Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая - Андрей Кров

они лежали рядом: Рэм на полу лифта, вжимаясь в холодную ребристую поверхность, а сикт снаружи, забрызганный кровью, — у сиктов она была такая же красная, как у людей, только более густая и со специфическим запахом. Двое других пиратов были мертвы. У старика оторвало ноги, но он оставался в сознании и умудрялся подавать Рэму мимические знаки, чтобы он не высовывался из лифта. В конце коридора что-то было.

— Капитан, — шепнул сикт слабеющим голосом, — снимите с меня каркуту. Только осторожно.

На спине сикта висел цилиндрический предмет с рычажками, похожий на тубус для чертежей. Рэму пришлось немного повозиться с замком. Получив оружие, Сикт взглянул на Рэма: его припухшие веки слегка раздвинулись, показав жёлтые глаза с узкими чёрными зрачками.

— Капитан, ты должен знать — мы тебя не предавали. И никто из сиктов не предавал. Просто все старались перекричать друг друга, и никто не нашёл умного слова. Прости…

Он вскинул каркуту, вдавил в неё щёку и выстрелил. Лифт и коридор тряхнуло. Одновременно поднялся столб дыма. Когда через минуту сверху скользнул солнечный луч, он высветил окаменевшее лицо старика. Он был мёртв. Его смерть, подумал Рэм, теперь будет лежать на моей совести. Пираты могли остаться в живых, если бы вернулись на Х-15. С другой стороны, их никто не принуждал выбирать профессию, в которой так легко лишиться головы.

Немного подождав, Рэм рискнул выглянуть из лифта и посмотреть, куда сикт так эфектно приложил плазменный заряд. В конце коридора из груды покорёженного металла торчала обугленная пушка робота, над ней тонкой струйкой вился чёрный дымок. Робот держал на прицеле весь этаж и сметал с него всё, что появлялось из лифта. Этаж занимал около трёхсот метров в длину и десяти в ширину. Под высоким потолком были прорезаны узкие оконца, в которые заглядывало небо.

Рэм приблизился к стене и машинально провёл по ней рукой. Случайный жест задействовал пружины скрытого механизма, и нижняя часть окна неожиданно упала вниз, словно раскрылось жалюзи. Рэм увидел облака, линию укреплений, лабиринт крепостных улиц, крыши ангаров и казарм. Рядом, на уровне пола, торчал остроконечный шпиль. Значит, Рэм действительно находился в центральной башне, в самом сердце цитадели. Внизу кипел бой. Там и тут вырастали шапки багрово-сизых разрывов, среди которых метались чёрными точками кибсы и пираты. Отсюда их было не различить.

Мимо стержня башни пролетела стая пиратских корветов, они шли плотным строем в три ряда, потом рассыпались и, пикируя, стали пускать торпеды по ангарам и взлётным площадкам, не позволяя кибсам поднять в воздух свои корабли. Это был Циклоп! Он здесь! Значит получилось, план сработал! Мелькнула мысль: если пиратам захочется проверить на прочность главную башню крепости, то вместе с ней рухнут надежды найти ту, ради которой Рэм проделал путь в несколько сот (а может, тысяч) световых лет. Геля! Геля! Где же ты?

Коридор никуда не вёл. Тогда зачем ставить его под охрану? Где-то должна была скрываться дверь. Но как её найти? Ни на одной из стен не было ни выступа, ни впадины, ничего, что могло бы дать подсказку.

— Дверь! Дверь, откройся! — приказал Рэм, рассчитывая на эффект, сработавший в лифте. Но ничего не произошло. Только окна распахнулись и захлопнулись одно за другим, точно веки великана, одолеваемого сном.

Торцевую стену загораживали останки робота-охранника — бесформенный кусок оплавленного железа, сдвинуть который Рэм бы не смог. К счастью, за ним был зазор, можно было всунуть руку и прощупать стену до основания. Но делать этого он не стал. Его внимание привлекла пентаграмма величиной с ладонь, расположенная на квадратном выступе. Когда от прикосновения к пентаграмме её лучи вспыхнули красным, в стене образовался проход. Рэм спрыгнул с груды железа и оказался внутри небольшого помещения, вроде шахты лифта, из которой поднималась винтовая лестница. Закручиваясь, лестница исчезала в темноте.

Рэм взял бластер на изготовку и зашагал по ступенькам. Наверху его ждало такое же небольшое помещение, освещённое обыкновенной электрической лампочкой в цоколе, подвешенном на длинном тонком проводе. Стены помещения покрывали линялые бумажные обои, в одном месте на жестяных скобах висело квадратное зеркало с отколотым краем, в паутине мелких трещин, словно перенесённое из далёкого пионерского детства. Поражённый увиденным, Рэм невольно взглянул на себя. В зеркале отразилось лицо с прилипшими ко лбу мокрыми волосами и запёкшейся на щеке кровью — посекло при взрыве, — и потёртый лётный комбинезон, давно утративший свой первоначальный вид. Часть помещения скрывала тёмно-вишнёвая бархатная портьера. Рэм откинул полог, сделал шаг и замер…

7

Первым был шок. Казалось, он попал в зал Эрмитажа. На стенах висели старинные картины, зеркала, гобелены, позолоченные бра. Колонны из белого мрамора подпирали высокий потолок, на котором порхали голенькие амуры и на ложе любви с томным выражением на прекрасном лике возлежала пышногрудая нимфа. Зал освещали две трёхъярусные люстры, их свет отражался в золоте, обилие которого подавляло и угнетало. В дальнем конце зала на изогнутых ножках возвышался малахитовый стол, заваленный книгами, журналами, кипами бумаг и какими-то техническими приспособлениями. Напротив стола, спиной ко входу, стояло существо в широком, ниспадающим до пола халате с восточным орнаментом. Поблёскивала лысина, обрамлённая кустиками сивых волос.

— Ну что стоишь как неприкаянный? Входи. Я давно тебя жду.

Существо обернулось, и в бледном пастозном лице Рэму почудилось что-то знакомое.

— Ну-ну, напряги мозги. Не узнал? Правда, встречались мы всего один раз. Но обстоятельства были уж больно динамичные, такие не забываются. Хорошо, даю наводку. Драка, КПЗ, ресторан Гликмана — паршивца эдакого, снова драка…

— Шрам? Ты?! — У Рэма отпала челюсть.

— Ну, это в прошлой жизни Шрам, а сейчас я Хон. Или как зовут меня местные уродцы — диктатор Хон. Я не возражаю. Кем я был на Земле? Всего лишь уголовником, бандитом с большой дороги, главарём ОПГ местного разлива. А здесь