Домик №10 - Наталия Романова

Роза захныкала, когда Матвей стал снимать её с колен, легко целуя щёки и уголки губ.

– Потерпи лягушонок, – шептал, просто уговаривал Матвей, а Роза не хотела терпеть.

Она целый день терпела, до этого несколько недель терпела. Сколько можно терпеть?! Роза не занимается сексом в автомобиле посреди двора-колодца? Блажь! Занимается! С сегодняшнего дня хоть ежедневно, а то и ежечасно! Не страдает эксгибиционизмом? Она страдает, ещё как страдает! Даже идти не может, как страдает! Каждое движение приносило едва ли не боль от неудовлетворённого желания, а ведь она только-только испытала оргазм.

По счастью в парадном имелся лифт, Розе не пришлось подниматься на третий этаж пешком, она бы точно не смогла столько пройти. По счастливой случайности, лифт был тесный, старый, с распахивающимися дверями. Матвей впечатал Розу в металлическую стену, показавшуюся ей раскалённой, и целовал до потери дыхания или даже сознания.

Роза не помнила, как вышла из лифта, как Матвей открывал дверь, как затолкнул в прихожую, как включил свет и снова впился в её губы своими. Отвечала на поцелуи, хваталась за ветровку, расстёгивая и стаскивая с мужских плеч, снимала футболку, осыпая хаотичными движениями мощную грудную клетку, накачанную, крепкую, покрытую мелкими темными волосками, бесподобную. Обводила языком соски, прикусывая, слушала стоны и шипение.

Как слетело её бельё, Роза не поняла, ей некогда было задумываться над этим, как и над тем, что опираясь спиной в стену, обхватив ногами поясницу Матвея – не самая удобная позиция. Учитывая, что по уже устоявшейся традиции, Матвей не снял до конца джинсы, только приспустил их, ворвался, нещадно, даже грубо и начал двигаться, придерживая Розу за бёдра, упёршись одной рукой в стену.

Быстро, сильно, хаотично, тяжело дыша. Не хватало дыхания, сил, желания даже на поцелуи. Матвей просто трахал Розу у стены, как неандерталец, а она ликовала и кончала раз за разом, нисколько не задумываясь о том, что это странно. Испытать подряд несколько оргазмов в не самой удобной позиции, вися на мужчине посредине прихожей чужой квартиры – странно.

– Твою мать, – простонала Роза, пытаясь устоять на ещё трясущихся ногах, смотря на капли, стекающие по её ногам. – Ты же говорил, что взял презервативы, – засияла, как новогодняя ёлка.

– Взял, – кивнул он, нагнулся к карману болтающихся у щиколоток джинсов. – Вот, – протянул серебряный квадратик «Дюрекса». Рифлёные. Роза не помнила, чтобы Матвей пользовался такими. Взял у брата или изменил своим привычкам? Да и какая разница, если во время секса «Дюрекс» лежал в кармане.

– О, это всё решает! – хихикала Роза.

Да и к черту! Роза была счастлива самым безоблачным, глупым счастьем, она готова была скакать на одной ноге, петь гимн России вслух, орать из окна, что она счастлива. Беспардонно. Счастлива.

– Раздевайся, – галантно предложил сквозь смех Матвей.

Роза оглядела себя. Без белья, в распахнутом платье, босиком.

– Я как-то не слишком одета, – засмеялась она ещё громче.

– Милости прошу! – Матвей поклонился, махнул рукой, приглашая.

Смотрела Роза не на руку, а на влажный, полуопавший мужской половой орган. Интересно, когда он снова будет готов? Розалия Иванова официально признавала себя нимфоманкой! Да-да! Рядом с Матвеем Розенбергом она становилась нимфоманкой. Бабочки-шизофренички начинали креститься и призывать экзорцистов на помощь, наблюдая за хаотично скачущим сознанием Розы.

– Вы очень любезны. – Роза проследовала вглубь квартиры.

