Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье (сборник) - Джон ле Карре

– Тут мне все понятно. Но ведь он знает о Тейлоре, верно? Если даже МИД в курсе.

– Предоставьте это мне. И не совершайте ошибку, полагая, что только Цирк может содержать агентурную сеть. У нас столько же прав, сколько и у них. Мы просто не прибегаем к этой практике без особой необходимости. – Последнюю фразу он произнес с нажимом, словно хотел подчеркнуть важность своих слов.

Эвери смотрел на узкоплечего Леклерка, фигура которого четко вырисовывалась на фоне окна, за которым посветлело небо. «Вот человек, который вечно сам по себе существует как бы отдельно от других», – подумал он.

– Нельзя ли нам растопить камин? – спросил он и вышел в коридор, где у Пайна в стенном шкафу хранились щетки и швабры. Там же лежали дрова и кипа старых газет для растопки. Эвери вернулся и встал у камина на колени, а потом, сохранив самые крупные угли, спихнул мелкую золу сквозь прутья решетки, как всегда делал дома на Рождество.

– Я все размышляю, разумно ли было устраивать им встречу прямо в аэропорту? – заметил он.

– Дело было слишком срочное. А после получения доклада Джимми Гортона оно стало просто безотлагательным. Каковым и остается до сих пор. Мы не можем терять время.

Эвери поднес спичку к газете и смотрел, как пламя охватило бумагу. Когда занялось дерево, дым стал плавно стелиться ему прямо в лицо, и в глазах под очками выступили слезы.

– Как смогли засечь полет Лансена?

– Это был обычный чартерный рейс. О нем оповестили заранее.

Подбросив побольше угля в огонь, Эвери поднялся и вымыл руки над раковиной в углу, затем протер их носовым платком.

– Сколько раз просил Пайна повесить мне полотенце, – сказал Леклерк. – У них слишком мало работы, вот в чем проблема.

– Ничего. – Эвери сунул влажный платок в карман брюк и сразу почувствовал, как он холодит ему бедро. – Возможно, теперь работы прибавится у всех, – добавил он без тени иронии.

– Я хочу попросить Пайна установить для меня здесь походную кровать. Превратить эту комнату в своего рода оперативный штаб. – Леклерк говорил осторожно, словно Эвери был в силах запретить ему эти маленькие радости жизни. – Вы можете позвонить мне из Финляндии сегодня вечером сюда же. Если получите пленку, скажите просто: сделка состоялась.

– А если нет?

– Скажете, что сделка не состоялась.

– Очень похожие фразы, – возразил Эвери. – Я имею в виду при помехах на линии. «Состоялась» и «не состоялась».

– Тогда скажите, что вы не заинтересованы. Любые слова в форме отрицания. Ну, вы понимаете, о чем я говорю.

Эвери взял опустевшее ведерко для угля.

– Отдам его Пайну.

Он прошел через комнату дежурных. Офицер в форме военно-воздушных сил дремал у телефонов. По деревянной лестнице Эвери спустился к парадной двери.

– Боссу нужен еще уголь, Пайн. – Привратник поднялся и встал по стойке «смирно» рядом со своей казарменной койкой, как делал всегда, когда к нему обращались.

– Прошу прощения, сэр, но не имею права оставить пост у дверей.

– О, ради всего святого! Я сам присмотрю за дверью. Мы там наверху продрогли до костей.

Пайн взял ведро, застегнул гимнастерку и скрылся в конце коридора. Он изменил своей старой привычке и больше не присвистывал на ходу.

– И ему нужна кровать в кабинете, – продолжил Эвери, когда Пайн вернулся. – Вероятно, вы могли бы передать эту просьбу дежурному, когда он проснется. Да, и еще полотенце. Ему нужно полотенце у раковины.

– Слушаюсь, сэр. Приятно видеть, что наш старый департамент снова оживает.

– Где здесь поблизости мы могли бы позавтракать? Есть что-нибудь приличное?

– Есть «Кадена», – ответил Пайн с некоторым сомнением, – но вот только не знаю, понравится ли там боссу, сэр. – Он усмехнулся. – А в старые-то деньки у нас даже была столовая. Маленькая, но своя.

Часы показывали без четверти семь.

– Когда открывается «Кадена»?

– Даже не знаю, сэр.

– Скажите, вы знакомы с мистером Тейлором? – Он едва не поставил глагол в прошедшее время.

– Да, конечно, сэр.

– А с его женой когда-нибудь встречались?

– Никак нет, сэр.

– Какая она? Вы не знаете? Быть может, слышали о ней что-нибудь?

– Нет, сэр, о ней я ничего не знаю. Грустная вышла история, сэр.

Эвери посмотрел на него с изумлением. «Значит, Леклерк поделился с ним информацией, – подумал он и поднялся наверх. – Рано или поздно ему придется позвонить Сэре».

