Шпион судьбу не выбирает - Игорь Атаманенко

— Папа, ты, конечно, скажешь, что я перетрудился, что все это — нервы и мнительность, но посуди сам, что могут делать сразу две машины «неотложки» в нашем маленьком дачном поселке? Тем более что стоят они не у каких-то конкретных дач… Они расположились так, будто блокируют нашу улицу… Я решил, что, может быть, они заблудились, и подошел к одной из них… Знаешь, что я увидел? У нее московские номера!

— Ну и что? — с напускным безразличием спросил генерал.

— Да как ты не поймешь, папа! — все более распаляясь, Петр заговорил в полный голос. — Машины-то — неместные, иначе бы у них были номера Московской области, эти же прибыли из Москвы!! Папа, мы же с тобой профессионалы… Ты не хуже меня знаешь, что и КГБ, и ГРУ для ареста объектов зачастую используют в качестве прикрытия машины «скорой помощи», так как их вид вызывает у окружения гораздо меньше беспокойства, чем милицейские «уазики». Кроме того, в их салонах можно свободно разместить группу захвата… Разве не так? Одного в толк не возьму: кто из наших соседей может быть объектом заинтересованности органов, если в поселке, кроме генералов из спецслужб и ученых с мировым именем, некого более караулить или… арестовывать?!

— Ладно, сынок, не нашего ума это дело… Пойдем в дом!

Выслушав несколько здравиц в свой адрес, Поляков вдруг похлопал себя по карманам.

— Я сейчас, сигареты оставил на столе… — скороговоркой произнес генерал и опрометью бросился в свой кабинет.

Гости недоуменно переглянулись — хозяин никогда не позволял себе курить в помещении. Впрочем, сегодня его юбилей, мало ли, решил сделать исключение!

Заперев дверь кабинета изнутри, генерал скользнул к стеллажу с грампластинками. Здесь находилась единственная улика — белый конверт, в который был вложен Первый концерт Чайковского, служил копиркой для нанесения тайнописи.

Трясущимися руками Поляков выдрал белый конверт, чиркнул зажигалкой и объятую пламенем бумагу выбросил в форточку…

«Все! Теперь ничего не найдете, хоть весь дом переройте!»

В волнении генерал забыл про дождь. О сохранении улики позаботилась природа…

В 30 — 40-е годы прошлого столетия основным мотивом сотрудничества со спецслужбами являлся антифашизм, и люди охотно шли на вербовку за одну лишь идею.

Эпоха романтизма закончилась, и сегодня на ниве добывания и защиты секретов царствует меркантилизм, а агентами спецслужб — не важно, наших или иностранных, — становятся, как правило, люди ущербные и закомплексованные, одержимые страстями или наделенные какими-то пороками; страдающие непомерным самомнением и, как им кажется, невостребованные; корыстолюбивые, ставящие превыше всего личную выгоду и собственное благополучие; злобные и мстительные, не умеющие прощать нанесенные им обиды и оскорбления; беспринципные азартные игроки, готовые ради сомнительного удовольствия поставить на карту собственную судьбу и судьбу своих близких.

Дмитрий Поляков оказался на службе у американцев не потому, что стал жертвой шантажа и собственного малодушия. Отнюдь. Генерал изначально был предателем по убеждению.

Отвергая политические ориентиры советского правительства времен хрущевской «оттепели», Поляков считал, что руководство СССР незаслуженно попирает и предает забвению идеалы сталинской эпохи.

Были и другие, более тривиальные причины, побудившие подполковника, а со временем генерал-майора, верноподданно служить сначала ФБР, американской контрразведке, а затем Центральному разведывательному управлению.

Меркантилизм и неуемная жажда денег все двадцать два года, что он «таскал каштаны» для американцев, подпитывали его рвение на шпионском поприще. Плюс обида и зависть, которые ядовитыми червями буравили ему душу.

Обида на то, что его выдающиеся способности не замечают и по достоинству не оценивают.

Зависть по отношению к незаслуженно продвинутым начальством и осыпанным наградами коллегам.

Однако главным побудительным мотивом, толкнувшим Дмитрия Полякова в объятия американских вербовщиков, была месть. Месть за погибшего младенца-сына.

…В 1961 году, когда Поляков приступил к работе в нью-йоркской резидентуре ГРУ, в Соединенных Штатах свирепствовала эпидемия гриппа. Ребенок заболел, получил осложнение на сердце, спасти его могла только срочная операция. Поляков попросил руководство резидентуры оказать материальную помощь, чтобы прооперировать сына в местной клинике, но ГРУ ответило отказом, и младенец умер.

