Призрак с хорошей родословной - Дарья Калинина

Судя по лицу Воропаева, он все же не ожидал, что Мариша начнет свой рассказ настолько издалека. От удивления он даже закашлялся.

— Вы что-то сказали? — немедленно обратилась к нему Мариша.

— Нет, ничего, — ответил несчастный Воропаев. — Продолжайте. Только, если можно, без экскурса в историю.

— Без экскурса не получится! — твердо заявила Мариша.

— Хорошо, — сдался Воропаев. — Рассказывайте, как знаете.

— Многие дворянские семьи в те годы оказались полностью уничтоженными. Кого-то убили на войне, кто-то погиб от рук взбунтовавшейся голытьбы, кто-то сгинул в застенках ЧК. Но некоторым, если можно так выразиться, повезло. Они сменили имена и фамилии, переехали в другие места, короче, затаились и благодаря этому остались живы. И эти выжившие передали своим детям ненависть к классовому врагу, которую те сумели пронести через поколение. Потом память о былом величии рода поистерлась, но память о богатствах, украденных у них большевиками, осталась. И служила дополнительным стимулом для ненависти. Очень многие хотели бы вернуть свое богатство. Но только некоторые знали точно, где и с кого можно спросить за него. И ничего, что с тех пор прошел почти целый век. Для мести время роли не играет.

— Все-таки, если можно, поближе к существу дела, — взмолился Воропаев. — Честное слово, я пока ничего не понимаю.

— Сейчас поймете, — заверила его Мариша. — Терпение. Вот Георгу терпения было не занимать. Так, Георг? Вы ведь тоже происходите из рода Саниных? Можете не отвечать, это и так видно из вашего фамильного сходства со стариком Саниным. Вас ведь и назвали в его честь, так?

Георг кивнул. Он тоже смотрел на Маришу с изумлением.

— А от кого именно вы произошли? — спросила у него Мариша. — Нам говорили, что все Санины погибли от рук большевиков.

— Мою прабабушку звали Анной, — неожиданно произнес мужчина.

— Сестра погибшей Елены, — прошептала Катька. — Боже мой! Так вот в чем дело! Он мстил Виктору за погибшую семью! Бедный!

— Не надо делать поспешные выводы, — возразила Мариша. — Месть — дело святое. Но когда к ней присоединяется еще и надежда вновь разбогатеть, то мстить как-то веселее. В любом случае внакладе не останешься.

— Постойте! — взмолился Воропаев. — Я все равно ничего не понимаю. Кто такой Виктор? Ведь потерпевшего зовут Дмитрий? И что это такой за экскурс в историю? И в конце концов, кто такой Санин? Впервые слышу о нем.

— И неудивительно! — неожиданно произнес Георг. — Откуда вам знать эту фамилию? Ведь их всех уничтожили еще в семнадцатом году. И это сделали вы!

— Я? — неожиданно вспотел Воропаев. — Что вы такое говорите? Никого я не уничтожал.

— Не вы конкретно, а всякие голодранцы вроде вас, — заявил Георг.

— Эй, вы полегче, — остановил его Воропаев. — И вовсе я не голодранец. У меня зарплата хорошая. Маленькая, но хорошая.

— Не будем ссориться, — поспешно вмешалась Катя. — Мариша, продолжай. И вы, Георг, тоже. Что там было дальше? Вы решили отомстить Виктору? И принялись разгуливать в костюме привидения возле его деревни. Вы хотели напугать его?

— Да, — кивнул головой Георг. — У нас был план. Мы собирались так запугать Виктора, чтобы он продал свой дом в деревне подставному лицу. Деньги на покупку этого дома у меня были.

— Что? — воскликнули мы с Катькой. — И вы тоже? Тоже хотели купить дом Виктора?

— Да что же это такое! — в отчаянии пробормотал Прапор. — Что, всем медом, что ли, там намазано? Можно подумать, мало других домов в округе, нет, все к этому прицепились.

Похоже, что с того момента, когда Прапор начал понимать, что никакого привидения не существует, а все это были штучки вполне реального субъекта во плоти, он с новой силой захотел, чтобы сторгованный им дом остался бы за ним. Живых людей Прапор не боялся, тревожили его лишь призраки.

— Но зачем вам понадобился этот дом? — спросила у Георга все еще ничего не понимающая Катя. — Ведь это был дом вашего врага?

— Нам был нужен не сам дом, — ответил Георг, — а земля, на которой он стоял.

— Земля? — повторила я, припоминая слова Мариши. — Но при чем тут какая-то земля?

— Вы ведь думали, что в ней прадед Плахов закопал золото рода Саниных? — вдруг произнесла Катя. — Да? Что он украл его во время пожара и спрятал на долгие годы?

— Мы не думали, мы точно это знали, — ответил Георг.

— Но… Вы знали, хорошо. Но при чем тут Любка? Или вы с ней стали встречаться только из-за ее собственности? Все из-за этого участка земли? Но это же подло!