3

Позавтракали они в другом месте. Леклерк отверг «Кадену», и они бесконечно долго шли, пока не обнаружили другое кафе, хуже «Кадены» и более дорогое.

– Никак не мог его вспомнить, – сказал Леклерк. – Вот ведь абсурд! Но кажется, он обучен обращению с радиопередатчиком. По крайней мере был в те годы.

Эвери подумал, что речь идет о Тейлоре.

– Сколько, вы говорите, ему было лет?

– Сейчас ему где-то за сорок. Отличный возраст. Поляк из Данцига. Они все говорят по-немецки, а это большой плюс. И без завихрений в башке, как у поляков-славян. После войны он пару лет слонялся без дела, но потом взялся за ум и купил автомастерскую. Должно быть, неплохо зарабатывает.

– Тогда он, по всей вероятности, не нуждается…

– Чепуха. Он будет нам благодарен. Должен быть, как я полагаю.

Леклерк расплатился по счету и сохранил его. Когда они выходили из кафе, он говорил о системе возмещения расходов и о том, как важно сохранять счета для бухгалтерии.

– И помните, что имеете право на компенсацию за сверхурочную работу. Как и за совмещение обязанностей.

Они пошли вдоль улицы.

– Билет на самолет для вас уже заказан. Кэрол забронировала его из дома. Нам нужно будет выдать вам аванс на расходы. Придется оплатить отправку тела на родину и все такое прочее. Как я понимаю, такие вещи обходятся недешево. Лучше всего будет перевезти его самолетом. Вскрытие произведем без посторонних у себя.

– Я еще никогда не видел трупа, – признался Эвери.

Они стояли на углу в Кеннингтоне, выискивая такси. По одну сторону от них располагался газгольдер[23], а по другую – вообще ничего. В таком месте можно было впустую проторчать целый день.

– Джон, вам необходимо будет сохранить наш план в секрете. Я говорю о засылке агента. Об этом никто не должен знать. Даже в департаменте, никто вообще. Мы присвоим ему кодовое имя Майская Мушка. Это я об Лейсере. Будем называть его Майской Мушкой.

– Хорошо.

– Время сейчас не самое подходящее. Уверен, нам будут стремиться вставить палки в колеса как в самом департаменте, так и за его пределами.

– А что по поводу моей «легенды»? – спросил Эвери. – Я не очень-то…

Такси с поднятым флажком[24] проехало мимо, даже не притормозив.

– Вот сволочь! – взвился Леклерк. – Почему он не посадил нас?

– Думаю, он живет в той стороне и просто направлялся домой. Так что насчет «легенды»? – напомнил Эвери.

– Вы путешествуете под подлинной фамилией. Так что я не вижу здесь каких-то проблем. Можете и адресом воспользоваться своим же. Назовитесь издателем по профессии. В конце концов вы им когда-то и были. Консул вам подскажет, как себя вести. Что вас так волнует?

– Так, мелкие детали.

Леклерк на минуту вышел из состояния задумчивости и улыбнулся.

– Я вам кое-что расскажу о «легендах», хотя скоро вы все усвоите. Прежде всего никогда не давайте о себе информации сами. Никто и не ждет, чтобы вы им начали рассказывать о себе. С какой стати? Почва подготовлена: консулу мы отправим телетайп. Предъявите свой паспорт и будете действовать по обстановке.

– Я постараюсь, – сказал Эвери.

– У вас все получится, – с энтузиазмом заверил Леклерк, и оба заулыбались.

– Далеко там до города? – спросил Эвери. – От аэропорта?

– Примерно три мили. Это базовый аэропорт в основном для трех горнолыжных курортов. Бог знает, чем там занимается целыми днями наш консул.

– А до Хельсинки?

– Разве я вам не сказал? Сто миль. Быть может, немного больше.

Эвери предложил сесть в автобус, но Леклерк наотрез отказался вставать в очередь, и они так и остались торчать на углу. Его снова увлекла тема официального автотранспорта.

– Невероятно абсурдная ситуация, – сказал он. – В прежние времена у нас была своя квота, а теперь остались только два фургона, причем министерство финансов не разрешает даже платить шоферам сверхурочные. Как в таких условиях я могу руководить департаментом?

В результате им пришлось идти пешком. Леклерк держал адрес в голове: у него вошло в привычку запоминать такие вещи наизусть. Продолжительная прогулка с начальником создавала для Эвери некоторые неудобства, потому что Леклерку приходилось прибавлять шаг, чтобы поспевать за гораздо более длинноногим младшим коллегой. Поэтому Эвери старался себя контролировать, но порой забывался, и Леклерк, пыхтя, ускорял ход, чтобы не отстать. Сеял мелкий дождик. По-прежнему стоял зверский холод.