Недосказанное (ЛП) - Сара Риз Бреннан

— О, понятно, — сказала Кэми и улыбнулась: её японского хватало, чтобы понять, что её папа сказал совсем не это.

— Пойду-ка я, удостоверюсь, что то жалкое количество сыновей, которое у меня есть, оделось, — сказал папа, направляясь к двери. И прежде чем он открыл дверь, он оглянулся и сказал: — Аригато.

Кэми прекрасно знала, что по-японски это означает «спасибо», но она все равно вопросительно приподняла брови.

— Что означает «мотай отсюда», — объяснил он.

Кэми украла чашку с кофе у своего отца, и улыбнувшись в край чашки, сказала:

— Я так и подумала.

Глава Двадцать Вторая 

Его Наследие

Эш проснулся в утро понедельника от громкого стука и был уверен, что за окном бушевала гроза. Он ворочался в постели, пытаясь отключиться от грохота, но звук не умолкал. Наконец он со стоном заставил вылезть себя из кровати и выйти из комнаты. Покачиваясь, он двинулся в направлении источника шума с намерением что-то с этим сделать. На лестнице он встретил свою мать. Она была в своем розовом палантине, волосы развивались, но она была достаточно хладнокровна, чтобы бросить презрительный взгляд на потрепанные пижамные штаны Эша, прежде чем плавно спуститься вниз. Эш закатил глаза и последовал за ней к входной двери.

Когда она открыла её, Джаред стоял на пороге. Через плечо у него была перекинута сумка с вещами.

— Вам нужно установить звонок, — заметил он.

— Установить звонок. В Ауримере? — спросила Лиллиан, голос которой прозвучал так, будто Джаред предложил осквернить безмолвные останки их предков Линбернов.

Джаред ухмыльнулся и сказал:

— Я могу войти?

Лиллиан, все еще не отошедшая от кошмарным видения Ауримера со звонками и лифтами, кивнула и повела Джареда в библиотеку. Она вошла и встала у окна, глядя на улицу, туже завернувшись в паланкин. Эш встал возле стеллажа, откуда мог видеть её лицо и попытался понять, что же она чувствует.

Джаред бросил свои пожитки в центр комнаты, а затем направился к камину. Прислонившись к нему он сказал:

— Я надумал переехать обратно. — Он сказал это так небрежно, как будто он не сомневался, что они будут рады ему, или будто это не имело значение для него будут они рады или нет.

— Конечно же ты можешь вернуться назад, — сказала Лиллиан. — Ты Линберн. Ауример твой дом, и его двери всегда открыты для тебя.

Джаред скептически оглядел библиотеку, резной камин и высокий стеллаж из черного дерева.

— Понятно, — сказал он, — но для меня эти слова не очень-то много значат. Это огромный, пугающий до усрачки дом, который должно быть сжирает тонну бабла за отопление. И я только этим летом познакомился с вами, народ, и вы были незнакомцами, высокомерные лбы, которые так пеклись о соблюдение традиций Линбернов. Которые как оказалось в основном были дебильными ни одну сотню лет. Кроме того, остались еще и записи, потому всем известно наше постыдное дерьмовое наследие. Что по правде говоря очень напоминает дешевое кино.

Эш отказался позволить себе улыбнуться. Он просто перевел взгляд со своей оскорбленной матери на ухмыляющегося кузена, а потом решил, что лучше уставиться на люстру. Это была вереница золотых шипов и маленьких блестящих огней, которые объединились, чтобы быть похожими на яркий терновый венец.

— Только, я вот подумал, что мне бы понравилось иметь что-то вроде семьи, — сообщил Джаред, и взглянул на мать Эша. — Чтобы рядом со мной были люди, которые важны для меня. Моя мать хотела оставить меня в Сан-Франциско, я это знаю. Но ты хотела забрать меня с собой. И ты пока мне не врала, тетя Лиллиан. К тому же, ты в какой-то мере ужасаешь, и мне это понятно. Я сам себя порой боюсь.

Выражение лица его мамы было настолько невыразительным, и Эш заподозрил, что она опешила.

— Эш, конечно же, лгал мне, но это вроде как его право и, я также понимаю, почему он ударил меня и сбросил с моста.

Джаред посмотрел на Эша, по-видимому, ожидая от него поддержки. Эш слегка взмахнул рукой в жесте, говорящим «возможно, его слова и правдивы, но, пожалуйста, не думайте, что я превратился в психа».

— И вам двоим не помешает компания. Тетя Лиллиан, ты слишком строга к Эшу, у него скоро начнется депрессия и он будет падать в обмороки.

— Ну, спасибо, — огрызнулся Эш, а Джаред улыбнулся ему.

— Ты не можешь все время быть грубой с ним. Я тоже иногда хочу быть таким с ним. Мы можем делать это посменно. Сомневаюсь, что мы сможем жить спокойно, — сказал Джаред. — Но мы можем надеяться друг на друга и знать, что не дадим в обиду другого. А также мы можем ссориться, не боясь, что кто-то убежит жить в таверну.

— Ты можешь быть уверен, Джаред, — сухо сказала Лиллиан, — у меня нет планов на счет побега в таверну. Иди разложи свои вещи в своей комнате и покончим уже с этим.

Это не было совсем уж трогательным воссоединением, на которое надеялся Эш. Но Джаред кивнул, поднял свою сумку с пола и вышел из комнаты. Эш услышал его шаги, когда тот подымался на верх по лестнице.

Его мама стояла у окна, спина её была натянута как струна, а глаза направлены в сторону её города.

— Ты рад его возвращению? — спросила она.

Её вопрос удивил Эша. Он не мог припомнить другого такого случая, когда её интересовали его чувства. Удивление заставило его на самом деле задуматься над ответом, а не просто ответить то, что она хотела услышать.

— Рад, — медленно проговорил он. — То есть...я доверяю ему, наверное. Я хочу, чтобы он был моей семьей. У нас она и так небольшая. — Он подумал, но не произнес вслух, что хотел, чтобы его семьей был он сам и его мать, дабы не расширять пропасть её разочарования в нем.

Мама продолжила смотреть в окно, как будто и не услышала ответа.

Эш откашлялся.

— Ты довольна?

— Да, — ответила его мама. — То, что он сказал, о людях, которые значимы для него. Это важно для меня. Единственные люди, которые важны для меня, это Линберны.

— И никто другой? — спросил Эш. — Никогда?

— Был один человек, которого я считала когда-то важным, — ответила мама, и Эш подумал о дяде Холли, Эдмунде, которому было суждено жениться на его матери, но вместо этого сбежал семнадцать лет назад. — Но ничего не вышло, и я была наследницей Ауримера. Я думала, что будет лучше придерживаться нашей семьи. Моя гордость была уязвлена, но род Линбернов должен был продолжиться. И я позволила твоему отцу уговорить себя выйти за него замуж. Я разбила сердце своей сестре. Но дальше я поступила еще хуже. Я знала, что мужчина, с которым она сбежала, был не для неё, но я не думала о том, где Розалинде придется усвоить, что она должна быть наказана. Я всегда принимала решения за неё. Меня никогда не волновало, что она могла быть не согласной со мной. Мне не интересны были её возражения. И видишь к чему это привело. Розалинда ушла на долгие годы и вот теперь она вновь оставила меня в Ауримере.