Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер

Получалось интересно, и процесс завораживал своей непредсказуемостью результата, но всё же для Люси это всё было баловством. Она весьма активно занялась благоустройством замка и продолжила начинания Катрин в плане предоставления работы девушкам. Так она отобрала ещё двух кружевниц, выделила лучших ткачих из местных и готовила для них помещение в замке.

К малышкам Анэт прибавилось с десяток других детей, и заготовка пуха превратилась в несложную работу, занимающую пару часов в день. Зато девочки Анэт получили разрешение сидеть рядом с кружевницами и осваивали первые навыки работы с тканью, вышивкой и плетением. С ними занималась Зоэ, которая выучилась всему тому, к чему имела отношение хозяйка.

К женскому рукоделию у деревенских жителей не было предубеждения, а вот Добрану не повезло. Селяне побаивались работать возле печи. Пример гончара или кузнеца их не вдохновлял. И хотя отец Жюль не считал, что работа возле огня подразумевает колдовство, но в этом вопросе многие имели своё мнение, к огромному удивлению сеньоры.

Когда Катерина совсем уже отчаялась и решила, что ей самой придётся плотнее заняться профессией стеклодува, один из молодых каменщиков проявил робкий интерес к этому искусству. Добран несколько дней позанимался с ним и одобрил его, сказав, что будет толк.

Леон, уже оценивший доходность этого ремесла, сразу же заключил договор с будущим мастером на десять лет. Теперь бывший подмастерье каменщика будет работать на этой печи, изготавливая стекло для сеньора на тех же условиях, что его учитель, а потом волен уходить или заключать новый договор. Катя сочувствовала, считая, что обворовывает парня, но Люси обидно усмехнулась:

— Ох, Катрин, где ты жила, что считаешь этого счастливчика обиженным? Ты сама посуди: он же лет с пяти ходит в учениках за скудную еду, и ещё полжизни проходит, прежде чем все мастера дадут согласие, что готовы его принять в цех каменщиков! А чему там учиться-то? Изо дня в день — одно и то же, — фыркнула она.

— Я не хочу равняться ни на каменщиков, ни на других признанных ремесленников! Надо создавать что-то своё! Хорошо работаешь, с огоньком, вкладывая душу, так получай по заслугам и не отвлекайся на мысли о еде и достатке семьи!

— Добран получает каждый десятый флакон, а ты ещё украшаешь его часть своими дивными цветами. Будешь и парня так же баловать?

— Посмотрим. Мне нравится сидеть и держать в руках эту массу, разминать её и видеть, как получается что-то необыкновенное, лёгкое.

— Я не об этом, а о том, что ты расточаешь себя!

— Люси, мне странно слышать от тебя такое. Ты же лекарь!

— Я не лекарь.

— Нет, моя дорогая, ты настоящий лекарь, и скажи мне, когда твои мази, отвары приносили облегчение, разве ты не чувствовала себя… ну, я не знаю, быть может нужной?

— Как же ты наивна, Катрин! Я же тебе рассказывала свою историю. Никого я больше не лечила. За раненными и заболевшими присматривает Бог, и только он решает, выкарабкается человек или нет.

— Но ведь есть лекари…

— Есть. Но они тоже надеются на Бога. От меня помощь принимала только Матильда, и мы благоразумно держали это втайне.

— Прости. Я не думала, что твой ужас длился годами. Передо мной ты можешь не скрывать свои способности, — Катя отступила, не желая ни спорить, ни напоминать о произошедшем.

— Перед тобою — нет, но другие не поймут.

— Хорошо, оставим это. Я всего лишь хотела сказать, что радость Добрана и его восхищение моею работой меня вдохновляет. Я не ощущаю себя уставшей, когда вижу его реакцию, наоборот, появляются новые идеи.

— Ну, и слава Богу! Правда, меня всё же беспокоит, что ты всё время торопишься, желая получить всё и сразу. Катрин, куда ты так гонишь? Не хватайся за всё сразу. Уж насколько я соскучилась по кипучей деятельности, но с нетерпением жду зимы и возможности сесть спокойно за написание книги.

Слова Люси разбередили душу и Катерина, натянуто улыбнувшись, отговорилась делами.

Она выделила много времени для прихода возможных спасателей, придумывая для них всякие непредвиденные сложности и отодвигая срок их появления, но сколько можно?

Как бы сложно не было заново запустить машину, хотя она не представляла, какие там вдруг могут образоваться проблемы, но учёные могут выставить любое время! Им под силу появиться буквально через час после её перемещения.

Ну, хорошо, может она что-то не понимает, но прошло несколько месяцев, и уже ничего невозможно придумать для оправдания задержки.

Она уж всякое прокрутила в голове. Всё же лучшие умы затрагивали тему путешествия во времени в художественной литературе. Нельзя исключать такой вариант, что исчезнув, она поменяла будущее, хотя это же смешно! Впереди такие катаклизмы, что все её нынешние изменения будут напрочь забыты и историки в принципе с трудом восстановят промежуток времени, в который она попала.

Нет, «эффект бабочки» не выдерживает реальной жизни!

К тому же есть устойчивое ощущение, что всё не так просто со Временем, и оно в любом случае как-то подкорректирует точечное вмешательство. Странноватое ощущение, вне разумного объяснения, но возможно когда-нибудь учёные смогут это объяснить и будут осторожнее с изобретениями в этой сфере.

А Кате оставалось надеяться, что, прежде чем ответственные за устройство чиновники осознают все неучтённые нюансы перемещения во времени, её всё же спасут, и тогда она сама будет голосовать руками и ногами за закрытие этого проекта! Но в данный момент она уже сомневалась, что работу Владислава курировали власти Франции.

Кто-то мог просто арендовать подходящее для высокотехничных научных экспериментов здание института и тогда становится понятной самонадеянность Славы. Спецслужбы компании, оплачивающей всю научную работу, подчистят все камеры, её оставленную машину на парковке тихо уберут, а встревожившемуся отцу могут устроить несчастный случай!

Это не укладывалось в голове, ведь Франция — страна, уважающая порядок, где сложно что-то скрыть, но… Но не в том случае, когда идёт речь о машине времени и несмотря на то, что Катя готова была дать любую подписку о неразглашении, видимо никто не захочет рисковать, вытягивая её обратно.

А ещё она боялась думать о том, что могла быть первым человеком, на котором Вячеслав опробовал своё изобретение. Получалось, что Слава не просто вышвыривал её из жизни их распавшейся семьи, а с большой долей вероятности убивал её!

Раньше она не поверила бы своим глазам, прислушалась бы к любому объяснению его поступка, дала бы себя втянуть в разбор психологического состояния мужа, но теперь… да, определённо она изменилась и стала видеть больше, глубже и почему-то чаще плохое, и эта прозорливость делает жизнь малопривлекательной. Но