— Знали бы вы, сколько в нем было спрятано золота, так бы не говорили! — с досадой воскликнул Георг. — Это были накопления нескольких поколений. И они принадлежали нам. Точней, мне и Любиме. А никак не потомкам убийцы! И не их женам. Они не имели никакого отношения к этому золоту!

— Вы не лучше! — заметила я. — Вы тоже собирались убить Митьку. И убили бы, если бы Катька вам не помешала. А ведь он тоже не Плахов. Так чем он провинился перед вами?

— Он не заслуживает жалости, — резко ответил Георг. — Он сам убийца!

— Кого же я убил? — вскочил скромно сидящий до сих пор в углу Митька.

Надо же, и горло у него мигом прошло. Вот притворщик!

— Ты убил свою сестру, — холодно посмотрел на него Георг.

— Я ее не убивал! — пискнул Митька. — Вот еще! Зачем мне было ее убивать? Ты сам сказал — она же моя сестра!

— Ты жалкий червяк! — сурово сказал ему Георг. — Не юли! Я был там. Ты думал, что, получив от твоей сестры деньги, я уеду в город. Но я остался там. И больше того, незаметно я пошел следом за девушкой. И видел, как ты догнал ее у старого дома. И слышал, как вы ссорились. А затем ты убил ее.

— Я не убивал! — взвыл Митька. — Я не хотел. Она была пьяная. И на ногах не устояла. Она сама упала, слышите, сама! Я только слегка толкнул ее. Я не хотел! Любка мне сестра. Не убивал я.

И Митька зарыдал, размазывая по щекам мутные слезы.

— Может быть, — брезгливо посмотрел на него Георг. — Не спорю. Не видел, как все произошло. Но ты ничем не помог ей. И больше того, поняв, что она мертва, попытался замаскировать свое преступление под самоубийство.

— О господи! — взвыл Воропаев. — Что тут такое творится, черт возьми? Я уже вообще ничего не понимаю. Кто же убийца? Этот? — и он указал на Георга. — Или этот? — и он указал на Митьку.

— Оба хороши, голубчики, — со вздохом отозвалась Мариша.

— Не надо ставить меня в один ряд с этим жуликом! — взорвался Георг. — Я мстил за своих предков и хотел вернуть наследство, присвоенное убийцей. А у него какой был мотив?

— Ты такой же ворюга! — закричал Митька. — И ты пытался убить мою мать! Любка ей много чего насвистела про тебя, она знала, где тебя найти. И нашла. Вот ты и испугался!

— Я? — побледнел Георг. — Убить женщину? Так она умерла? О господи!

Его лицо отразило целую гамму чувств. Тут было изумление, шок, ужас и мрачная решимость. Наконец он утвердительно качнул головой.

— Пусть так, — спокойно произнес он. — Мне пришлось это сделать. Впрочем, я тоже не собирался ее убивать. Хотел припугнуть, чтобы заставить молчать. Но она отшатнулась от меня, ударилась о навесную чугунную старинную полку и упала.

— Вот! — торжествующе воскликнул Митька. — Он признался! Все слышали? Он признался, что виноват в том, что пугал мою мать. И фактически убил ее! Она еще не умерла, но она почти труп. Ах ты, мерзавец! И еще про других что-то говорит! Права какие-то качает. А что там с золотом? Еще неизвестно, чье это золото. Всякий может назваться Саниным. А документики у тебя есть? То-то и оно, что нет. Так что золото, если оно в земле на Любкином участке, по закону — мое. Во так-то! Мое, понял? После Любки я наследник! А ты можешь проваливать!

Этого Георг стерпеть не мог.

— Да я тебя с лица земли сотру! — взревел он. — Сукин ты сын! Как ты смеешь еще рот разевать! Жаль, что я не успел тебя придушить. Одной бы падалью на земле меньше стало.

— Сам падаль! — не сдавался Митька, уверенный, что при стольких свидетелях ему ничего не грозит.

Зря он так думал. Георг оказался человеком вспыльчивым. И даром, что был закован в наручники. Он вскочил со своего места, сделал захват Митькиной шеи и принялся его душить.

— Пусти, — хрипел Митька, причем его лицо краснело, а потом и синело все больше и больше. — Пусти, гад!

Прапор и Воропаев кинулись спасать Митьку, Катька метнулась за Прапором, мы с Маришей — за ней. Один Женька сидел абсолютно спокойно, лишь корректировал бой. В конце концов Георга удалось оторвать от Митьки. Изрядно посиневшего парня запихнули в угол.

— Сам привидением нарядился да мою сеструху соблазнил, а еще золото прибрать к рукам хочешь? — едва отдышавшись, принялся злобно повизгивать Митька. — Знаешь поговорку: что с воза упало, то пропало. Не видать тебе этого золота. Так я и думал, что в нем все дело.