палатки.

А на третий день, после обеда, мы, отойдя километра на три с половиной к северу от лагеря, нос к носу столкнулись с поисковой группой, в которую входила Елена. С ними был и пропавший Карась — в полуобморочном состоянии и сквозной пулевой раной в плечо, которая сильно воспалилась и уже попахивало гнилью. Возглавлявший группу старшина пограничников рассказал, что в паре километров отсюда они наткнулись на место жестокой стычки. Три мёртвых тела, судя по одежде, принадлежали нашим соотечественникам. Тут же валялись гильзы от патронов 7,62×54. Самих винтовок не было — вероятно, те, кто уничтожил эту группу, выбросили их в ближайшее болото.

По положению тел легко определили, в какую сторону велась стрельба — и действительно, обшарив мелкий ельник на краю полянки, обнаружили там человеческие следы и россыпь коротких медных гильз солидного калибра. Кроме того, там нашлись следы «волочения» — так старшина определил полосы примятого мха, образовавшиеся от того, что кто-то тащил человеческое тело.

И следы и обнаруженные в ельнике гильзы вызывали массу вопросов. Старшина отрапортовал, что точно такие следы они видели сначала на острове Курга, возле брошенной стоянки, потом на берегу, где причаливал неизвестный гидроплан. Да и за те двое суток, пока группа шла по следу чужаков, им не раз попадались отпечатки рубчатых подошв нерусских ботинок. В предъявленных же старшиной гильзах я без труда опознал гильзы от американских патронов .45 АСР. Судя по тому, что на месте боя их собрали не меньше полусотни, огонь вёлся не из пистолетов, а из автоматического оружия, скорее всего — из хорошо знакомых мне «Томми-ганов». Несколько гильз нашлись и возле мёртвых тел. «Добивали, видать… — сказал старшина. — Я потом трупы-то осмотрел — дырки все здоровенные, от этих самых патрончиков. Мириканские они, для «Кольта», мне такие на Гражданке попадались. И потом ещё, в Туркестане, когда басмачей гоняли..."

Обследовав с «искалками» театр боевых действий, Елена довольно быстро обнаружила две «дорожки отхода». Первой явно воспользовались нападавшие с «Томпсонами» — часть следов были глубоко вдавлены в мох, что указывало на тяжёлый груз у тех, кто их оставил. И действительно, пройдя по этому следу метров триста, Елена и пограничники наткнулись на свежую, не слишком даже старательно замаскированную могилу. Что ж, кем бы ни были погибшие — по крайней мере, один из них успел открыть ответный огонь — и отомстить за смерть, свою и своих товарищей.

Могилы раскопали. В них лежали не одно, а два тела — в «ненашей»