Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур

хрустальных куба на столе были трехмерными фотографиями – до наступления двадцать третьего века о таких можно было лишь мечтать. А вот содержание письма, лежавшего между ними, было, напротив, древнее самой письменности. На бумаге мужским косым почерком было выведено: «Дорогая…»

Билл Кори отложил ручку и в отчаянии провел рукой по волосам. Он переводил взгляд с одного куба на другой и тихо ругался. «Просто замечательно, когда мужчина даже не может решить, на какой из двух девушек жениться», – раздраженно сказал он сам себе. Коллеги из биологического департамента Города наук, которые так безоговорочно доверяли его проницательности и здравомыслию, содрогнулись бы, увидев его сейчас.

Девушки улыбались ему из хрустальных кубов, а он уже в сотый раз за день перевел взгляд с одной на другую и страдальчески закусил губу. В полупрозрачном кубе слева ему улыбалась темноволосая Марта Мэйхью. Ее лиловые глаза поблескивали с трехмерной фотографии. Доктор Марта Мэйхью из химического департамента: кожа цвета слоновой кости и черные гладкие, как атлас, волосы. Совсем не таким представляется ведущий химик Города наук – места, где живут величайшие ученые со всего мира.

Билл Кори нахмурился и перевел взгляд на вторую девушку. С фотографии на него смотрела Салли Карлайл, такая настоящая, такая живая до самых кончиков белокурых кудряшек. Казалось, ее волосы развевались на ветру, да так навечно и застыли в стеклянных недрах. Билл наклонился и повернул куб так, чтобы взгляду открывался ее точеный профиль. Само время остановилось в хрустальных глубинах, и хорошенькая Салли, слегка повернувшись, словно замерла на один краткий миг, который превратился в вечность.

Наконец, Билл Кори вздохнул, снова взял ручку и после слова «дорогая» решительно написал: «Салли».

– Доктор Кори, – послышался неуверенный голос.

Билл, нахмурившись, поднял взгляд. На него поверх очков нерешительно смотрела мисс Браун.

– Доктор Эшли…

– Не надо обо мне докладывать, Брауни, – лениво перебил ее посетитель, – хочу застать его врасплох. Что, Билл, пишешь любовные письма? Я войду?

– А разве я могу тебя остановить? – На лице Билла появилась улыбка.

В дверях стоял высокий взлохмаченный молодой человек. Это был Чарльз Эшли из департамента телепатии. Хотя их общение строилось на взаимных подшучиваниях, Билл испытывал глубокое уважение к одаренности Эшли: подобное было дано немногим. Его исключительный разум обладал, казалось, безграничной способностью к пониманию. Только такой человек мог возглавлять департамент телепатии.

– Я ужасно заработался, – зевнув, заявил Эшли. – Пойдем в сад, поплаваем, а?

– Не могу. – Билл положил ручку. – Нужно еще проверить щенков…

– К черту щенков! Что, думаешь, весь Город наук только и ждет, пока твои дворняжки тявкнут? Пусть мисс Браун за ними приглядит. Она все равно получше тебя разбирается в генетике. Смотри, скоро Совет узнает, что к чему, и придется тебе опять работать где-нибудь за гроши.

– Заткнись. – Билл ухмыльнулся. – Как там щенки, мисс Браун?

– Все хорошо, доктор. В три часа я их покормила, и сейчас они спят.

– Надеюсь, они выглядят счастливыми? – насмешливо поинтересовался Эшли.

– Ну-ну, смейся. – Билл вздохнул. – Мы с этими щенками скоро войдем в историю, вот увидишь.

Эшли кивнул уже более серьезно. Он знал, что такое и правда может случиться. Эти щенки были живым доказательством успеха Билла в области предродовой детерминации пола: шесть пометов, состоящих только из мужских особей, ни одной женской. Они были плодами долгих кропотливых экспериментов с рентгеновским облучением хромосом с целью отделения и идентификации генов, отвечающих за половую детерминацию. И еще они были плодами многочисленных неудач и безграничного терпения. Если щенки вырастут в нормальных собак – что ж, это будет еще одним серьезным шагом к тому дню, когда благодаря Биллу количество мужчин и женщин в мире будет идеально сбалансировано в соответствии с изменяющимися потребностями.

Мисс Браун скромно улыбнулась и исчезла за дверью. Как только она ушла, Эшли улегся на диван у стены и начал пристально рассматривать две фотографии на столе. Он еле слышно бормотал:

– Эники-беники-ели-вареники… И кого же ты выберешь, Уильям?

Они слишком хорошо друг друга знали, чтобы Билл мог его не понять или притвориться, что не понял.

– Не знаю, – признался он и тоскливо посмотрел на начало своего письма. – «Дорогая Салли…»

Эшли снова зевнул и полез за сигаретой.

– Знаешь, – спокойно начал он, – интересно порассуждать о версиях твоего будущего. С Мартой или Салли, я имею в виду. Представь, если кто-нибудь когда-нибудь придумает способ увидеть все варианты будущего и осознанно выбрать именно тот путь, который приведет к желаемой цели. Вот если бы ты сейчас узнал, какой будет твоя жизнь с Мартой или Салли, ты мог бы изменить историю всего человечества. Ну, конечно, если ты и вправду так важен, как сам думаешь.

– Ага. – Билл хмыкнул. – Если ты видишь определенное будущее, значит, оно уже определено, так? А значит, у тебя на самом деле нет выбора.

Эшли аккуратно чиркнул спичкой и зажег сигарету.

– Будущее для меня – это бесконечный резервуар бесконечного числа вариантов, каждый из них определен, но пластичен, как глина. Понимаешь? На нашем пути мы постоянно оказываемся у перекрестков, где каждый раз выбираем из множества возможных путей. И каждый из них ведет к разным вариантам будущего, они все возможны и все определены, но только наш выбор делает их реальными. Представь, что есть… назовем это плоскость вероятностей. Где все эти варианты существуют одновременно. Как бы наброски того, что будет. А когда время заполняет собой один из вариантов, он и становится действительностью. Но, пока этого еще не случилось, пока выбор еще не сделан, бесконечное число возможных вариантов будущего существует как бы в подвешенном состоянии, ожидает нас в некоем бесконечном пространстве. Представь, каково было бы открыть окно в эту плоскость вероятностей, взглянуть на бесконечные варианты будущего, увидеть последствия наших действий. Мы могли бы вершить судьбу человечества! Мы могли бы делать то, что должны делать боги, Билл! Мы бы превзошли богов! Мы бы заглянули в Космический Разум – тот самый разум, который спланировал нас, – и выбрали бы один из вариантов!

– Проснись, Эш, – мягко оборвал его Билл.

– А ты думаешь, я сплю? Сама идея, кстати, не нова. Еще старый философ Беркли задумывался об этом, когда занимался своей теорией субъективного идеализма. Мы воспринимаем вселенную только благодаря высшему осознанию, бесконечному разуму… Послушай, Билл, если ты представишь себе эти… эти наброски возможных вариантов будущего, то увидишь бесчисленные поколения обычных, как мы с тобой, людей, существующих одновременно друг с другом, каждый в своей реальности. Но все они еще не родились и могут никогда не родиться, если время свернет с их пути. Хотя они, конечно, уверены в своем существовании так же, как мы в своем. И где-то на плоскости вероятностей, Билл, могут жить две ветви твоих потомков, еще не рожденных поколений, само существование которых зависит от твоего выбора на