Змеиная вода (СИ) - Демина Карина

Кивок.

И значит, все правильно.

Зима ничего говорить не стала.

Сад начал дичать. Девочка молча шла.

Вдоль аллеи старых тополей. Мимо кустов самшита, стриженных неровными неаккуратными шарами. И стригли их давно, потому то тут, то там из зелени шаров выглядывали кривоватые веточки. Беседка почти скрылась под тяжестью девичьего винограда. Он, забравшись на крышу, стекал зелеными покрывалами. Внутри было сумрачно и пахло гнилью.

- Тут будет хорошо, - сказала Зоя. – Зануда сюда ходить не любит. Змей боится.

- А ты не боишься?

- Змей здесь нет. Я подкинула пару раз, чтобы попугать… не смотрите так. Он на меня постоянно жалуется. А бабушка наказывает. Бабушка меня не любит, как не любила маму.

Ответить было нечего.

- Она поет ему, что он наследник рода и все такое… он и верит. Дурак.

- Твой брат?

- А кто ещё? Мама его как-то осаживала, а теперь… меня отослать хотят. В школу для девочек. А я не хочу! Я хочу быть доктором! Как мама! И у меня способности! Все говорят! – на глазах Зои выступили слезы. – И Захар был не против! Даже он! Сказал, что способности надо развивать… а она… бабушка теперь говорит, что он мне никто! Что прав не имеет! И что она обо мне позаботится!

- Тише, - Зима обняла девочку, и та прижалась к ней всем телом, мелко дрожа. – Тише, моя хорошая… тише…

- Книги забрала… почти все… выкинула… сказала, что мне не нужны… и альбомы мои… я рисовала… сказала, что надо рисовать пейзажи и цветы. А я – анатомию!

Зима посмотрела на Бекшеева. И тот вздохнул.

Плохо.

Но…

Что они могут сделать? Забрать девочку? На каком основании? И главное… передать? Кому? Захару, который с точки зрения закона человек действительно посторонний? И плевать закону, что девочке будет лучше с ним.

- Я… - Бекшеев заставил себя говорить ровно. – Постараюсь донести до твоей бабушки, что не стоит мешать тебе… учиться.

- Не послушает, - Зоя отстранилась. – Извините. Она с утра опять…

И глаза вытерла.

- Мы с Занудой поругались. Он начал насмехаться. Говорил, что у меня уши оттопыренные. И что с такими ушами точно никто замуж не возьмет. А я не очень и хочу… только это же еще не повод.

- Не повод.

- Я ему сказала, что у него язык длинный. И вообще он картавый. И меня наказали! Бабушка заявила, что я не умею вести себя за столом… а потом, что из-за меня у нее мигрень. С нею и лежит. Только нет у нее никакой мигрени. Она морфий пьет и лежит. Ей тогда хорошо.

- А дядя твой где?

- Толька? Где-то там, - она махнула рукой на лес. – Зайцев стреляет. Или перепелок… он охотник. Ну как…

Зоя отступила и села на лавку.

- Он говорит, что охотник, но уходит из дому и шляется где-то… а потом возвращается. И порохом от него не пахнет. А пахнет женскими духами. Такими, дешевыми. Гадкими… и собаки у него нет. Кто охотится без собаки?

- Действительно.

- Вы мне поможете? – тон Зои сменился. – Захару меня не отдадут, тут думать нечего. А вот Милочка может оформить опеку, если бабушка позволит. Но она не захочет. Я как-то заикнулась, так она пригрозила меня в лечебницу закрыть. Что вроде как у меня истерика после смерти мамы…

Бекшеев почувствовал, как закипает.

- Поможем, - Зима положила руку на плечо и, наклонившись, шепнула. – Тот случай, когда я сама готова позвонить твоей матушке…

- Возможно, что и не придется.

Теперь Каблукову вряд ли получится призвать к ответственности за незаконное использование опасных препаратов. Свидетельства – это хорошо, но… Ангелина мертва. Внутреннее расследование так и останется внутренним…

Но вот слегка придавить.

Вынудить передать опеку над Зоей кому-то, кто не станет издеваться над девочкой, считая, что действует в её интересах… здесь есть варианты.

- Зоя, - Бекшеев заглянул в глаза девочке. – Мы постараемся сделать так, чтобы ты, если хочешь этого, отправилась учиться. На врача… медсестру… будет видно.

Кивок.

- Но нам тоже нужна будет твоя помощь.

