Дональд Трамп. Сражение за Белый Дом - Елена Клепикова

Смена вех: снова о бумерах и милленниалах. От чего и от кого зависят президентские выборы?

Ну правда! Хоть построй вдобавок к Белому дому, рядышком на Пенсильвания-авеню, Черный дом. Так, помню, некорректно шутили восемь лет назад, когда Хиллари Клинтон и Барак Обама вусмерть сразились за номинацию от Демпартии. Еще помню книгу, которая так и называлась «Две нации», – о расколотой по расовому признаку Америке. Время от времени этот раскол дает о себе знать – когда судили черного О Джей Симпсона по обвинению в убийстве белой жены и ее белого дружка или каждый раз, когда от полицейской пули погибает черный подросток, заподозренный в преступлении. Мнения расходятся в зависимости от цвета кожи. Да и на двух предыдущих выборах с участием Барака Обамы голоса белых распределялись в зависимости от идеологических пристрастий, зато черные голосовали единым блоком за черного Барака Обаму, хотя генетически он черный только наполовину. А на этот раз и вовсе нонсенс: черные почти единодушно отдавали свои голоса на первичных выборах белой Хиллари Клинтон, тогда как белые в большинстве своем – Берни Сандерсу, который предсказуемо проиграл в южных штатах, где афроамериканцы в демократическом электорате доминируют. Недаром представитель команды Сандерса деликатно и политкорректно, но не без язвительности назвал Хиллари Клинтон «региональным политиком».

В этом, конечно, есть некий парадокс, потому как социалистические идеи о равенстве, а конкретно – о бесплатном обучении в колледжах и о минимальной зарплате $15 должны быть по идее черным еще ближе, чем белым, но не разобрались, голосуют по традиции и по инерции. Зато латинос сориентировались быстрее наших афроамериканцев и в большом числе голосуют за Сандерса. О белых демократах и говорить нечего – они горой за нашего Крысолова из Бруклина, независимо от образовательного уровня, классовой принадлежности, гендера и возраста.

Цифры и тенденции

Вот как раз возраст меня больше всего сейчас и интересует. Я даже не о молодежи, которая воспринимает Берни Сандерса культово как своего вождя и следует за его лозунгами в самом деле, как гамельнские детки за упомянутым Крысоловом. Но вот наугад еще одно процентное соотношение: в Неваде, например, избиратели, которым меньше сорока пяти, разделились следующим образом: за Хиллари – 21 %, за Сандерса – 76 %. Это в той самой Неваде, где Сандерс вступил в борьбу на полгода позже мадам Клинтон! Вот его собственное умозаключение по окончании невадских кокусов: «Пять недель назад у нас было отставание в 25 процентов, а в итоге оказались по результатам вплотную».

Эта тенденция стремительного роста сторонников у Берни Сандерса за счет оскудения электората у Хиллари Клинтон прослеживается по всей Америке: рейтинг нашего бывшего госсекретаря неуклонно падает, но у вермонтского сенатора проценты растут не соответственно, а двукратно: в последнее время Хиллари утратила 5 процентов своих сторонников, зато у Берни их стало на 10 процентов больше: за счет «болота» сомневавшихся прежде: 47 вместо прежних 37!

Все эти проценты я заимствую у правофланговой Fox, которую ну никак не заподозришь в симпатиях к социалисту с человеческим лицом. А самым поразительным оказался расклад мнений пусть по преждевременному, гипотетическому, но архиважному вопросу о ноябрьских выборах, если республиканцы номинируют на своем июльском съезде Дональда Трампа: с Хиллари Клинтон они идут почти вровень, всего 5 процентов в ее пользу, зато Берни Сандерс запросто побеждает Трампа с разгромным счетом 53:38! Даже в случае появления третьего кандидата (предположительно Майкла Блумберга) у Сандерса значительно больше шансов одолеть Трампа, а с Хиллари Клинтон они идут ноздря к ноздре (у самого Блумберга плюс-минус 15 процентов). Другими словами, Сандерс – единственное более-менее надежное препятствие на пути Трампа в Белый дом.

Да, идеи овладевают массами, хоть и не сразу. Я сейчас о демократах, точнее, о черном сегменте электората. Бруклинско-вермонтский Крысолов начинал, считай, с нуля – с четырех всего процентов. Прогресс налицо – даром, что ли, он прогрессист! Время работает на Берни Сандерса, тенденция в его пользу, но успеют ли идеи овладеть демократическими массами до их номинационного конвента?

