Прикосновение горца - Карен Монинг

Лиза проснулась. Все расплывалось перед ее глазами, словно в тумане. Подушка пахла непривычно, но приятно. Жасмин и сандаловое дерево, принюхавшись, определила Лиза. От этого запаха у нее навернулись слезы на глаза – так пахло от Цирцена. Но другой запах, более сильный, запах жареного бекона отвлек ее. Не открывая глаз, Лиза пыталась осмыслить эти запахи. Где она? Может, она, гуляя по пляжу, нашла дом и кровать?

Лиза осторожно открыла глаза и окинула взглядом комнату, в надежде, что каким-то чудесным образом она снова очутилась в четырнадцатом веке. Сердце у нее бешено заколотилось. Эту комнату она хорошо помнила и уже никогда не надеялась увидеть.

Лиза села на постели. Ее трясло крупной дрожью. Может, она, наконец, сошла с ума, после всего, что ей довелось пережить?

– М-мам? – неуверенно произнесла она, понимая, что никто не откликнется на ее зов.

И когда ответа действительно не последовало, Лиза всхлипнула и простонала:

– Мамочка!

И тут же за дверью раздались легкие торопливые шаги. Как завороженная, Лиза уставилась на дверь. На пороге появилась встревоженная Кэтрин.

– Что такое, дорогая? Тебе приснился плохой сон?

Лиза судорожно сглотнула, не в силах вымолвить ни слова. Кэтрин выглядела точно также, как до аварии, словно никогда и не болела.

– Мама, – прошептала Лиза.

Кэтрин вопросительно посмотрела на нее, и Лиза решилась задать мучивший ее вопрос, хоть это и было безумием.

Внизу раздался звонок.

– Кто это так рано? – удивилась Кэтрин, направляясь к двери. – Давай спускайся к завтраку. Сегодня твои любимые гренки и яичница с беконом.

Лиза ошеломленно смотрела, как мама выходит из комнаты, и боролась с желанием броситься к ней, обнять ее колени и рыдать от счастья. Может, она умерла на том странном пляже и попала на небеса?

– Лиза, дорогая! – позвала снизу Кэтрин. – У нас гость. Говорит, что твой знакомый по университету!

Университету? Это наверняка какое-то чудо. Если бы только Цирцен был рядом...

Лиза надела свой любимый белый халат и вышла из комнаты, но едва она начала спускаться по лестнице, как вдруг застыла. Сердце учащенно забилось в ее груди.

Внизу стоял лорд Броуди, ее Цирцен, и улыбался ей. И тут же горячая волна его любви незримо плеснула в ее грудь, в сердце, в душу.

Лиза едва не лишилась чувств от счастья. На Цирцене были дорогие итальянские туфли, брюки и тенниска, грозившая вот-вот лопнуть на его могучей груди. Он был чисто выбрит, а волосы были стянуты в «конский» хвост кожаным ремешком.

Лиза только покачала головой, представив себе, какой фурор он производил, когда шел по улице, хотя потертые джинсы пошли бы ему куда больше.

– Миссис Стоун, вы позволите украсть у вас Лизу и пригласить ее на завтрак? Нам очень нужно поговорить.

Кэтрин бросила оценивающий взгляд на потрясающе красивого кавалера своей дочери и кивнула.

– Конечно. Хотите кофе, пока Лиза переоденется?

– Надень джинсы, – шепнул Цирцен Лизе. Его голос был глухим от едва сдерживаемого желания.

Кэтрин сразу заметила выражение лица Лизы. Она недоумевала, почему дочь не сказала ей, что встречается с таким красивым мужчиной. И, судя по всему, они влюблены друг в друга по уши. Впрочем, когда Кэтрин в свое время встретила Джека, она тоже никому не говорила о нем, потому что это была настоящая любовь, которая касается только двоих и никого больше.

Лиза, не в силах сдвинуться с места, смотрела на Цирцена. Как он здесь оказался? Как случилось так, что ее отец жив, а мама здорова?

– Как ты это сделал? – Лиза с трудом выговорила эти слова – слишком велико было потрясение.

– Сделал что? – поинтересовалась Кэтрин.

– Нам о многом надо поговорить, Лиза, – осторожно ответил Цирцен.

– Судя по акценту, вы шотландец, – заметила Кэтрин. – Мне всегда так хотелось побывать в этой чудесной стране, и мы с Джеком собирались поехать туда этим летом.

Цирцен подошел к Кэтрин и поднес ее руку к губам.

– Я был бы счастлив принять в своем замке родителей Лизы.

Лиза никогда не видела маму такой ошеломленной.

– В замке? – переспросила она. – Неужели у вас есть замок? Ой, кофе закипел, я сейчас...

Она направилась было в кухню, но заметила, что дочь по-прежнему стоит на лестнице.

– Лиза, ты что, заснула? Вы же идете завтракать! Давай, быстренько одевайся.

Лиза машинально кивнула, но тут до нее наконец дошло, что мама совершенно здорова, и она бросилась за ней в кухню.

– Мама!

Кэтрин обернулась и удивленно посмотрела на нее.

– Ты какая-то странная сегодня. – Она улыбнулась и шепнула на ухо дочери: – Потрясающий мужчина! Почему ты ничего не говорила мне раньше?

Лиза обняла ее.

– Я люблю тебя, мама.

Кэтрин улыбнулась той счастливой улыбкой, которой Лиза не видела на ее лице с тех пор, как умер отец... там, в другой жизни.

– И я люблю тебя, дорогая. Только не говори мне, что ты беременна и побыстрее хочешь замуж, – поддразнила ее Кэтрин. – Я еще не готова расстаться с тобой.

Рука Лизы сама опустилась на живот, и ее глаза широко открылись.

– Я... я... я побежала одеваться.

Лиза оглядела номер отеля, который предусмотрительно снял Цирцен. Она не переставала удивляться происходящему. И тому, как легко он чувствовал себя в ее веке, и как играючи вел машину. А потом она напомнила себе, что он всю жизнь был завоевателем, поэтому двадцать первый век стал для него очередным вызовом, и Цирцен хотел доказать, что он и здесь может быть хозяином положения.

Он кое-что рассказал ей по дороге в отель и, как бы между прочим, заметил, что простил ей ее бегство. Но по его голосу Лиза поняла, что ее поступок причинил ему боль. Потом Цирцен объяснил, как они с Адамом изменили ее будущее, и рассказал ей об острове, на котором она была все это время, хотя и вне времени.

– А я думала, ты ненавидишь Адама.

Цирцен вздохнул, наполнил шампанским два бокала, а потом улегся на широченную кровать и посмотрел на Лизу.

– Иди ко мне, – тихо сказал он. – Мне так не хватало тебя...

Лиза подошла к кровати, и они начали медленно и нежно раздевать друг друга.

– Как я люблю эти твои женские штучки, – пробормотал Цирцен, опуская бретельку ее лифчика.

– А я люблю тебя, – прижалась к нему Лиза.

Никогда не покидай меня, девочка моя, ты ведь у меняединственная... навсегда.

– Что? – Лиза была готова поклясться, что слышала его голос, хотя он молчал.

– Ага, значит, ты слышала? – Он нежно поцеловал ее грудь.

– Слова! Я не чувствовала, а именно слышала твои слова!

Цирцен целовал ее грудь и соски, спускаясь все ниже.