Вспомнить всё (сборник) - Филип Дик

Когда он выбрался из кустов на дорогу, местные жители насмерть перепугались. Кто-то убежал прочь, некоторые остались стоять и бессмысленно таращиться на человека и мертвое тело у него на руках.

– Вы кто? – спросил один и потянулся к тяжелому тесаку. – Что это у тебя?

Потом сразу отыскался грузовик, они разрешили положить Пэт в кузов – среди нарубленных дров – и отвезли их с сыном в ближайшую деревню. Недалеко – всего-то в сотне миль от того места. В местном магазинчике им выдали рабочую одежду. Потом накормили. Тима вымыли и тоже покормили, а потом созвали большой совет.

Кертис сидел за большим столом, сколоченным из грубо струганных досок, с которого еще не убрали остатки обеда. Он знал, что они скажут – точнее, без труда предвидел.

– Она не может воскресить ушедшего так далеко, – объяснил ему старейшина. – У девушки нет ни верхнего ганглия, ни мозга. И большая часть спинного тоже отсутствует.

Он молча их выслушал. А потом выпросил у них старую колымагу, погрузил туда Пэт с Тимом и поехал.

Ее деревню уже предупредили об их приезде – по коротковолновой рации. Кертиса выволокли из грузовика грубые, беспощадные руки. Вокруг бушевал ад – люди в ярости вопили, вокруг хороводились искаженные ужасом и горем лица. На него кричали, его пихали и толкали, спрашивали, к нему подбегали мужчины и женщины и тоже толкались, пока, наконец, ее братья не распихали всех в стороны и не отвели к себе домой.

– Бесполезно, – сказал ее отец. – К тому же старуха-то померла, мне кажется. Давно это было.

И он помахал рукой в сторону гор.

– Она там где-то жила, и сама сюда спускалась. А сейчас больше не приходит.

И он грубо схватил и тряхнул Кертиса:

– Слишком поздно, черт тебя дери! Она умерла! Ты не можешь вернуть ее!

Он слушал и молчал. Не проронил в ответ ни слова. Предсказания его не интересовали. Когда все сказали все, что хотели, он взял Пэт на руки, отнес ее обратно в грузовик, позвал сына и поехал дальше.

Вокруг смыкались холод и тишина, а грузовик, надсадно урча, полз вверх по горной дороге. Ледяной воздух пощипывал кожу, дорогу заволакивал туман, наползающий с известняковой почвы вокруг. В какой-то момент дорогу перегородило какое-то неспешно бредущее животное, и он сумел прорваться вперед, только бросая, в зверя каменья – тогда тот соизволил убраться. А потом кончился бензин и грузовик встал. Кертис вылез, постоял некоторое время, потом разбудил сына и пошел дальше – пешком.

Уже почти стемнело, когда он вышел к хижине, прилепившейся над обрывом. Смрад разлагающихся потрохов и сохнущих шкур ударил в ноздри. Он пробирался к дому через кучи мусора, отбросов, жестяных банок, коробок, гниющей ткани и кишащих жучками деревяшек.

Старуха поливала поникшие овощи на крохотном огородике. Он подошел, она опустила лейку и повернулась к нему. Поджала губы, на морщинистом лице не читалось ничего, кроме подозрительного удивления.

– Я не смогу помочь, – твердо сказала она, наклонившись над неподвижным телом Пэт.

Провела сухими, потемневшими от старости ладонями по мертвому лицу, расстегнула рубашку и растерла холодную кожу у основания шеи. Отвела в сторону прядь черных волос и повертела голову в сильных пальцах.

– Нет. Ничего тут не сделаешь.

Вокруг собирался ночной туман, голос старухи звучал хрипло и скрипуче.

– Она выжжена изнутри. Там нечего восстанавливать. Ткани нет.

Кертис с трудом разлепил спекшиеся губы:

– А еще есть? – просипел он. – Еще Воскрешатели есть в округе?

Старуха с трудом поднялась на ноги:

– Тебе никто не поможет. Ты что, не понял? Она умерла! Все!

Но он не ушел. Он остался и спрашивал – снова и снова. Наконец, ему неохотно пробурчали, что да, на другом конце света проживает кое-кто. Вроде как конкурент. Он отдал старухе сигареты, зажигалку и перьевую ручку, поднял холодное тело и пошел обратно. Тим плелся за ним, свесив голову. Он еле волочил ноги от усталости.

– Пойдем, – хрипло приказал Кертис.

Старуха молча смотрела им вслед, а они шли вниз по дороге в свете двух местных желтоватых неярких лун.

Он прошел только четверть мили. А потом, вдруг, без предупреждения ее тело исчезло. Он ее потерял. Уронил по дороге. Уронил где-то среди заваленных отбросами камней и травы, которые то и дело попадались под ноги прямо на дороге. Может, уронил в какое-то глубокое ущелье – их было много на этом обрывистом горном склоне.

Кертис сел на землю – надо отдохнуть. У него ничего не осталось. Фэйрчайлда тоже, почитай, не осталось – он стал куклой в руках людей из Корпуса. Большую Макаронину убила Салли – собственноручно. Салли тоже умерла. Колонии больше ничего не защищало от терранцев, их защита от ракет истаяла со смертью Макаронины. И Пэт.

За спиной что-то послышалось. Кертис еле дышал от усталости и отчаяния и с трудом повернул голову. Сначала ему показалось, что это Тим его догнал. Он всмотрелся – нет, фигура, которая вышла на него из полутьмы, выглядела слишком высокой. Человек шагал уверенно. Очень знакомая, кстати, фигура.

– Ты прав, – сказал старик.

Это был тот самый древний псионик, стоявший рядом с Фэйрчайлдом. Он подошел поближе, и сразу стало понятно, какой он широкоплечий и огромный – в желтоватом лунном свете его силуэт обрисовывался очень четко.

– Ты пытаешься вернуть ее, но это бесполезно. Это можно сделать – но очень сложно. А между прочим, на свете есть над чем подумать – и тебе, и мне.

Кертис встал на ноги. Шатаясь, поскальзываясь, падая на острые камни, он слепо плелся вниз по дороге. За ним поднималась пыль, скатывались комки грязи, он задыхался, но упрямо шел вниз.

Потом он снова остановился, и на этот раз его догнал Тим. Он даже подумал, что это галлюцинация, игра больного воображения. Старик исчез. Да его никогда здесь и не было.

Он не сразу понял, что происходит. А потом увидел, как фигура человека изменилась прямо у него на глазах. В этот раз все было по-другому – процесс пошел в другую сторону. И Кертис понял, что это Левый. Тоже знакомая фигура, но другая. Этот образ явился из прошлого.

Там, где только что стоял мальчик восьми лет, лежал и сучил ножками и ручками и горько плакал шестнадцатимесячный младенец. Теперь подмена произошла в другом направлении временной шкалы – и явившийся ему образ казался абсолютно реальным!

– Ну хорошо, – сказал он, когда восьмилетний Тим появился на дороге снова, а младенец исчез.

Но мальчик оставался мальчиком всего лишь мгновение. Он тут же исчез, и на этот раз перед ним возник новый силуэт. Человек чуть за тридцать, которого Кертис никогда еще не видел.

Но все равно знакомый.

– Ты мой сын, – проговорил Кертис.