Новобрачная - Джулия Гарвуд

– Отец Мердок, помогите мне перетащить этот стульчик, – попросила она и через плечо бросила мужу: – Это тоже запрещается, Алек?

Священник внимательно посмотрел на указанный предмет мебели и с сомнением покачал головой.

– Под сиденьем какие-то изогнутые палки, – заметил он. – По-моему, этот стул сломан.

– Это стульчик, который качается взад-вперед, – терпеливо разъяснила Джейми.

Брови священника от удивления поползли вверх.

– Я знаю, – сказала Джейми, – в это трудно поверить, но вы можете испытать его сами, отец.

– Как-нибудь в другой раз, – поспешно ответил отец Мердок, отступая подальше от страшного стула.

Алек, нахмурившись, наблюдал за этой сценой. Внезапно он молча поднял стул, быстрым шагом пересек зал и поставил его у камина, стараясь при этом не смотреть на безобразное лицо Вильгельма, злорадно улыбающегося ему с портрета.

– Вот. Теперь ты счастлива, жена? – спросил Алек.

Эти слова прозвучали одновременно с вопросом отца Мердока, который поинтересовался, почему у стула такое широкое сиденье.

– Это очень удобно, – ответила Джейми. – После ужина папа садился на него, брал на колени моих сестер и рассказывал им чудесные сказки, – объяснила Джейми, сияя улыбкой.

Ее голос, нежный и печальный, тронул Алека. Сколько в нем было доброты и заботы!

«Но где же сидела Джейми? – подумал он. – Почему она ничего не говорит о себе?»

Алек пальцем поманил жену.

Джейми подошла к мужу и, подняв на него глаза, смиренно ожидала вопроса.

– А где сидела ты? – поинтересовался Алек. – На одном колене с Мери или с кем-нибудь из близнецов?

Алек представил себе четырех маленьких девочек, сидящих на коленях отца в ожидании сказки на сон грядущий, и невольно улыбнулся. Близнецы, конечно же, плакали, Мери, как всегда, жаловалась, а Джейми утешала всех троих.

– Элеонор и Мери сидели на одном колене, а близнецы на другом, – ответила Джейми.

– Кто такая Элеонор?

– Самая старшая из сестер, – объяснила Джейми. – Она умерла, когда мне было семь лет. Алек, почему ты опять хмуришься? Я что-нибудь не так сказала?

– Ты, как всегда, ушла от прямого ответа. – Алек уже стал догадываться, в чем дело, но хотел, чтобы жена подтвердила его догадку.

– Я спросил тебя, где сидела ты?

– Нигде, – ответила Джейми. – Обычно я стояла за спиной у папы или где-нибудь в сторонке. Но почему тебя это интересует, Алек? Неужели это так важно?

Алеку это было совсем не важно, но он понимал, как это было важно для самой Джейми.

– Неужели никогда не наступала твоя очередь?

– Но там же не было места.

Этот простой ответ подтвердил его догадку: Джейми была чужой в семье. У Алека внезапно зачесались руки – до того ему захотелось рассчитаться с этим бесчувственным дураком, приемным отцом малышки. Неужели ему было так трудно найти для нее местечко на своих коленях?

Сейчас Алек ясно представлял ход мыслей маленькой сиротки. Она решила стать незаменимой и для того взвалила на себя все обязанности по дому. Она решила, что, когда станет незаменимой, ее непременно полюбят. Джейми считала, а возможно, считает до сих пор, что это одно и то же. Вот и сейчас она пытается стать незаменимой. Вне всякого сомнения, она полагает, что чем больше обязанностей у нее будет, тем более значимой и желанной она станет для него. Как же быть? – подумал Алек. И так и сяк – все плохо, нагружать ли ее работой или не давать ничего делать. Нет, эта женщина определенно сведет его с ума. Но Джейми его жена, и он хочет сделать ее счастливой. И стало быть, не допустит, чтобы работой по дому она раньше времени свела себя в могилу.

Алек решил пока оставить эту тему – пройдет время и все как-нибудь образуется. За это время он найдет способ объяснить ей, что такое истинная любовь. Слова до нее не дойдут – ей нужно все доказывать на примере.

– Никто из нас никогда не сядет на твой колченогий стул, жена, – сказал Алек.

– Неужели ты побоишься даже опробовать его? – с вызовом спросила Джейми.

Алек, нахмурившись, подошел к стулу и опустился на него. Под тяжестью его веса стул подозрительно затрещал. Алек качнулся, и ему показалось, что сейчас он полетит верх ногами, но стул не только не упал, но еще и оказался на редкость удобным.

– Ты права, жена, – сделал вывод Алек. – Стул не опрокинулся. Однако тебе придется долго объяснять всем, что это за штуковина. Хорошо, я разрешаю тебе оставить этот стул в зале.

– Я ни минуты и не сомневалась, что ты разрешишь мне оставить его, – ответила Джейми.

Алек встал и, как гора, навис над женой.

– Можешь поставить его у камина, – милостиво разрешил он. – А теперь быстро поблагодари меня.

– А как же Вильгельм? – снова перешла в наступление Джейми, пропустив мимо ушей слова мужа о благодарности.

– А Вильгельм может идти…

– В спальню? – поспешил вмешаться отец Мердок, стараясь предотвратить поток бранных слов, готовых сорваться с уст Алека.

– Он последний, кого я хотел бы видеть, отходя ко сну, – рявкнул Алек. – Отнеси его в винный погреб, Джейми, и повесь там, если хочешь, но чтобы я больше его здесь не видел.

Джейми открыла рот, чтобы возразить, но отец Мердок схватил ее за руку и зашептал в ухо:

– По кусочку за раз, девочка.

Алек бросил на священника тяжелый взгляд и, подойдя к столу, налил себе кружку пива.

Старик, продолжая держать Джейми за руку, подошел вместе с ней к столу.

– А я выпил бы водички, – сказал он, но тут внезапная мысль осенила его, и, хлопнув себя по лбу, он спросил Алека: – Что получится, если смешать пиво с водой?

– Разбавленное пиво.

– А ты сможешь затем отделить пиво от воды? – продолжал священник.

– Конечно, нет. Я не понимаю, к чему вы клоните, отец?

– Ты же хочешь, чтобы твоя жена привыкла к твоему дому? – спросил священник. – Я слышал это от тебя много раз.

– Не смею отрицать, – ответил Алек. – Я хочу, чтобы она поскорее к нему привыкла.

– Тебе не нравится ее характер? Ты хочешь, чтобы она стала другой?

– Нет, она мне нравится такой, какая есть. Джейми было приятно слышать такие слова, но сердитый голос мужа и его хмурый вид портили впечатление.

– Значит, ты не хочешь, чтобы она стала похожей на шотландских женщин?

– Конечно же, нет, – ответил Алек, удивляясь все больше. – Она англичанка, и с этим ничего не поделаешь, но она привыкнет и ко мне, и к моему дому.

– То же самое должен сделать и ты, – заключил отец Мердок.

Замечание священника повисло в воздухе. Прошла долгая минута, прежде чем Алек пришел в себя.

– Объяснитесь, отец Мердок, – сказал он. – Мое терпение похоже на разбавленное пиво.