Один против двух: Берни Сандерс vs Биллари Клинтон

Боюсь, у читателя уже рябит в глазах от приведенных процентов – что ж, в самом деле пора перейти от статистики к идеям и концепциям, опираясь опять-таки на цифры и числа.

Два вывода напрашиваются сами собой и особых умственных усилий не потребуют. Хиллари и Берни обращаются к разным частям тела избирателей: она – к голове, а он – к сердцу. Какой зов сильнее, покажет время. Недалекое. Наберемся терпения. Ждать осталось недолго.

Зато второй вывод потребует немедленного рассмотрения: судя по их лозунгам, Хиллари Клинтон олицетворяет прошлое, тогда как Берни Сандерс – будущее. Она ссылается на свой опыт работы на вашингтонском олимпе – сначала в Белом доме (пусть и в церемониальной роли первой леди) и в госдепе, а потому ее набившие оскомину ссылки на Барака Обаму, на преемственность и на статус-кво вызывают обратный эффект. Для кого-то это все еще аргумент в ее пользу, но для других – совсем напротив: побывала у власти – пора и честь знать. Женская карта больше не срабатывает и не гальванизирует даже женский электорат (большинство демократок до 59 лет склоняется к кандидатуре Сандерса), а мужчин и подавно. К тому же Сандерс один против двух: Биллари Клинтон. Как когда-то – восемь лет назад – Барак Обама. А потому бывший президент, как участник кампании Хиллари, вызывает двоякое чувство: для одних он авторитет, а для других нафталин. Судя опять-таки по опросам, электорат подустал от обоих Клинтонов. Дословно: «52 percent of voters say they are tired of Clintons running for president». Как и от Бушей. К тому же у нас все-таки республика, на кой нам политические династии? Вот, к примеру, республиканский наследник Джеб Буш срезался и сошел с дистанции. Чем не прецедент?

Тем более знакомая ситуация: Барак Обама – Хиллари Клинтон. Правда, у Берни нет того обамовского недостатка, который при умелой им манипуляции превратился в достоинство: цвет кожи. Отчасти благодаря ему Барак и одолел Хиллари по всей Америке.

Подчеркиваю: отчасти. Главная причина триумфального шествия Обамы в том, что он обещал электорату изменения – напомню его революционные слоганы, его сдвоенную мантру «The Change We Need» & «Yes, We Can». Не один к одному, но напоминают популистские призывы к револю ции Берни Сандерса – «A Future To Believe In» & «A Political Revolution Is Coming». А уж кто из них больший левак – Обама тогда или Сандерс теперь, – читателю на размышление.

Поколенческая революция

Оба-два целенаправлены к будущему. А потому увлекли прежде всего молодых избирателей, и только потом уже – их родаков: «Tell your mama: “Vote for Obama!”». Вот тогда – в 2008 году – и возникло это поколенческое противопоставление: милленниалов – бебибумерам (или просто бумерам). Второй термин в разъяснении вряд ли нуждается, а милленниалы от millennium – тысячелетие. Милленниалы – это те, кто родился на рубеже тысячелетий, между 1982 и 2000 годами: старшим сейчас 34, младшим – 16, они еще не вошли в электоральный возраст. Одним словом, тысячелетники.

Позволю ссылку на самого себя – вот что я писал восемь лет назад, вкратце, суммарно.

Толчком для поколенческой, циклической смены послужило развитие коммуникационных технологий, прежде всего Интернета. Сходит со сцены пожилое поколение американцев, которые статистически не являются пользователями Интернета, да и равнодушные в большинстве своем к политике бумеры вошли в пенсионный возраст. В то время как милленниалы благодаря воспитанию и самовоспитанию имеют тенденцию к политической независимости, к самостоятельному, индивидуальному выбору, к отказу от традиционных ценностей. Вот почему большинство молодых избирателей-демократов голосовало в 2008 году за Барака Обаму, который угадал это стремление нового поколения к переменам и сдвигам, в противоположность Хиллари Клинтон.

Нечто подобное происходит и в этом високосном году с той только разницей, что на этот раз во главе милленниалов встал не сравнительно молодой кандидат, а септогенарий, которому через полгода стукнет три четверти века. Лично я нахожу в этом возрастном парадоксе некоторое утешение – значит, не все еще для меня потеряно, а я слегка помоложе Берни Сандерса. И вот что еще любопытно: никто из его нынешних соперников не посмеет пенять ему на почтенный возраст, коли все они из племени геронтократов: Дональду Трампу скоро будет семьдесят, а Хиллари Клигтон – шестьдесят девять. Еще один феномен президентской кампании этого года. Не последний.

И еще один абзац из той моей статьи в конспективном пересказе, но близко к оригиналу: