Каменное эхо - Андрей Имранов

Женщина снова вынула платок, уткнула в него лицо и от души разрыдалась. Испускаемые при этом звуки очень походили на те, что производит водяная мельница во время работы.

– Кхм, – сказала я еще раз, – миледи, я…

Женщина оторвала платок от лица, с трубным звуком высморкалась и раскрыла объятия:

– Ох, бедное мое сердечко, какие волнения! Милая моя девочка, дай я тебя обниму! Ты представить не можешь, как я тебе благодарна! Я в жизни не испытывала такой радости, ни разу с тех пор, как в прошлом году я наконец раздобыла рецепт слоеного имбирного пирога.

– О нет, благодарю вас, не стоит, – пробормотала я, отстраняясь, – у меня… я упала во время… недавних событий и повредила себе ребра, да. Опасаюсь, не случилось ли перелома.

– Ох, – женщина всплеснула руками, – бедняжечка! Надеюсь, я не причинила тебе неудобств? Но я так тебе благодарна, так благодарна!

– Махель! – донесся голос из тумана. – Где ты там?

– Здесь! – рявкнула Махель в ответ так, что у меня в ушах зазвенело. – Иди сюда, бестолочь! Белочка с тобой?

В ответ из тумана донеслось раздраженное бормотание, возня, детские повизгивания, и через пару минут в нем нарисовался двойной силуэт. Одна фигура принадлежала, несомненно, Белочке, а вторая какому-то мужчине. Очевидно, тому самому пьянице, ничтожеству и бестолочи, то бишь – отцу девочки. Белочка подбежала к маме, радостно пискнула и уткнулась лицом в ее необъятные одежды, мигом в них утонув.

– Познакомься с нашей благодетельницей. – Махель царственным жестом указала на меня. – Если бы не она, мы могли бы потерять нашу дочь!

Из тумана проявился невысокий худощавый мужчина с очень желчным выражением лица. Он посмотрел на меня со странной смесью любопытства и презрения, как на редкой омерзительности насекомое.

– Очень приятно, – сказал он тоном, которым обычные люди говорят «чтоб тебе сдохнуть», – Нолт Анкил, советник по делам медицины. Мы вам… э-э-э… благодарны.

Он еще раз смерил меня взглядом и обернулся к своей благоверной.

– Махель, я думаю, у нас больше нет причин здесь задерживаться. Почему бы нам не вернуться обратно в гостиницу? Эта обстановка начинает действовать мне на нервы.

Туша возмущенно колыхнулась:

– Нолт! Я думаю, мы должны отблагодарить девочку.

Нолт обернулся ко мне, и я поняла, что поначалу показавшееся мне желчным выражение его лица было на самом деле вполне нормальным и, пожалуй, даже доброжелательным. Зато сейчас оно таковым не было.

– Махель, – процедил он сквозь зубы, – позволь мне напомнить тебе, что мы стоим на развалинах нашего дома. Мы разорены, а ты предлагаешь мне заняться благотворительностью.

Белочка вынырнула из глубин маминого платья и попыталась что-то сказать, но Махель положила руку ей на голову и прижала обратно к себе.

– Нолт, – сказала она укоризненным тоном, – но ты же забрал наши драг…

– Сшшш, – прошипел Нолт, быстро вставая между мной и женой. – Вот, – сказал он, доставая из кармана золотой, и тон его ясно говорил, что эта монета составляла большую часть упомянутых Махель драгоценностей, – возьми. Пусть мы разорены, но я не позволю себе неблагодарности.

Я удивленно посмотрела на протянутую монету. Он что, шутит? Нолт, похоже сам восхитившись своему благородству, продолжал:

– Если вам потребуется протекция, можете обратиться ко мне. Но, – быстро добавил он, – не в ближайшее время, сейчас, сами понимаете, мне будет не до вас. Через пару месяцев или полгода я, возможно, смогу вам помочь.

Я хмыкнула:

– Спасибо. Вы, наверное, меня с кем-то перепутали. Я не нищенка, и мне не нужны подачки. Рада была встрече.

Я прошла мимо Нолта, так и замершего с протянутой рукой, подхватила с земли свою куртку и ушла в туман, бросив напоследок:

– Пока, Белочка!

Вслед мне неслись возгласы очнувшейся мамаши:

– У-у-у, неблагодарная! То-то она сразу сказала, что и не собиралась спасать нашу дочурку! Подачки ей наши не нужны, видите ли, какая гордячка! Ничего, я это еще припомню, чай, мы не последние люди в этом городе!

Похоже, она могла продолжать в таком ключе довольно долго, но мне было наплевать. Вопли слышались еще пару кварталов, потом потихоньку сошли на нет. Жалко Белочку. Хороший ребенок, но в кого она вырастет с такими родителями – нетрудно представить.

Катаклизм и в самом деле оказался не слишком обширным. Сильно пострадали квартала три, примыкавшие непосредственно к эпицентру – там целых домов практически не осталось. Да еще пара кварталов требовала серьезного ремонта. А дальше дома были в основном целы, возле оцепления повреждений на зданиях не наблюдалось вообще, да и туман порядком рассосался. Вчерашнюю «живую изгородь» убрали, вместо нее улицу перегораживал аккуратный металлический заборчик с острыми кольями. За ним стояли и пялились в глубь улицы человек десять, а возле прохода, оставленного у стены здания, подпирали стену два типа в серых робах, немедленно мной заинтересовавшиеся. Они вцепились в меня взглядами сразу, как я вышла на этот участок улицы, но ничего пока не предпринимали.

– Кто такая? Откуда идешь? – спросил один из них, что помоложе, дождавшись, пока я подойду вплотную.

– Ирси Нассен. Иду оттуда, – мотнула я головой. – Еще вопросы?

Светляк слегка растерялся, я уже собиралась отстранить его и пойти себе дальше, но помешал второй:

– Очень приятно, миледи Нассен. Не соблаговолите ли пояснить, каким образом вы оказались внутри оцепления? – спросил он, подходя ко мне. И что-то промелькнуло в прищуре его глаз такое, что мне определенно не понравилось. Мысли в голове заметались.

– Э-э-э, – протянула я, лихорадочно соображая: соврать, что спряталась внутри, на манер Белочки, или сказать что-нибудь более похожее на правду. – Просто прошла… когда начался этот… катаклизм. Видимо, всем было не до меня, вот я и прошла, у меня было важное сообщение для милорда Тавина, точнее, важная информация, поэтому…

– Понятно, – перебил меня светляк, замысловато крутанув пальцами правой руки у меня перед носом, – все понятно.

В поспешно включенном истинном зрении в воздухе дотаивали остатки заклинания, сильно похожего все на то же злополучное Определение Тьмы. Я бы и рада была ошибиться, но слишком часто я эту связку узлов наблюдала в последнее время. Холодок дурных предчувствий тонкой струйкой пробежал по позвоночнику.

– Что понятно? – спросила я с вызовом.

– Варт! – рявкнул светляк, не отрывая от меня пристального взгляда. – Это она!

Я напряглась. Второй светляк, видимо Варт, вздрогнул и принялся лихорадочно рыться в поясной сумке.

– Вот, – сказал он, доставая из сумки какой-то предмет и протягивая его первому светляку. Тот, не глядя, взял и тут же протянул мне.