Летающие острова - Александр Бушков

– Что с вами? – встревоженно спросил Анрах.

Сварог зажмурился. Теперь улица и дом с высоким крыльцом, с горбатой крышей неотвязно стояли перед глазами вместо ожидаемой темноты. Открыл глаза – комната, никаких видений. Но зов не утихал, Сварог знал теперь, что кто-то угодил в беду, и это не морок, не иллюзия, не ловушка. Знал, и все тут. Стоило ему вновь зажмуриться, перед глазами вспыхнули, накладываясь на потускневшее слегка изображение незнакомой улочки, две руны – «ра» и «агор». И знак из Древесного алфавита – Тар, символ самшита.

– Все в порядке, – быстро сказал Сварог, открыл глаза, попытался улыбнуться самым естественным образом, и это, видимо, у него неплохо получилось – Анрах спокойно взял у него модель и пошел прятать обратно в шкаф. Пес бдительно приоткрыл глаза, шевельнул ушами и вновь погрузился в чуткую собачью полудрему, не видя поводов для вмешательства.

Чем бы ни было это видение, оно пришло извне. Кто-то звал его, попав в беду, кто-то из своих – это сочетание рун и знака было паролем Гаудина. Знак соответствовал нынешнему дню недели – через полчаса, когда настанет полночь, вместо Тара к рунам добавится Шел… Сварога твердо заверили, что никто посторонний не в силах этот пароль разгадать, а на чем зиждется эта уверенность, он расспрашивать не стал, чтобы не забивать голову совершенно бесполезной информацией. И он знал, что времени у него мало. Неужели Брагерт прибыл в Равену? И попал в беду?

Он встал, отодвинув стул:

– Мне пора. Очень на вас надеюсь, хотя понимаю, что никаких гарантий быть не может…

Он быстро сбежал по каменным ступенькам, посмотрел вправо-влево, словно ожидая подсказки. И она тут же последовала – в виде непонятного ощущения, неизвестно откуда взявшейся стойкой уверенности, что идти следует непременно налево, мимо заброшенной пивоварни, сгоревшей от молнии пару лет назад, мимо полуразвалившегося забора, неизвестно зачем ограждавшего заросший лопухами и лебедой пустырь, мимо низенького домика, где из-за плотно зашторенных окон все же пробивались мерцающие разноцветные вспышки и на десять уардов вокруг тянуло замысловатой смесью химической вони – там в поте лица трудился алхимик. На ходу Сварог оглянулся и обычным зрением, не задействуя «кошачий глаз», посмотрел на дом Гая. На третьем этаже слабо светилась парочка окон – Мара дежурила.

Оставалось надеяться, что дом, куда его ведут, расположен внутри «волчьих флажков». В одиночку, ночью, он, правда, миновал бы любые кордоны, но сие – лишние хлопоты…

Спустился с холма. Дальше потянулись прилично освещенные улицы. Какой-то частичкой сознания Сварога прочно завладел чужой зов – не лишая свободы воли, что с ним было бы невозможно, его тем не менее словно бы вели за руку, прямо-таки автоматически разворачивая на перекрестках. Ночная жизнь продолжалась, ничуть не нарушенная грандиозной облавой, – люди во все времена обладали великолепной способностью как бы не замечать непонятных им загадочных забав власти, если только это не касается тебя самого и в твою персональную морду не тычут казенной алебардой… Заслоняя звезды и огни на городских холмах, чернели воздушные шары. Дворяне в этих кварталах почти не обитали, так что серенад под балконами не наблюдалось. Но пьяных гуляк попадалось немало, проезжали редкие извозчики, неподалеку под фонарем лениво рубились двое дуэлянтов, прошла ватага вездесущих студентов Ремиденума, прикидывая, похоже, что бы им учинить для нарушения ночного покоя мирных обывателей. В глубине темной подворотни торчала кучка определенно уголовного элемента – они, притихнув, заинтересованно уставились на Сварога, но ближе не подошли – с трезвым и вооруженным решили не связываться. Пару раз попадались конные полицейские – обычные разъезды, не усиленные, тройки черно-красных.

Свернул налево, к горбатому каменному мостику над узенькой речушкой. Чуточку насторожился, заметив справа темную фигуру, но тут же убрал руку с меча – человек стоял спиной к нему, пригнувшись, напрягшись, вцепившись обеими руками в высокий парапет, не обращая внимания на довольно громко прозвучавшие шаги Сварога. То ли поэт в наплыве вдохновения, то ли собрался топиться. Если верно второе, незадачливый самоубийца нездешний – даже Сварог знал уже, что в самом глубоком месте древней поусохшей речушки не глубже, чем по пояс, и тонут там исключительно пьяные вусмерть. Пусть пробует, сколько душе угодно, не стоит и отговаривать…

Он уже миновал непонятного субъекта, когда тот резко присел за парапетом и, вытянув шею, стал вглядываться куда-то.

– Не клюет? – спросил Сварог лениво.

– Что?

– Рыбка, говорю, не клюет? Ничего удивительного, ее тут и не водится…

Не вставая с корточек, незнакомец сказал настороженно:

– Полиция.

– Где? – оглянулся Сварог, но ничего такого не усмотрел ни вблизи, ни поодаль.

– Это я – полиция, – сказал тот. – Агент третьего разряда, необмундированная служба. Вот думаю, свистеть или не стоит… Вы их видите, лаур?

– Кого? – Сварог тоже уставился в том направлении.

– А вон там, где напротив фонаря – тумба. То ли свистеть, то ли драпать со всех ног…

Сварог всмотрелся. На том берегу, куда он как раз собирался перейти, уардах в ста от моста, справа, и в самом деле красовалась напротив фонаря круглая кирпичная тумба, предназначенная для афиш и полицейских объявлений. Не было нужды подключать «кошачий глаз», света и так хватало, чтобы рассмотреть высоченного короткошерстного пса с широкой тупой мордой, медленно ступавшего посреди пустой улицы. Морда опущена к самой земле, мотается вправо-влево – пес что-то вынюхивает, несуетливо, целеустремленно, с медлительностью нерассуждающей машины. Ни капли охотничьего азарта. А следом, шагах в трех, движутся три фигуры в плащах и каталанах, и этот кусочек ночной жизни выглядит весьма странно из-за полной своей непонятности…

– Так есть они там, лаур? – шепнул агент третьего разряда. – Или мерещится?

– Не мерещится, – сказал Сварог. – Странная собака, не знаю я такой породы…

Шпик не то засмеялся, не то всхлипнул:

– Еще бы! Немой Пес и Проклятые Егеря, как на картинке… Я на своем участке видел всякое, а вот нечистой силы не доводилось…

Нечистая сила? Позвольте не согласиться, господин тихарь. Сварог уже произнес про себя заклинание, но перед его взором осталась та же картина, все так же ступает по брусчатке непонятный пес, а следом, словно ведя его на невидимом поводке, спокойно шагают хозяева, ничуть не похожие на «ночных парикмахеров». В самом деле, сущие егеря, гонящие жертву. Сварог не стал гадать, кем эта жертва может оказаться. Просто ему все это пришлось не по нутру. В последнее время ему категориче­ски не нравилось все непонятное – по причине тесной связи с его персоной.