Могол - Алан Савадж

Ричард покрыл сотню миль за три дня, останавливаясь, только когда лошадям требовался отдых. Он торопился, потому что ему не терпелось воссоединиться с семьей, но он хотел первым сообщить Хему о своем возвращении.

За четыре года его отсутствия Дели изменился до неузнаваемости. Неудавшийся город Хумаюна был срыт, как и хотел Фарид, а на его месте поднялся блистающий белыми домами и стенами, обрамленный живописными садами, с зеркалами прекрасных искусственных озер город, над которым старый Кутб Минар вздымался маяком.

Ричард поехал прямо во дворец и объявил о себе сам. Головы окружающих повернулись в его сторону, и все взгляды устремились на него. К удивлению англичанина, многие поторопились к нему навстречу с приветствиями. Без задержки его провели к новому султану.

Ковров не было. Ислам-шах восседал на искусно сработанном троне, одетый в высокий головной убор, напоминавший корзину из парчи. Накидка была также из парчи. Пальцы его унизывали перстни, а ножны меча переливались драгоценными камнями.

По обе стороны от трона стояли визири и генералы, но в отличие от старых простых обычаев Великих Моголов здесь не было видно ни одной женщины.

Впереди офицеров стоял Хему, столь же богато одетый, как и его хозяин.

— Блант-бахадур! Это судьба! — сказал Ислам-шах.

Ричард поклонился и шагнул вперед. Султан встал, подошел к нему и обнял. Когда же он снова сел на трон, Хему тоже подошел поприветствовать англичанина, а весь двор с некоторым удивлением шепотом обсуждал появление их давнего соратника.

— Мы думали, что ты умер, — сказал Хему. — Все, но только не твоя жена. Моя дорогая мать никогда не сомневалась в твоем возвращении.

Ричард нахмурил брови.

— Твоя мать?

— Да, она. А ты — мой отец, — смеясь, сказал Хему. Точно огромный ком сдавил грудь Ричарда.

— А ведь ты еще и дед, — продолжал Хему.

В полной растерянности Ричард посмотрел на Ислам-шаха.

— Я сделал это для тебя, Блант-бахадур, — объяснил Ислам-шах. — Мы же думали, что ты умер. Но я не представляю себе большей чести для твоей семьи, чем породниться с моим великим визирем. Подойди и садись по правую руку от меня. Расскажи мне о твоих приключениях... и о том, что ты принес мне.

Хему просто издевался над ним. Ричард с трудом сдерживал ярость. Он мог бы задушить этого маленького человека, еще тогда, давно. Исканда взята в постель этого чудовища и уже стала матерью, потому что его, Ричарда, здесь не было, чтобы защитить ее.

— Я ничего не принес тебе, — сказал он наконец. — Мой король нашел другое применение своим солдатам.

Глаза Ислам-шаха сузились на мгновение, а затем он снова засмеялся.

— Но ты пришел сам. Что еще я могу желать? Сейчас ты свободен. Я знаю, твоя жена ждет тебя. Но я скоро пришлю за тобой.

Ричард держал за плечи Гилу, чтобы получше рассмотреть ее. Тридцать семь лет исполнилось его жене. Они прожили в супружестве больше двадцати лет, и он до сих пор считал ее самой красивой женщиной на свете.

Даже отмеченные печалью ее черты и седина в черных, как смоль, волосах не делали ее менее привлекательной.

— Я видел Хему.

— Пока был жив Фарид, ко мне относились с уважением. Но с его смертью... Хему фактически присвоил нашу семью. Ислам-шах ничего не сделал, чтобы помочь нам. Он полностью зависим от Хему, который, конечно, хотел Исканду. Однако он устроил грандиозное зрелище выбора лучшего жениха для нас.

— А где сыновья? — спросил Ричард.

— Саид с армией на востоке. Он сейчас тук-баши, и я слышу весьма лестные отзывы о нем, но его самого совсем не вижу.

— А Махмуд?

— Махмуд в тренировочном лагере, к северу от города.

— Ему же всего шестнадцать.

