Повышение по службе - Александр Николаевич Громов

вам еще одна гипотеза, – сказал Хорхе. – Наша цивилизация обречена на самоуничтожение, и Рудра это понял. А с кого спросят? С него. Кто не справился? Он. Кого накажут? Его. Ему это надо? Какой чиновник спит и видит, как бы получить по шапке? Вот почему он торопится с нами. Уйдет на повышение, а отвечать придется преемнику.

– Ты только сейчас до этого додумался? – насмешливо прищурился Ральф.

– Отвали.

– Рад бы отвалить, да не могу. Нам велено быть здесь. Попробуй пройти сквозь стену – получится ли?

– Не получится.

Только сейчас Василий ощутил, что белокурая бестия права: выйти из гостиной не удастся. Значит, скоро здесь появится Рудра. Что-то он задерживается… Трудно собрать всех разбежавшихся по миру кандидатов, что ли? Ему-то – трудно?!

Как бы в ответ на эти мысли на пол гостиной с глухим стуком и коротким взвизгом приземлились сразу две женщины – очень белокожая костлявая блондинка и пухлая негритянка. Василий мельком видел их однажды, а теперь в голову сразу прыгнули имена: Эмбер и Свангерою. Не успели они подняться на ноги, как появились еще двое: Родион и Маурицио.

И сразу стало понятно, что все кандидаты налицо. Уже не одиннадцать.

Только восемь.

Глава 13

Поводырь для зрячего

Внешне рейсовик «Земля – Луна» с бортовым номером 019 походил на удлиненную консервную жестянку, к наружной поверхности которой какой-то затейник прилепил конусы дюз маршевых и поворотных двигателей, параболические антенны систем связи и фазированные решетки локаторов, нашлепку ходовой рубки и прочее в том же роде. Девизами его конструкторов были простота, дешевизна и функциональность. Слабосильные плазменные движки позволяли ему сесть на Луну и с нее же взлететь, но о самостоятельном взлете с Земли не могло идти и речи – рейсовик аккуратно и неторопливо покидал родную планету по антиграв-лучу и точно так же возвращался, вовсе не собираясь поджариваться в атмосфере. Ему не нужны были ни тепловые экраны, ни обтекаемость, ни мощная энергоустановка. Фактически 019 не был кораблем, а был самоходной баржей наподобие тех, что издавна утюжат спокойные воды там, где было бы слишком расточительно использовать полноценные морские суда. Такой посудине не нужно названия, хватит с нее и номера.

Грузовой отсек, доверху набитый контейнерами с запасами провизии, оборудованием, семенами полезных растений, личным багажом и всем необходимым, что понадобится колонистам на планете, куда их доставит уже настоящий туннельный корабль, занимал середину консервной жестянки, как бы служа толстой прокладкой между силовой установкой и пассажирским отсеком. А пассажирский отсек, в свою очередь, смахивал на прокладку между багажом и владениями экипажа, откуда всякого не в меру любопытного погнали бы в шею, посмей он туда сунуться. По бортам средней и верхней части ноль-девятнадцатого под тонкой обшивкой скрывались емкости для топлива и воды, служа защитой от жесткой радиации.

Тем не менее пассажирский отсек имел восемь маленьких иллюминаторов из свинцового стекла – по два на ярус. Иного смысла, кроме психотерапевтического, в них не было. Пятьдесят пассажиров каждого яруса, ютящиеся в одном помещении, за трое суток тесноты и вынужденного бездействия дошли бы до белого каления, когда любая мелочь вроде звучного храпа соседа по креслу-койке могла бы сыграть роль спускового крючка. Что там визгливая истерика! – чепуха это, не о чем и говорить. Прежде на старых рейсовиках случались и драки, даже убийства. Иллюминаторы служили отдушинами, как будто сквозь них внутрь корабля поступал свежий воздух, и работали на психологию. Непривычная землянину картина поражала воображение. Земля отдаляется… ух ты! А где Луна?.. Вот она, да какая уже здоровенная, аж кратеры без оптики видны… Красотища!

Компьютер устанавливал очередность наблюдений, отсчитывал время, по истечении которого полагалось уступить место следующему пассажиру, и грозил наябедничать экипажу на хапуг и эгоистов, норовящих задержаться у иллюминатора дольше дозволенного. Пять минут созерцания – и отвали в хвост очереди, жди. Можешь болтать с соседями, можешь поспать, можешь смотреть надоевшие фильмы. И вновь дождешься своих законных пяти минут. Говорят, будто нет хуже, чем ждать и догонять. Полная чепуха: в ожидании чего-то хорошего, что обязательно должно случиться, время течет быстрее и куда приятнее.

Встречаются и те, кто пугается космоса и рвется назад, на Землю. Доброжелательный голос компьютера успокаивает истериков: все отказники будут возвращены обратным рейсом, читайте контракт. Его можно разорвать – с такими-то и сякими-то последствиями, не шибко приятными, но в целом терпимыми. Оказавшись на Луне, отказники, как правило, одумываются.

…Мальчишка лет десяти, расплющивший нос о стекло иллюминатора правого борта на верхнем пассажирском ярусе, внезапно отпрянул с криком:

– Мама! Папа!

– Ну что такое? – Лавируя в узких проходах между креслами-койками, к мальцу подошел отец. Мать спала и не отреагировала.

– Смотри! – Мальчишка ткнул в стекло пальцем.

– Ну?.. Надышал, отпечатков наставил… – С недовольным видом отец протер иллюминатор рукавом и приблизил к стеклу лицо. – Ну что там?

– Как что? Человек!

– Какой еще человек, где? Что ты выдумываешь? Одни звезды только… Эй, не толкайся!

Мальчик рвался к иллюминатору.

– Пусти… Да вот же он… Ой, теперь и правда нет… пропал.

– Выдумщик!

– Нет! Я видел!

– Ну-ка расскажи все как есть, – потребовал родитель.

– Человек там был, – объявил малец.

– Где?

– Там. Снаружи.

– А, понятно. – Отец благодушно потрепал сына по вихрам. – Тебе повезло. Кто-нибудь из экипажа вышел в открытый космос. Мелкий ремонт или профилактика внешнего оборудования, может, починка какой-нибудь антенны… Это бывает. У нас сейчас инерционный полет, так что…

– Да нет же! – крикнул мальчик. – Этот не из экипажа! Он без скафандра был! В одних трусах! В полосочку!

– Да ну?

– Я правду говорю!

– Может, стоит показать тебя врачу? Фантазер.

От обиды на глаза мальчика навернулись слезы. Ну почему все взрослые такие непонятливые?! Ничему не верят, ничем не интересуются, ничего не понимают, а ты изволь их слушаться!

– Я правда видел… Он висел совсем рядом, шагов пять всего, и еще рукой мне вот так вот помахал…

– Ладно, ладно. Ты только не ори. У тебя еще минута. Смотри зорче, может, бегемота увидишь…

Не в пяти шагах от борта 019 – тут мальчик приукрасил, – а примерно в десяти невидимый Эрлик насмешливо спросил невидимого меня:

– Зачем ты это сделал?

Я и сам не знал, для чего мне понадобилось показать себя парнишке. Уж больно занятно он таращился в черноту космоса, прямо-таки впитывал ее в себя вместе с искрами звезд и никак не мог насытиться. И я был таким когда-то.

– Просто захотелось. – Как еще я мог ответить? Врать не имело смысла. В конце концов, Эрлику ничего не стоит почистить память