В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев - Евгений Семенович Штейнер

был строительным подрядчиком (или состоятельным мастеровым), который заказал композицию с изображением святого покровителя строительств. За спиной этого персонажа расположены крест-накрест две огромных стрелы. Это часть мунэагэ-но гу 棟上具 – “предметы для мунэагэ”, или ритуальные вещи, используемые при подъеме конькового бруса. Правая двухметровая бамбуковая стрела оснащена наконечником, который имеет форму редьки с ботвой, а у левой – раздвоенное жало с мордой мифологического китайского льва сиси. Повыше видны оперения двух обычных стрел и круглая мишень.

III-27

Имя Утасигэ в подписи использовал для работы в сэндзяфуда и прочих малых формах ведущий мастер пейзажного жанра Хиросигэ. Он же нарисовал сходную фигуру бога войны Хатимана с луком и стрелами и именем заказчика Фугин (см. с. 132).

28

Кунжутные охаги наших дней

1868

Sesame Ohagi of Our Days. 1868

當世ごまのお萩

(Тоё гома-но охаги)

Цветная ксилография. Диптих ōбан

Каталог 2008, т. 2, № 510, инв. № А.29460-61

Воспроизведен отпечаток из: Музей графических искусств, Матида

Неизвестный художник школы Утагава

Unknown artist of Utagawa school

Вторая пол. XIX в.

III-28

Композиция демонстрирует внутренний вид лавки, где делают и подают охаги. Это рисовые колобки, покрытые сладкой пастой из соевых бобов. Вареный рис толкут в больших ступах до состояния клейкой однородной массы. Работа эта долгая и трудная, сравнимая с отбиванием колобков моти. Сверху охаги могут быть посыпаны (гома).

В основе замысла этой картинки лежит злободневная сатира на политическую ситуацию революционного 1-го года Мэйдзи. Первое значение слова “хаги” 萩 – кустарник с мелкими желтыми цветами. Это был родовой узор могущественного клана Тё̄сю̄, врага сёгуната и зачинателя Реставрации Мэйдзи. Соответственно, лавка, где делают охаги, намекает на его заведение. Работники вокруг большой бочки – это разные самурайские кланы помельче, которые вынуждены присоединиться к Тёсю. Некоторые из работников демонстративно сложили руки на груди, не желая активно участвовать; кто-то смотрит, кто-то ахает, другие молча делают то, что велено.

Приправа из кунжутных семян к охаги выбрана не случайно: слово “гома” имеет несколько омонимов и три разных иероглифических написания и кроме “кунжут” (胡麻) означает “лесть, угодничество” (胡麻), а также “надувать, прикидываться” (誤魔). Те, кому льстят, с довольным видом поедают охаги слева. Это князья клана Тоса (справа, в желтом кимоно с черепаховым узором), Сацума и Аки. Рядом с каждым есть надписи, которые кончаются на слово “таю”; в зависимости от контекста это означает “главный актер” или “куртизанка высшего разряда”. Имя крайнего левого буквально означает “главный актер (или высшая проститутка) переходного года”, т. е. 1868-го, когда последняя эра эпохи Эдо (4-й год Кэйо) сменился 1-м годом Мэйдзи. В целом сатирический сюжет довольно прозрачно намекает на то, что в ситуации радикальных общественных перемен есть те, кто вынужден эти перемены осуществлять, и те, кто получает выгоду.

4

In the Vortex of the Floating World

E-1

Utagawa Kuniyoshi

Kiheiji Rescued from the series Ten Heroic Accomplishments of Tametomo (Tametomo homare no jikketsu). 1847–1852.

The Kitaev Collection: La collection inconnue and its Cataloguing

How it all Began

THE Pushkin State Museum of Fine Arts in Moscow predominantly holds antiquities and West European art. It also keeps a collection of Japanese art, especially woodblock prints, that includes a certain residue from the scores amassed by Sergei Kitaev (1864–1927), a Russian naval officer whose ship took him to Japan as he cruised the high seas between 1885 and 1896. Rumors circulate that the Japanese print collection is “big” or even “the largest in Europe,” but no one outside a few scholars in the late 1980s or early 1990s has viewed it. Until recently, only three pamphlets in Russian in conjunction with small exhibitions from the Kitaev holdings have been published. They sketch the provenance of the Kitaev Collection, said to include either twenty-two or twenty-five thousand woodcuts. The prelude to a story of misfortunes begins when Kitaev sent his crated collection to the Rumyantsev Museum in Moscow for safekeeping in early 1917, when he left Russia, ostensibly for medical treatment abroad.

E-2

Sergei Kitaev

(second from the right, is officer of the watch) on the conning bridge of the cruiser “Admiral Kornilov”. c. 1894–1896. From V. Yarovoi, “Kreiser Admiral Kornilov” (The cruiser “Admiral Kornilov”), “Morskaya Kampaniya” (“Maritime campaign”) 10 (2007): 17.

E-3

Beata G. Voronova in her office at the Pushkin Museum. June 2007. Photo by the author.

With the closure of the Rumyantsev Museum in 1924, the Kitaev Collection was transferred to the Museum of Fine Arts, renamed the Pushkin State Museum of Fine Arts (“the Pushkin”) in 1937. The number of Kitaev