Убийца Гора - Джон Норман

По истечении двенадцатой недели тренировок они уже питались довольно сносно, а к концу пятнадцатой даже хорошо, хотя им и была установлена определенная низкокалорийная диета, основанная на протеиносодержащих продуктах, в основном орехах, что весьма напоминало кормежку тарнов при подготовке их к предстоящим соревнованиям или кормление охотничьего слина.

Элизабет, единственная из всех девушек, имела, так сказать, собственную комнату, дверь которой даже можно было запереть изнутри, поэтому они частенько собирались здесь в свободное от занятий время, чтобы попрактиковаться в языке. Обучала их в основном Элизабет, старавшаяся при этом ни единым намеком не дать им понять, что она владеет английским. Чаще всего в эти часы я позволял им побыть наедине, но иногда тоже оставался послушать, не переставая при этом удивляться педагогическим способностям и такту Элизабет. В присутствии американок Элизабет делала все возможное, чтобы у девушек возникла мысль, будто она служит мне настолько хорошо, что ей удалось до известной степени добиться моего к ней расположения.

На восемнадцатой неделе занятий девушкам выдали короткие белые шелковые туники без рукавов, удерживающиеся при помощи завязываемого на левом плече узла. Элизабет при этом получила тунику красного цвета. В этот же период Филлис и Вирджинии заменили простые металлические ошейники на ошейники запирающиеся, которые при необходимости можно было снять, а также убрали у них со щиколотки левой ноги опознавательные металлические полосы, с которыми они были доставлены на Гор, и ножные браслеты для прикрепления колокольчиков. Элизабет уже в начале обучения поменяли обычный желтый рабский ошейник на запирающийся красный.

К концу двадцатой недели тренировок Филлис и Вирджиния уже вполне прилично изъяснялись на языке Гора; Элизабет же, конечно, владела им свободно, хотя у неё и присутствовал некоторый тачакскии акцент. У девушек манера произнесения некоторых звуков больше напоминала характерный говор жителей Ара.

Я заметил, однако, что Сура настаивала на том, чтобы они не стремились избавиться от акцента, служащего свидетельством их варварскою происхождения. Она считала, что свойственное девушкам проглатывание конечных звуков и некоторая английская шепелявость придают рабыням, с точки зрения мужчин, определенное очарование. При случае я поинтересовался на этот счет у Хо-Ту, охарактеризовавшем это произношение лишь как дефект речи, и сообщил его мнение Суре, оставшейся, однако, в своих требованиях непреклонной. Как-то, находясь в нашей комнате вместе с Филлис и Элизабет, Вирджиния, смущенно поглядев на меня, поинтересовалась, не знаю ли я случайно имени того белокурого охранника с голубыми глазами, который так часто заходит понаблюдать за их занятиями.

– Ремиус, – ответил я.

Вирджиния с благодарностью кивнула и низко опустила голову.

– А того парня, что иногда приходит вместе с ним, зовут Хо-Сорл, – добавил я.

– Это тот, противный? – заметила Филлис. – С черными волосами и шрамом на щеке?

– Мне он противным не показался, – ответил я, – если только ты имеешь в виду того же, о ком я говорю. У него действительно темные волосы и шрам на лице.

– Я его знаю, – сказала Филлис – Он все время таращится на меня. Это меня так раздражает!

– А я подумала, – вставила Элизабет, – что сегодня утром ты танцевала именно для него.

– Ничего подобного! – огрызнулась Филлис.

– А вчера, – рассмеялась Элизабет, – когда Сура попросила его подойти, чтобы одна из нас могла приблизиться и исполнить «Первый поцелуй пойманной рабыни», ты раньше всех вскочила на ноги.

– Точно, – заметила Вирджиния. – Я ещё ни от кого не видела такой прыти.

– Все это неправда! – воскликнула Филлис. – Неправда!

– Возможно, после этого он тебя и купит, – высказала предположение Элизабет.

– Я этого не хочу! – возмущенно заявила Филлис. – Как вы думаете, – обратилась ко мне Вирджиния, – нас выставят на продажу в Курумане?

– По-видимому, план Кернуса именно в этом и состоит, – ответил я.

– Вот бы меня купил кто-нибудь, похожий на Ремиуса, – мечтательно произнесла Вирджиния.

– Вполне возможно, – ответила Элизабет.

– Сомневаюсь, – сказала Филлис. – Ты слишком худая, и у тебя мешки под глазами.

– Но ведь я не уродлива, – стала оправдываться Вирджиния. – И что мне теперь делать, если я не такая красивая, как ты?

Она грустно вздохнула и опустила голову.

– Я вообще-то мужчин боюсь, – продолжала она. – Хотя, по правде говоря, теперь уже меньше. Они даже начинают меня интересовать. Я ещё не знаю, как себя с ними вести и что делать. Но теперь-то я рабыня, меня обязательно научат. Нет, теперь я их уже почти не боюсь, – она с вызовом посмотрела на Филлис. – Я даже хочу быть рядом с кем-нибудь из них.

– Рабыня! – презрительно фыркнула Филлис.

– А ты разве не хочешь иметь рядом с собой мужчину? – спросила Вирджиния.

– Нс вижу, зачем он мне может понадобиться, – высокомерно обронила Филлис. – Да и что я с ним буду делать?

– Ну уж это ты узнаешь, рабыня для наслаждений, – заверила её Элизабет. – Самой понравится!

Филлис наградила её испепеляющим взглядом.

– Интересно, каково это чувствовать себя в объятиях мужчины? – снова мечтательно спросила Вирджиния.

– Такого, как Ремиус? – поинтересовалась Элизабет.

– Да, – кивнула Вирджиния.

Филлис расхохоталась.

Вирджиния уронила голову.

– Нет, я уродина, – печально произнесла она. – Меня-то уж точно не будут продавать в Куруманском квартале.

– Нет, ты настоящая рабыня! – воскликнула Филлис. – Маленькая рабыня Вирджиния.

– Да, такая же, как и ты!

– Я не рабыня! – крикнула Филлис.

– Маленькая, хорошенькая рабыня для наслаждений, – смеялась Вирджиния.

– Никогда не называй меня так! – завопила Филлис, вскакивая на ноги.

– А я говорю, ты самая обычная рабыня! – завопила в ответ Вирджиния.

Филлис бросилась к ней, и через мгновение обе они покатились по полу, пиная друг друга и визжа что есть мочи.

– Останови! – обратилась ко мне Элизабет. – Прошу тебя!

– Свободные мужчины не вмешиваются в склоки рабов, – невозмутимо ответил я.

Девушки вскоре опомнились и перестали таскать друг друга за волосы. Филлис поднялась на ноги, тяжело переводя дыхание. Вирджиния тоже встала и, поправляя ленту на волосах, отошла в угол. Обе они посмотрели на меня.

– Извините нас, – глухо сказала Вирджиния.

– Вам пора возвращаться в конуру, рабыни, – заметил я.

Вирджиния рассмеялась Филлис, не говоря ни слова, побрела к дверям и там остановилась, поджидая подругу и исподлобья поглядывая на меня.