Проклятая усадьба - Николай Леонов

– А предупредить нельзя было? – утихая, уже более миролюбиво проговорил Орлов. – Зайди-ка на минуту.

Пропустив Гурова в кабинет и плотно прикрыв за собой дверь, он совсем другим тоном спросил:

– Новости есть?

Почти физически ощущая напряжение, исходившее из очей генерала, двумя острыми пиками вонзившихся сейчас ему в лицо, Гуров понял, что тот действительно не на шутку расстроен всем происходящим.

– Пока немного, – правдиво ответил он. – Как Котов ушел с вечеринки, мне ясно, но куда – неизвестно, и на того, кто сливает ему информацию, я пока не вышел. Есть несколько предположений, но нужно проверять.

– Что, никаких зацепок?

– Пока очень мало. Полонский использовал прием с двойником, вторым Арлекином нарядил своего племянника. Я думал, что через него удастся выйти на какую-нибудь интересную информацию, но его, похоже, использовали вслепую, так что здесь пусто.

– Ясно. Что ж, работай, Лев, работай, времени у тебя немного. Тут у нас еще кое-что готовится, и если уж в этот раз… Впрочем, пока рано говорить. Что там по полицейскому этому? Есть какие-то мысли?

– По полицейскому много удивительного, но я еще по Котову хотел спросить. Вы говорили, что эту операцию, в ресторане, готовили три человека. Первый, я так понимаю, Степанов, он ведь ведет это дело. А остальные двое?

– Еще работал Ивлев, ты его знаешь. И еще один молодой парень. Недавно у нас, но очень толковый. Гриневич Николай. Может, слышал?

– Нет. Поэтому и хотел спросить. Человек новый, не проверенный. Стоило ли подключать его к такому делу? Тем более если есть подозрение, что уходит информация.

– Думаешь – он? – сразу насторожился Орлов.

– Нет. Я с ним еще не разговаривал, так что ничего пока не думаю. Просто интересуюсь. К чему такой риск?

– Как тебе сказать? – задумался Орлов. – Насчет риска – не знаю. Колю я подключил уже после того, как провалы эти начали у нас случаться. Честно говоря, как раз из соображений риск понизить. Думал, может, у Степанова глаз уже замылился, – сколько он с этим Котом возится. Может, не замечает чего, поэтому и пошли у нас неудачи. А Коля человек новый, свежий. И мозги у него на месте, это уж практикой доказано. Так что я его, наоборот, в видах усиления привлек.

– Значит, он появился уже после того, как начались неудачи?

– После. Я тогда так и думал, что это – именно неудачи, даже в мыслях не держал, что просто сдает нас всех кто-то со всеми потрохами. А потом уж подумалось и об этом. Так что, ищи Лев. На тебя вся надежда. И времени мало у тебя, об этом помни. Знаешь ты, когда настоящий карнавал в Венеции начинается? Вот к этому сроку должен успеть. Ступай.

Слегка озадаченный последними весьма загадочными словами генерала, Гуров вышел в коридор и направился к двери своего кабинета.

– Получил на орехи? – радостно проговорил, едва увидев его, чем-то очень довольный Крячко.

– А ты подслушивал, что ли?

– Нечего и подслушивать было. На весь коридор вопли неслись про трудовую дисциплину.

– Не волнуйся. Я отбился и вышел с честью.

– Да я и не волнуюсь. Чего волноваться? Понятно – расстроен старик. И так провал за провалом с этим Котом, так еще и жаловаться на нас вздумали. Самих бы их сюда, узнали бы, что почем.

– По крайней мере, в этот раз хоть снайпер никого не уложил, – постарался вывести на нужную тему Гуров.

– Это ты прав, – отозвался Крячко. – Потери, как говорится, только моральные.

– А известно хоть, какой он из себя, этот снайпер? Может, он тоже – сплошная фикция?

– Нет, про снайпера это информация точная, – сразу став серьезным, проговорил Крячко. – Это и оперативными данными подтверждается, да и парня того, что погиб-то, помнишь, я тебе говорил? У него ведь пулю именно от снайперской винтовки нашли, а не какую-нибудь.

– То есть все про этого снайпера слышали, но никто его не видел?

– Выходит так.

– А экспертизу случайно не Федоров делал? – озаренный внезапной мыслью, спросил Гуров. – А то он у нас, как выяснилось, по пулям большой специалист.

– Да, кажется, он. А что, хвастался тебе?

– Был грех. Недавно разговаривал с ним, так вышло, что ему и равных нет. Я, говорит, пули эти с закрытыми глазами классифицировать могу.

– Это он может, – усмехнулся Крячко.

