Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов - Джаспер Ффорде

— У нас с вами много общего, доктор Бреннан, — ответила я. — Когда это произошло?

— Зовите меня Темпе. Читали про мое последнее приключение?

— «Могильные тайны»? Конечно.

— Незадолго до конца меня похищают, напоив «микки финном».[66] Я разговорами прокладываю себе путь на волю, и плохой парень убивает сам себя.

— И?

— Тридцать два прочтения назад меня отравили по-настоящему, и я едва не провалилась. Меня еле хватило оставаться в сознании достаточно долго, чтобы книга не пошла под откос. У меня повествование от первого лица, и все держится на мне.

— Н-да, — пробормотала я, — от первого лица — та еще каторга. В Главное текстораспределительное докладывали?

Она откинула с лица волосы.

— Естественно. Но поскольку я не прервала повествование, то это не было зарегистрировано как текстовая аномалия, так что, по мнению ГТУ, никакого преступления нет. Знаете, что они мне сказали? «Вот умрете, тогда приходите, — тогда мы сможем что-нибудь сделать».

Я хмыкнула и забарабанила пальцами по столу.

— Кто, по-вашему, за этим стоит?

Она пожала плечами.

— Из книги — никто. Мы все в очень хороших отношениях.

— Какие-нибудь скелеты в шкафу? Извините за выражение.

— Множество. В криминальном романе всегда приходится разбираться как минимум с одним серьезным злодеем на книжку, а иногда и больше.

— Это с сюжетной точки зрения, — подчеркнула я. — Но если вы гибнете, то все остальные персонажи в ваших книгах мгновенно становятся не нужны и над ними нависает угроза стирания, так что у ваших бывших врагов одна из самых веских причин сохранять вам жизнь.

Доктор Бреннан задумчиво хмыкнула.

— С этой стороны я проблему не рассматривала.

— Наиболее вероятно, что персона, желающая вас убить, не из вашей книги. Есть соображения?

— Я за пределами своих книг никого не знаю… кроме Кэти и Керри, разумеется.

— Это не они. Оставьте это мне, — сказала я после минутной паузы, — и я посмотрю, что можно сделать. Просто держите глаза и уши открытыми, хорошо?

Доктор Бреннан улыбнулась и поблагодарила меня, снова пожала мне руку, попрощалась с Зарком и миссис Ухти-Тухти и ушла, бормоча, что ей надо сменить подменявшую ее неквалифицированную и откровенно ленивую дублершу.

— Что это вообще было? — спросил Зарк.

— Понятия не имею, — ответила я. — Немного обескураживает, что люди несут свои проблемы мне. Порой хочется, чтобы была еще одна Четверг для подобных разбирательств.

— Я думал, так и есть.

— Даже не шути на эту тему, император.

Воздух треснул, и внезапно рядом с нами возник командор Брэдшоу. У Зарка и Ухти-Тухти вдруг сделался виноватый вид, а ежиха-прачка безуспешно попыталась спрятать глажку.

— Так и думал, что застану вас здесь, — сказал Брэдшоу, подрагивая усами, как бывало в сильном раздражении. — Это, часом, не совместительство, а, агент Ухти-Тухти?

— Ни в коем разе, — возразила она. — Я провожу в беллетриции столько времени, что едва успеваю справляться с глажкой для собственной книги!

— Очень хорошо, — протянул Брэдшоу и обернулся ко мне. — У меня есть для тебя работа.

— Я думала, меня отстранили.

Он протянул мне мой жетон.

— Тебя не отстраняли уже минимум неделю, и я подумал, что ты можешь решить, будто впала в немилость. Дисциплинарные бумаги случайно пожрали улитки. Какая незадача!

Я улыбнулась.

— Что стряслось?

— Дело величайшей деликатности. Возникло несколько мелких текстовых неувязок в… книгах про Четверг.

— В которых? — спросила я, вдруг обеспокоившись, не приняла ли Четверг-5 свой провал близко к сердцу.

— В первых четырех. Поскольку ты прекрасно их знаешь и никто больше не желает прикасаться к ним или к ней даже багром, я подумал, что ты можешь захотеть проверить.

— Какого рода неувязки?

— Мелкие, — сказал Брэдшоу, протягивая мне лист бумаги. — Ничего такого, что ты заметила бы По Ту Сторону, не будучи преданным фанатом. Думаю, это может быть ранняя стадия распада.

Он не имел в виду распад в потустороннем смысле. В Книгомирье распад означает внутренний коллапс поведенческой логики персонажа — правил, которые делают героя предсказуемым и понятным. Некоторые, типа Люси Дин, коллапсируют спонтанно и с раздражающей регулярностью; другие медленно разрушаются изнутри, обычно в результате неразрешимых противоречий в характере. В любом случае единственное решение — замена полностью обученным генератом. Разумеется, могло ничего и не быть и очень возможно, что Четверг-1–4 просто злилась на увольнение и изливала свою хандру на коллег по циклу.

— Я проверю ее.

— Хорошо, — сказал Брэдшоу, оборачиваясь к Зарку и Ухти-Тухти. — А вас двоих я хочу к восемнадцати ноль-ноль видеть полностью снаряженными и готовыми попытаться проникнуть в «Союз рыжих» через «Дезинтеграционную машину».

Брэдшоу взглянул на свой планшет и исчез. Мы все встали.

— Хочешь, мы пойдем с тобой? — спросил Зарк. — Строго говоря, в твоей проверке Четверг-один-четыре содержится нарушение типа «конфликт интересов».

— Я справлюсь, — ответила я.

Парочка пожелала мне удачи и, подобно Брэдшоу, растворилась в воздухе.

Глава 26

Четверг Нонетот

Со мной весьма относительно советовались при создании первых четырех книг про Четверг Нонетот. Меня спросили про мою машину и мой дом, и я даже одолжила им фотоальбом (который так и не получила назад). Меня также познакомили с вежливой и безликой генераткой, которая вскоре должна была стать Четверг-1–4. Остальное собиралось по газетным статьям и просто высасывалось из пальца. Если бы меня больше заботило, что из всего этого выйдет, возможно, я бы уделила циклу больше внимания.

После очередного бесплодного спора с диспетчером «Трансжанровых перевозок», которая сказала мне, что у них заболели два водителя и это не их вина, но они «посмотрят, что можно сделать», я спустилась на лифте на шестой этаж Великой библиотеки и пошла к секции полок, на которых располагались все пять книг про Четверг, начиная с «Дела Джен» и кончая «Великим фиаско Сэмюэла Пеписа». Здесь также присутствовали все издания — от издательского макета до твердой обложки, крупного формата и мягкой обложки для массового рынка. Я взяла экземпляр «Дела Джен» и стала внимательно высматривать вход. Повествование велось от первого лица, и открытое появление второй меня перед глазами изумленного читателя было бы слишком, — не будь книга и так уже «слишком». Вскоре я нашла, что искала: временной провал в шесть недель после смерти Лондэна недалеко от начала книги. Я просканировала страницу на предмет подходящего места и, используя метод скрытого вхождения, которому меня обучила мисс Хэвишем, невидимкой скользнула в конец первой главы.