Греко-персидские войны - Михаил Борисович Елисеев

и глупости бессмысленнейшим способом. Объявив друг другу войну, они выбирают прекраснейшую, совершенно ровную местность, там сходятся и ведут бой; вследствие этого даже победитель удаляется с поля битвы с большими потерями; о побежденных я не говорю вовсе: они гибнут поголовно» (Herod. VII, 9).

Трудно сказать, почему Мардоний, один из лучших персидских полководцев, говорил царю заведомую ложь. Двоюродный брат Ксеркса не мог не знать о том, что произошло при Марафоне, обо всех перипетиях битвы он слышал от своего родича Артафрена, возглавлявшего поход. Но у Мардония были свои резоны освещать положение дел Ксерксу именно так, а не иначе. Соблазняя царя легкой победой, он преследовал свои личные цели: «Говорил Мардоний из страсти к переменам и из желания самому быть наместником Эллады» (Herod. VII, 6). На данный факт указывает и Диодор Сицилийский: «Перс Мардоний был двоюродным братом и шурином Ксеркса и благодаря знаниям и храбрости он пользовался у персов величайшим почетом. Преисполненный гордости и находясь в зрелом возрасте, он стремился стать предводителем большого войска» (XI, 1). Также Мардонию очень хотелось реабилитироваться за неудачу прошлого похода на Балканы, когда разгневанный Дарий отстранил своего зятя от командования армией вторжения.

Впрочем, свои слова военачальник подкреплял и конкретными действиями. Когда в Малую Азию прибыли послы от фессалийских аристократов Алевадов и заявили о том, что Фессалия признает власть персидского царя, Мардоний быстро представил их Ксерксу. Также благодаря его содействию при дворе оказались потомки афинского тирана Писистрата, которые стали убеждать Ксеркса совершить вторжение в Элладу. В итоге царь не устоял против такого дружного натиска и объявил о подготовке к большой войне с греками. Мардоний торжествовал, но, как оказалось, он рано обрадовался – вскоре события приняли совсем другой оборот.

Артабан, дядя Ксеркса, резко выступил против войны. На царском совете он указал племяннику на все трудности предстоящего предприятия и изобличил Мардония в откровенной лжи. В отличие от своего оппонента, он обратился к опыту Марафонского сражения и обрисовал Ксерксу все трудности предстоящего похода. В заключение своей речи Артабан заявил, что если царь все же считает необходимым начать войну с эллинами, то пусть сам останется дома, а в Грецию пошлет своего военачальника. Например, того же Мардония. Дядя был настолько убедителен, что через некоторое время Ксеркс объявил о том, что поход в Элладу отменяется.

Если мы отбросим в сторону рассказы Геродота о том, как по ночам к царю являлся страшный призрак и заставлял идти войной на греков, то увидим, что при персидском дворе шла жесточайшая борьба между сторонниками и противниками войны. Причем это противостояние продолжалось с переменным успехом, поскольку вверх одерживала то одна партия, то другая. В итоге победа осталась за Мардонием и его сторонниками, поход против Балканской Греции был решен. Мирное время, оплаченное для Эллады кровью марафонских бойцов, закончилось.

IV. Нашествие Ксеркса

1. Ураган надвигается. 481 г. до н. э

Ксеркс, сын Дария, был царем в самом лучшем и худшем смысле этого слова. Молодой человек высокого роста, с красивой и представительной внешностью, производил неизгладимое впечатление на современников: «Несмотря на такое множество людей, ни один из них ни по красоте, ни по росту не был достойнее самого Ксеркса обладать таким могуществом» (Herod.VII, 187). Типичный азиатский владыка, он имел свое представление о том, что такое хорошо и что такое плохо. Умел быть великодушным и благородным, а мог предстать в образе деспота и самодура. Был жесток в наказаниях и необычайно щедр в наградах. Отличался мнительностью и суеверием, верил в различные пророчества и предсказания, под влиянием которых отказывался от уже принятого решения. Однако мог пойти наперекор высшим силам и противопоставить свою волю божественному промыслу, что и доказал, приказав высечь море. Был необычайно последователен в достижении поставленных целей, доводя любое начатое дело до логического завершения. В отличие от отца, очень часто давал волю своему гневу и совершал поступки, о которых впоследствии жалел. Юстин дает персидскому царю уничижительную характеристику, но она явно не соответствует реальному положению дел. Предвзятость автора бросается в глаза: «Самого же Ксеркса всегда видели первым в бегстве, последним в сражении; он был робок в опасности и хвастлив, когда ему ничто не угрожало; он, пока не испытал превратностей войны, был так самоуверен, как будто был владыкой над самой природой: он срывал горы и выравнивал овраги, некоторые моря перекрывал мостами, на других в целях судоходства устраивал протоки, сокращавшие путь» (II, 10). Оставим это сомнительное утверждение на совести Юстина в дальнейшем мы увидим, что оно не имеет под собой никакого основания.

В 481 г. до н. э. персидская армия начала стягиваться в Каппадокию к населенному пункту Криталлы. Ксеркс отошел от традиций отца и деда, когда в походы ходили преимущественно персы и мидийцы, и привел в движение всю свою огромную империю. Войска шли со всех концов державы Ахеменидов; вскоре в Криталлы прибыл и сам царь. Оттуда армия выступила на запад, перешла через реку Галис, прошла мимо города Келены и остановилась на равнине около Сард. Именно отсюда Ксеркс и отправил в Элладу посольства с требованием «земли и воды». После этого царь распорядился захватить Абидос и отправил людей строить мост через Геллеспонт в окрестностях города. Мостов было два, один строили египтяне, другой финикийцы, общая длина сооружения была более одного километра. Но когда работы были закончены, разразилась буря и уничтожила переправу. Эта история стала легендарной еще при жизни Ксеркса.

Царь разъярился. По его приказу море отхлестали бичами, заклеймили и погрузили в воду оковы, а людям, ответственным за строительство, отрубили головы. Армия была поражена такой реакцией своего царя на случившееся, никому и в голову не могло прийти, что Геллеспонт может получить 300 ударов бича. Получалось, что владыка Азии наказал водную стихию, посмевшую бросить ему вызов.

Бытует мнение, что именно под влиянием гнева он повел себя так неадекватно и приказал высечь море. Но такое утверждение будет банальным и слишком упрощенным. На мой взгляд, у царя были иные причины для этой демонстративной акции. Поход еще толком и не начался, а персов постигла крупная неудача. По армии могли поползти разные слухи и сплетни, а это было нежелательно. Ксерксу необходимо было сгладить