Между тем Гуров, пораженный неожиданной догадкой, думал о том, что его недавнее предположение о причастности Федорова, поначалу казавшееся таким нелепым, может быть, отнюдь не лишено основания. Если он участвовал в деле Котова как эксперт, он вполне мог располагать оперативной информацией.

Федоров со всеми знаком, ему доверяют. Задать тот или иной наводящий вопрос, ненавязчиво и невзначай, в разговоре, вот, например, как сам он сейчас задает такие же вопросы Крячко, – в этом не было ничего сложного и сверхъестественного. И так же, как Стас, доверяя ему, Гурову, спокойно проговаривается о том и о сем, не делая из оперативных данных особого секрета, так и любой другой, доверяя Михаилу, легко мог сболтнуть что-то лишнее и, сам того не ведая, обречь на очередную неудачу все старания коллег схватить-таки неуловимого Кота.

«Если ту давнюю экспертизу делал Федоров, он, разумеется, знал, какие именно пули использует снайпер Котова, – думал Гуров. – И по каким-то причинам он мог желать скрыть тот факт, что в Кравцова стреляли точно такими же. По чьему-то заданию или по собственной инициативе – это уже вопрос второй. Поскольку и эта экспертиза досталась именно ему, подменить пулю – пара пустяков, а раздуть после этого скандал, свалив все на какого-то неизвестного, – дело техники».

Круг подозреваемых расширялся, и Гуров печально констатировал, что в качестве наиболее вероятных кандидатов в него входят действительно самые проверенные и надежные, те, кому безоговорочно доверяешь и на кого не подумал бы никогда.

Противно. Не зря плевался Орлов, давая ему это «деликатное» поручение.

– Да, запутанное дело с этим Котовым, – медленно, стараясь казаться безразличным, проговорил Гуров. – А сам-то ты по какому поводу там «засветился»? Тоже в захватах участвовал?

– Хочешь сказать – поэтому они и провалились? – хохотнул Крячко, не подозревая, что надавил на самую больную мозоль.

«Вот еще только тебя не хватало мне в этом списке», – с досадой подумал Гуров и отвернулся к окну, поняв, что выражение лица может выдать его.

– Да нет, облавы я не готовил, – не подозревая, какие бури бушуют сейчас в душе друга, спокойно продолжал Крячко. – Я больше со следственной частью контактировал. У него ведь в свое время поле деятельности очень широкое было, у Андрюши-то. И рэкет, и наркота, и просто ограбления. Про мелочи, типа контрабанды, уж и не говорю. Несколько убийств на нем числится. В общем, послужной список богатый. И так получилось, что несколько дел, которые у меня в разработке были, пересеклись с этой его насыщенной биографией.

– Вот оно что.

– Да. И не только мои дела. Он со многими пересекался. Говорю же – чуть не все управление участвовало. И главное, хитрый он, этот Кот. Вроде смотришь, и тут – он, и там – он. Везде наследил. А прижать его к ногтю не получается. Везде он – посредник, все у него чужими руками через третьих лиц делается, нигде он сам лично не участвует. Ни в чем не замешан, ни в чем не виновен. Я думаю, с Лени бедного семь потов сошло, пока он доказательную базу собирал.

– Но ведь ты говорил, что Степанов не один по этому делу работает, помощников ему дают, – поспешил Гуров воспользоваться возможностью выйти на интересующую его тему.

– Дают. Только толку от них, похоже, немного, от помощников этих. Там дедок этот, «трижды И», легенда наша ходячая. Так от него, я думаю, только легендами и разживешься. Конечно, старые дела и все прецеденты он назубок знает, но в оперативной работе его давно уже не используют. И без толку, да и совесть не позволяет. Что человека мучить на старости лет? Он уж свое отпахал, пускай отдыхает.

– А что, кроме Ивлева, и помощников не нашлось?

– Да нет, отирается там еще один. Молодой. Он сначала просто обычным следаком трудился. И тоже вот так вот вышло – какие-то дела у него с Котовым пересеклись. А потом начальство отметило, повысили до «важняка». Теперь вот вплотную начал по Котову работать. Параллельно, так сказать, с основной деятельностью.

– Это кто? Я его знаю? – делая вид, что лишь из вежливости поддерживает разговор, спрашивал Гуров.

– А кто тебя знает, чего ты там знаешь, – улыбнулся Крячко. – Кажется, Гриневич его фамилия. Слышал про такого? Я с ним пару раз сталкивался. Вот как раз по Котову тоже. Не знаю, ощущения двойственные. Скользкий тип.

Крячко еще что-то говорил о своих впечатлениях по поводу Гриневича, но Гуров слушал уже невнимательно. Новая информация, которую, сам того не подозревая, сообщил ему друг и коллега, снова разворачивала весь ход дела на сто восемьдесят градусов.