Вернуть Боярство 11 - Максим Мамаев

которой любой из нас или даже мы оба запросто можем погибнуть. В этот раз даже Хельга с её эсминцем и охранниками будет использоваться в бою как полноценная боевая единица. Хотя бы потому, что она дочь Второго Императора, а наш Старик верен Николаю Третьему и дружен с Ерофимом Богдановичем, будь он неладен…

И ведь упрямая девица твердит, что покидать губернию и отправляться обратно, под руку отцу, не собирается. Якобы у неё и тут имеются свои дела и задание от отца. Вся суть которого — ждать, пока с ней кто-то свяжется… Причем кто именно даже она сама пока не в курсе. Ох уж мне эти подковерные игры сильных мира сего…

А по прибытии в Магадан нас всех ждал сюрприз. Причем, редкий случай в последние недели и месяцы — сюрприз приятный. В виде многочисленной эскадры воздушных боевых судов во главе с неизвестным мне линкором. Подкрепления всё же прибыли…

Глава 17

Сойдя с судна Хельги, я направился прямиком в дом, выделенный Смолову. Не хотелось расставаться с девушкой, но делать нечего — у каждого из нас есть свой долг и своя ответственность, и игнорировать их мы не можем.. Мой вассал, как один из Архимагов, получил жильё в центре города, в одном из уцелевших особняков. В городе после японской оккупации хватало свободных зданий, и потому проблем с размещением важных персон, к коим без сомнения принадлежал чародей седьмого ранга.

Главный Старейшина моего Рода оказался у себя. Охрана из числа моих гвардейцев пропустила меня без лишних слов — двойка дюжих здоровяков в полном доспехе уважительно наклонила головы, приветствуя меня. Пройдя через небольшую залу и поднявшись наверх, я проследовал в комнату, из которой так и веяло магическими эманациями.

Каждый маг, настоящий маг по своему духу, жаждет развития. И худшее, что может случиться с чародеем, искренне ценящем и любящем искусство магии и свой дар, это застрять, остановиться в своем развитии, дойдя предела своего таланта. Со Смоловым именно так и произошло в своё время, ещё лет за семь-восемь до нашей встречи. Он уперся в потолок своих возможностей, исчерпал имеющийся у него потенциал…

Но он желал идти по дороге возвышения и развития своего Дара настолько сильно, что даже после того, как слуга Темных Богов по моему приказу поковырялся в его разуме и полностью его переиначил, страсть к тому, что бы продолжить своё развитие, у него никуда не делась. Более того — после этого она, угасшая было в душе смирившегося волшебника, засияла раньше чем прежде. Как тлеющие угли, с которых стряхнули всё лишнее и наносное, всю золу и негорючий мусор, вспыхивают с новой силой, так вспыхнула и эта страсть.

И я пообещал ему помочь в этом. Это стало одним из краеугольных камней наших отношений — я никогда не брал его, как Петю, в официальные свои ученики, но учил и вкладывал в него сил как бы не больше. И мой вассал, получая наконец желаемое и чувствуя, что его развитие стронулось с мёртвой точки, служил мне не просто на совесть — он стал для меня незаменимым помощником, опорой моего Рода и всех тех, кто мне служит. Я был светлой, наружной стороной Николаевых-Шуйских, тем, кто шел в любую схватку и конфликт с открытым забралом, лицом Рода. Он же — обратной, темной стороной монеты. Тем, кто брал на себя грязную или скучную работу, кто занимался интригами, подковерной борьбой и прочим, без чего невозможна ни одна стремительно растущая и набирающаяся сил аристократическая семья.

И когда он наконец получил ранг Архимага, когда то, о чем он уже и мечтать перестал, свершилось, когда он вошел в истинную элиту государства, да и мира, он начал заниматься магией как одержимый. Каждая свободная минута у Петра уходила именно на это — на ежедневный труд по улучшению своих навыков, разучиванию и отработке новых заклятий, приемов, освоение различных секретов волшебства… В общем, он как губка впитывал всё, что я ему давал — и делал изрядные успехи.

Вот и сейчас чародей стоял в комнате, полностью обнаженный, и закрыв глаза, сосредоточенно тренировал контроль над маной и скорость плетения чар. Разумеется, не полноценными заклинаниями — резерв на подобное в военное время стал бы тратить лишь идиот. Так, «пустышки» — тренировочные формы чар, без особого смысла. На самом минимуме расхода маны, для чародеев его… Хотя не так — для чародеев нашего ранга совсем незаметных.

Стоило мне зайти к нему, как мой друг тут же обернулся, удивленно глядя на меня. Я скрывал ауру, направляясь к нему, хотел удивить и устроить сюрприз, а он слишком увлекся своими занятиями, так что до последнего меня не замечал. И лишь когда высвобожденная аура чародея седьмого ранга хлынула от меня во все стороны, заполоняя собой всё вокруг, он вернулся из глубин своего разума.

— Я, конечно, не сомневался в твоем успехе, Аристарх, — поглядел он на меня как на какую-то диковинку. — Да и привык к тому, что далек от рамок нормальности… Но как так вышло, что у тебя, едва взявшего ранг, резерв маны процентов на тридцать больше чем у большинства Архимагов в городе⁈ Прими мои поздравления, господин Глава! Теперь у Николаевых-Шуйских аж два Архимага, что сразу повышает наш статус в обществе. Не говоря уж о том, что ты оставил далеко позади планку гения от магии… Ты скорее аномальный монстр — Архимаг в двадцать один!

— Что сказать, я особенный, — ухмыльнулся я. — И вообще, это всё конечно, очень приятно, но ты бы срам прикрыл, что ли. Мне на твоё хозяйство смотреть радости не доставляет. И вообще — к чему весь этот эксбиционизм?

— По совету своего контрактора занимаюсь, — пояснил он, пожав плечами. Приложив легкое мысленное усилие, он заставил воздух сформироваться в довольно точную копию человеческой руки, которая поплыла к нему по воздуха с зажатыми в ней штанами. — Говорит, по утрам нужно хотя бы час выделять тренировкам полностью без одежды, что бы научиться тоньше чувствовать воздух. Всем, так сказать, телом…

— И что, помогает? — недоверчиво поинтересовался я.

— Как ни странно — да, — пожал он плечами.

Впрочем, о чем это я — вот так точно сформировать руку из воздуха и столь ювелирно ей действовать это действительно признак отличного контроля. Разнести всю эту комнату одним заклятием гораздо, гораздо проще, чем проделать подобный трюк. Что ж…