Буквально на следующий день после смерти сына Поляков, озверевший от несправедливости судьбы и своего начальства, инициативно вышел на известных ему «охотников за скальпами» — вербовщиков из ФБР, ищущих потенциальных изменников из числа сотрудников КГБ и ГРУ. Его заявка работать в пользу Соединенных Штатов была принята под аплодисменты…

За время, которое «ТОПХЭТ» — один из псевдонимов Полякова, присвоенных американцами, а были еще «Бурбон», «Спектр», «Дипломат» — состоял на службе у ФБР и ЦРУ, Советский Союз понес ущерб в десятки миллионов долларов.

В ЦРУ обоснованно считали Полякова самым продуктивным источником. В недрах ЦРУ для анализа поступавших от него материалов даже было создано специальное подразделение, едва успевавшее их обрабатывать.

«ТОПХЭТ» передал ЦРУ более 100 выпусков журнала «Военная мысль» под грифом «Совершенно секретно», в которых излагались стратегия, тактика и планы Верховного командования СССР. Он похитил и передал за океан тысячи страниц документов, в которых были даны технические характеристики самого секретного советского оружия.

Работая в качестве военного атташе в Бирме, Индии, затем, преподавая в Военно-дипломатической академии Советской Армии, «крот» раскрыл своим американским хозяевам принадлежность к внешней и военной разведке около 1500 советских офицеров и около двухсот агентов из числа иностранных граждан.

Во время войны во Вьетнаме Поляков предоставил США информацию о численности, структуре и возможностях северо-вьетнамских войск, имевшую стратегическое значение.

В начале 1970-х он передал в ЦРУ информацию, что Китай находится на грани прекращения военно-экономического сотрудничества с Советским Союзом.

Эти сведения помогли Соединенным Штатам «прорубить окно» в Китай. Президент США Никсон и его помощник по безопасности Киссинджер тут же вылетели туда с государственным визитом.

Даже в 1991 году, когда Поляков был уже давно расстрелян, американцы во время войны в Персидском заливе с успехом использовали поставленные им сведения, уничтожая иракские противотанковые ракеты советского производства. А они ведь считались недосягаемыми для средств подавления противника…

За годы сотрудничества с ЦРУ Поляков помог западным контрразведчикам разоблачить семь «кротов» — сотрудников спецслужб Великобритании и США, работавших в пользу СССР.

Несмотря на то, что «Британское дело» было закрыто в конце 1960-х, в США и 20 лет спустя не смолкали разговоры о том, как красиво оно тогда было проведено. А события развивались по следующему сценарию.

Поляков передал ЦРУ копии, сделанные нашим британским «кротом» с фотографий, которые тот, в свою очередь, переснял с секретных документов, описывающих системы управляемых ракет, состоявших на вооружении армии США. Изучив снимки «ТОПХЭТА», в ЦРУ проследили путь этих документов и выяснили, на каком этапе они попали в руки нашего агента. ЦРУ вышло на отдел управляемых ракет британского министерства авиации. Там и работал наш человек — Фрэнк Боссарт. Его арестовали и приговорили к 21 году тюремного заключения.

Уже будучи на пенсии, Поляков помог ФБР раскрыть нескольких наших разведчиков-нелегалов, заброшенных в США на оседание под видом иммигрантов и уже сумевших устроиться на работу в американские госучреждения.

На одном из допросов «ТОПХЭТА» сотрудники Следственного управления КГБ Александр Духанин и Юрий Колесников поинтересовались, не жалко ли ему преданных им нелегалов, которых он сначала готовил на специальных курсах, а затем отправил на электрический стул?

Ответ был обескураживающе циничен:

— В этом и заключалась моя работа. Можно еще чашечку кофе?

Вообще, надо сказать, что казус генерала Полякова во всех отношениях не имел прецедентов в истории отечественных спецслужб.

«ТОПХЭТ» не только поставил своеобразный рекорд по длительности работы в пользу противника и по объему переданной им секретной информации. Рекорд еще и в другом — все это время «кроту» удавалось не попасть в поле зрения нашей контрразведки. Впрочем, последнее обстоятельство вполне объяснимо.

Во-первых, Поляков долгие годы являлся кадровым офицером советских спецслужб, и хотя бы поэтому был досконально осведомлен обо всех методах и приемах, используемых КГБ в своей деятельности по выявлению агентуры противника.