— Его тренируют. Это воля султана.

— А твоя мать?

Губы Гилы искривились.

— Моя мать умерла. Хему тут прямо не замешан, но мысль о том, что она оказалась на содержании индуса низкой касты, глодала ее мозг, ее душу, ее сердце.

— Прости меня за все, что выпало на твою долю. Но сейчас ты бабушка.

— Так же, как ты — дедушка. Он здоровый мальчик. Но... но он сын Хему. — Она посмотрела на него. — Что ты намерен делать?

— Не знаю, возможностей у меня мало. — Ричард сел рядом с женой. — В мое отсутствие здесь произошла катастрофа. И самое худшее, что я привез с собой племянника и его невесту, ожидая больших дел.

Гила взяла его за руку.

— Еще будут великие дела, мой господин. Ислам-шаху нужны такие люди, как ты. Только бы нейтрализовать влияние Хему, ведь он совсем не подходит, чтобы управлять государством. Твой племянник и его жена преуспеют здесь, уверена в этом. Но, Ричард, тебя не было так долго...

Он поцеловал ее в губы.

Ричард чувствовал, что Хему до сих пор ненавидит его. То, что он прибрал к рукам его семью, всего лишь акт личной мести. Пока индус не в состоянии уничтожить его близких, и поэтому вынужден изображать расположение к ним. Ричард не мог придраться к дому, очень похожему на их дом в Агре, который был дан Гиле, или к образу жизни, который ей позволили вести. Но это только пока...

Ислам-шах тоже был сама доброта. Если он и остался недоволен, что Ричард не привел армию, то не показывал этого. Хему, конечно, наслаждался. Его власть поддерживалась силой оружия тех дивизий индусских копьеносцев, которые теперь составляли большую часть делийской армии. «Силой, которую впервые создал я сам», — думал Ричард с горечью. Хему внешне держался чрезвычайно любезно. Через сутки он пригласил Ричарда к себе в гости, и они вместе ужинали.

— Молодой племянник! Второй Блант! — воскликнул он. — Поистине я бы предпочел двух Блантов целой армии. Этот малый такой же солдат, как и ты, мой отец?

— Пока еще нет, — старался не раскрывать карты Ричард.

— Его нужно привести сюда. Я немедленно пошлю за ним почетных гонцов.

— Ты очень добр.

— Я делаю только то, что необходимо, Блант-эмир. Твое возвращение... Моя помощь простирается дальше слов. Я буду прям с тобой, мой отец. С тех пор как умер Шер-шах, в королевстве начались неурядицы. Шер-шах постоянно вел войны, оплачивая их за счет собираемых налогов. При нем налоги росли. Но теперь наши губернаторы сдают все меньше денег, и некого послать получить налоги сполна и наказать нерадивых. Не могу же я ехать сам. Ведь султан понимает, что окружен врагами: на юге раджпуты, а на севере Хумаюн. Ты знаешь, этот вероломный могол все еще удерживает Кабул.

— Слышал об этом.

— Я послал к нему посольство, но он и разговаривать с ним не стал — отослал домой с пустыми руками.

— А отец его отрубил бы им головы.

— Ха-ха, ты прав. Хумаюн не таков, как его отец, слава Аллаху! Однако его владения до сих пор пересекают главный торговый путь из Центральной Азии. Он держит руки у нас на горле и при первом же проявлении нашей слабости, конечно, обрушится на нас. С этим надо кончать, Блант-бахадур. Сейчас, когда ты вернулся... да, с ним надо кончать! Знаю, что султан будет говорить с тобой об этом: в общественных делах его мнение таково же, как и мое. — Он лукаво усмехнулся. — Ну, во всяком случае, чаще всего это именно так. Однако сначала ты призовешь к порядку сборщиков налогов. Если появится необходимость, прояви суровость, Блант-бахадур. Наша сокровищница почти пуста. А когда мы снова будем богаты, то посмотрим, что делать с Хумаюном. Вместе, я и ты, мой отец, выкурим эту гадюку и вновь обретем величие. Нашему господину, конечно.