- Маму убили, - понимающе кивнула Зоя. – И вы хотите доказать, что Толик виноват?

- Зоя! – нервный голос Каблуковой донесся со стороны дома.

- Скорее мне нужно понять, что с ней происходило, - Бекшеев старался говорить осторожно. Не хватало еще, чтобы девочка, желая помочь и угодить, что-то придумала. – Почему она решила вернуться так скоро? Почему не дождалась Захара? Не верила ему?

- Зоя…

- Пойду, - сказала Зима. – Скажу бедной старушке, что внучка её жива, здорова и проводит экскурсию… скажем, к дороге на усадьбу Пестряковых? По твоей просьбе?

Зоя посмотрела на Зиму с удивлением и радостью. И кивнула.

- Бабушка, - сказала она на диво нудным тоном, - говорит, что воспитанные девушки слушают старших. И делают то, что им говорят… а я хочу быть послушной девочкой.

В это Бекшеев почти поверил.

На мгновенье.

- Идемте… - она протянула руку. – И не думайте, врать не собираюсь. Понимаю, что если что, менталист вытащит.

- Вы на редкость благоразумная особа.

Интересно, Ангелина была такой же?

- Приходится. Я вообще сбежать подумывала, но…

- Это не самая лучшая идея.

- Именно. Все-таки одной опасно. И где деньги брать? И спрашивать станут… полиция рано или поздно задержит. Так что, придется иначе.

Из беседки Зоя вывела на тропинку. Узкая, она вилась, пробираясь меж огромных кустов. Те, поднимаясь слева и справа, кренились друг к другу, практически смыкаясь.

- Не бойтесь. Змей здесь нет. Только комары… и тут тесновато. Совсем разрослись, - Зоя попыталась сдвинуть ветку.

- Позвольте мне… - Бекшеев перехватил её. – Итак… значит, Анатолий ходит на охоту. И как давно?

- Сколько себя помню, - фыркнула Зоя совершенно по-взрослому. – На баб охотится, а туда же, за приличия… втирает мне про честь и достоинство. Лицемер. И не говорите, что это не так… лицемер и есть. Как в госпитале работать и людям помогать, так это неприлично и честь родовая страдает. А как девок по лесам гонять…

Она осеклась.

- Не волнуйся, - Бекшеев поспешил успокоить девочку. – Я бабушке не доложу. Но… помимо запаха духов и отсутствия собаки доказательства есть?

- Есть… я как-то… прошлась за ним. Интереса ради. Думала, вдруг увижу что-то полезное… такое, что мне поможет.

Девочка отвела взгляд. стало быть, понимала, что ищет нечто незаконное, а стало быть, годное для шантажа.

- И получилось? – Бекшеев сделал вид, что ничего-то не понял.

- Получилось… он в лесу, что лось. Меня еще отец ходил учить. Зануда отца не помнит, а я помню… и умею по лесу. Тихо так, что никто и не увидит. А Толик глупый. Думает, что он умнее прочих, на самом же деле дурак дураком…

Спорить Бекшеев не стал. И смысла нет. И в чем-то даже он согласен.

Тропинка меж тем выбралась из кустов, чтобы спуститься к реке.

- Домик там. Охотничий… заимка вроде бы. Была. Раньше. Я потом, когда он в город с бабкой отъехал, заглянула. Кровать новая. Медвежья шкура на полу. Холодильный ларь. В нем – вино. Ну и так-то… правда, чуть не попалась.

- Анатолий?

- Не-а… наша Зойка… тоже к дому пришла. Стучала, стучала… а потом еще в окна заглядывала. И чего, спрашивается? Понятно же, раз не открывают, то и нет никого… хотя странно, да… она ж старая. И толстая. И тоже дура болтливая… а Толик вон все говорит, что есть надо мало, что истинная леди должна быть тонкой и звонкой…

- Говорить – это одно, - возразил Бекшеев. – Иногда слова у людей… расходятся с действиями.

Но новость была, пожалуй, интересной.

- Я ж говорю, лицемеры… но потом он с другой целовался. В доме… да, я следила! А что остается?!

- Тише, - Бекшеев произнес это мягко. – Я не обвиняю тебя. Ты молодец.

- Да? – девочка посмотрела с удивлением.

- Не в том, что собиралась шантажировать дядю и бабушку. Но в конце концов, намерения даже с точки зрения закона не наказуемы, пока не превращаются в действие. Скорее о другом…