Старый фонд, высокие потолки, лепнина, печь, покрытая старинными изразцами, горельефы, даже кариатиды в широком проёме, делящем большую квартиру на две части.

– Когда-то это была огромная коммуналка, – пояснил Матвей. Он уже оделся, как и Роза запахнула платье и расчесала взлохмаченные волосы. – Я даже помню это, – улыбнулся он. – Постепенно выкупили, родовое гнездо, можно сказать.

Гнездо было с добротным ремонтом, бережно сохранёнными дореволюционными интерьерами, антикварной мебелью, вероятно, не самой дорогой, Роза в этом мало, что понимала, или современной стилизацией под неё. В одной из комнат стоял рояль, огромный, сверкающий полировкой. Как его пронесли сюда?

– Здесь жила соседка, эдакий божий одуванчик, это её рояль, – пояснил Матвей. – Купили комнату вместе с мебелью, можно сказать. Очень интересная бабулька была, Идида уважала её страшно и рояль этот тоже. Мы с Мишкой ненавидели эту громадину всё детство, – засмеялся он. – Нас заставляли играть на нём.

– Вы же на скрипке играли?

– Каждый еврейский мальчик обязан играть на скрипке и на этом. – Матвей махнул в сторону чёрной полировки. – Стоит, ждёт Даниила. Нельзя просто так взять, родиться Розенбергом и не освоить нотную грамоту, – спародировал известный в интернете мем Матвей.

Роза засмеялась.

Потом Матвей показал Розе ванную комнату, их в квартире было две. Женская и мужская, с лаконичной душевой кабиной. Женщины отделились от выросших сыновей, не вмешиваясь в личную жизнь обоих, ограждая от неудобных ситуаций Светика и Даниила. Розу отвели в женскую комнату, с сиреневым кафелем, зеркалами, разложенными кусками ароматного мыла, стопкой полотенец и круглой ванной, где Роза с удовольствием полежала, купаясь в пене, наслаждаясь нескончаемым днём, предвкушая его продолжение. Вернее, продолжение ночи.

Позже к ней присоединился Матвей, заняв огромным телом почти все пространство, но Роза не возражала. Они быстро нашли выход. Роза оседлала мужчину и получила удовольствие от ленивого, вальяжного темпа, двигаясь медленно, вбирая в себя по миллиметру и так же отпуская. Пока Матвей не перевернул её к себе спиной, зафиксировав одной рукой, и не взял инициативу в свои руки, двигаясь с присущей ему мощью и скоростью, так что Роза могла только держаться и стонать на всю квартиру, а может быть и дом.

Кровать у Матвея оказалась тоже удобная, с высоким изголовьем, за которое удобно держаться. Не менее удобным оказался длинный, вдоль всей стены, комод, тумба с кипой каких-то бумаг. Ковёр с высоким ворсом тоже оказался потрясающим, как и кухонный стол.

Наутро у Розы было две проблемы.

Натёртость.

И вопрос: «Ты когда уезжаешь?» высказанный без тени сомнений, что Роза все-таки уедет.

Глава 29

– Так когда ты уезжаешь? – повторил Матвей свой вопрос.

– К выходным, скорей всего… – Роза замялась.

Билеты она ещё не покупала, почему-то тянула, всегда находились важные дела, что-то случалось неотложное. Посмотреть ли сериал, почитать книгу, отправиться на прогулку по дождливому городу.

– О, значит, будет время зайти ко мне, – спокойно проговорил он и вернулся к приготовлению завтрака.

На завтрак была овсяная каша, с изюмом и свежими фруктами, выглядело симпатично, но быть от этого кашей не переставало. Матвей посмотрел на Розу, прищурившись, спокойно вытащил из холодильника сырокопчёный бекон и яйца.

– Лягушонок, тебе совсем не обязательно придерживаться моего питания. Ешь, что тебе хочется, очевидно, овсянка не входит