Мир без женщин. - Елена Северная

сам решит проблему продолжения рода. Я ни в коем случае не буду препятствием. Это всё, что Вы хотели услышать?

– Не совсем так, госпожа, – лучезарно улыбнулся он. – Но я приму Ваш ответ и не буду больше настаивать на продолжении беседы. Только одна просьба: не будете ли столь любезны подарить мне один танец на балу?

Я мысленно скривилась. Ещё одна пытка танцем.

– Буду очень рада. Ваш танец – третий, – ответила я, всем видом давая понять, что аудиенция должна уж точно сейчас закончиться.

Визирь улыбнулся, пряча в усах предвкушение. Интересно чего? Сдается мне, что весь танец мы будем продолжать сегодняшний разговор. Мужчина вежливо поклонился и направился к двери. И тут мне в голову пришла сногсшибательная мысль:

– Прайс, а Вы сами не хотите взять в жены Элайну?

Визирь, уже взявшись за ручку двери, споткнулся. Неожиданно.

– Элайна очень красивая женщина, – медленно поворачиваясь, начал он. – Обладать ею – великая награда.

– Думаю, герцог Саворски будет рад наградить верного соратника правом жениться на этой девушке, – улыбнулась я и протянула руку для прощального поцелуя.

Визирь помедлил, с каким-то благоговением прикоснулся губами к тыльной стороне ладони и поклонился.

– Милость короля не знает границ.

С этими словами он, пятясь, и не отрывая от меня сверкающих глаз, покинул комнату. Ф-ух, а визирь-то, по-моему, сам влюблен в эту девицу! Всеми возможными способами попытался оставить её во дворце, ведь, если бы какой-нибудь клан взял её под опеку, то возможно очень скоро определил бы ей мужа, если бы не подарил вновь правителю. Всё-таки «чистая». И вряд ли она была бы частой гостьей, даже вообще гостьей, во дворце. А тут – девица вроде как при короле, в гареме, и визирь рядышком, хоть посмотреть можно.

Я удовлетворенно улыбнулась: если мне удастся убедить Грэя выдать Элайну замуж за Прайса, то я приобрету в лице последнего самого ярого поклонника. В смысле – должника. А что мне это удастся, я не сомневалась. Вряд ли Грэй соблазнится бывшей наложницей короля. Даже «чистой».

А что сама Элайна? Надо бы поговорить с девушкой, настроить её на брак, а то, как породистую кобылу пристраиваем. Господи, я уже становлюсь похожей на местных.

– Мишел?

В дверях тут же появился гарт.

– Я хочу посетить королевский гарем. Это далеко?

– Простите, госпожа, я не знаю расположение. Я приглашу лакея, он проведет.

Пока Мишел организовывал мне сопровождение, я быстро привела себя в порядок. Утро утром, а по дворцу с распущенными волосами расхаживать не стоит. Приставленный лакей-горничный (надо же, а мы привыкли, что «горничная»), шустро уложил волосы, разделив их на жгуты и перевязав тонкими шнурками с блестящими камушками.

И я пошла, мысленно усмиряя своего внутреннего зверя, который шипел и плевался при воспоминании об остывших булочках. Прямо видела, как они умоляюще источают аромат. Пока шествовала по бесконечным коридорам, успела полюбоваться на праздничное убранство дворца. От блеска зеркал и позолоченных деталей слепило глаза. Я передернулась: наличие большого количества зеркал напоминали о моей единственной уязвимости, поэтому там, где сверкали зеркальные поверхности я шла в ускоренном темпе, чем, вероятно, удивляла своих сопровождающих. Хотя они и не показывали виду.

– Ты чего спешишь скорее, чем я? – прошипел рейк, внезапно возникший рядом.

– Хочу закончить свою рабочую деятельность в должности свахи. Прайс – последний клиент.

– Не держи меня за дурака! – тихо возмутился Шон, и пояснил с издевкой: – Хочешь на соперницу посмотреть?

– Да я к твоему дураку даже не прикасалась! – отмахнулась я.

Шон обиделся и засопел, неслышно махая крыльями. Умеет, когда хочет, не привлекать внимание.

Дальше шли молча. Наконец мы добрались до женской половины, то есть до той, где находился гарем. Сейчас там было непривычно тихо. Стражники на входе только покосились на меня, останавливать не стали, но пропустили меня одну, лакею и моей охране пришлось остаться.

Покои были шикарны. Нет, не так. ШИКАРНЫ! Этакие миникоролевские. Сразу посетители попадали в просторный холл, в середине которого весело журчал невысокий фонтан, в его белой мраморной чаше плавали красные рыбки с вуалевидными хвостиками и плавниками. Вдоль стен установлены кадки с цветущими растениями, наполняющие пространство тонким приятным ароматом, в небольших нишах устроились маленькие диванчики с множеством подушек. Слева через высокие окна эркера в холл проникал поток мощного солнечного света, в самом эркере уютно расположился столик на резных ножках и четыре стульчика с мягкими сидушками. Потолок расписан нежной перламутровой эмалью голубого и белого цвета с вкраплением золотых искорок, а в середине помпезно сверкала огромная люстра с множеством хрустальных висюлек. Дневной свет отражался от их граней и тысячи солнечных зайчиков носились по стенам, ныряли в прозрачные струи фонтана, играли с рыбками и прятались в матовом перламутре пола. Из холла просматривалась анфилада комнат, выход в которую обрамляла величественная арка. Я слегка приостановилась, рассматривая всю эту красоту.

– Ой-я-а-а-а, – только и смог вымолвить рейк.

Он даже забыл, как хлопать крыльями и просто завис в воздухе на несколько мгновений. Затем отмер и возмутился:

– Не, ты скажи мне, почему нас сюда не поселили?

Я усмехнулась и наставительно произнесла:

– Этоженскаяполовина, а мы живем вкоролевскихпокоях. Разницу чуешь?

– А, ну да! Мы же вкоролевских!– тут же успокоился мелкий и деловито осведомился: – Ну? И где тут прекрасная узница сего жалкого места?

Я пожала плечами.

– Поищем, мы же без приглашения и предупреждения.

– Да тут поисковое заклинание нужно пускать! – воскликнул Шон и покрутил головой. – Мы тут потеряемся и рискуем на бал не попасть!

– Бал? – раздался мелодичный женский голос откуда-то сбоку.

Глава 22.

Мы с рейком заозирались в поисках источника этого голоса. Через минуту из второго эркера, маленького и не столь заметного глазу, выплыла шикарная белокожая брюнетка в откровенном утреннем платье. Оно больше открывало глазу, чем закрывало, женские прелести.

– А дамочка под стать обстановке! – зашептал мне на ухо Шон и уставился на девицу похотливым масляным взором.

– Челюсть подними, – рассерженно зашептала я, – пол испачкаешь слюнями!

Мелкий вздрогнул, помотал рогатой головенкой, сглотнул, но пялиться перестал. Вместо