Двести лет вместе. Часть вторая - Александр Солженицын

В верхах компартии и после XVII съезда («победителей») в 1934 в составе ЦК евреев оставалась шестая часть, в комиссии Партконтроля – около трети, сходно же в Ревизионной комиссии ЦК (а возглавлял её немалое время М. Владимирский. С этого момента ЦКК возглавлена Л. Кагановичем). – Такая же пропорция была тогда и в комиссии Советского Контроля[831]. – Заместителем Генпрокурора СССР пять горячих лет (1934—1939) был Григорий Леплевский[832].

Многие партийные посты не оглашались даже и в «Правде». Но на осень 1936 можно отметить: секретарь ЦК ВЛКСМ – Е. Файнберг[833], зав. отделом печати и издательств ЦК (вся идеология!) – Б. Таль (вместо Льва Мехлиса, целиком перешедшего на редакторство «Правды», а с 1937 – на замнаркома обороны и начальника Политуправления Красной армии).

Многих видим и на командных местных постах – таких, как СредАзбюро, крайком восточно-сибирский, первые секретари обкомов Немцев Поволжья, татарского, башкирского, томского, калининского, воронежского и ещё многих обкомов. – Вот Мендель Хатаевич (член ЦК с 1930), последовательно секретарь: гомельского, одесского, татарского, днепропетровского обкомов, средне-волжского крайкома, второй секретарь компартии Украины. – Яков Чубин – черниговского, акмолинского обкомов, шахтинского окружкома, потом – по Комиссиям Партийного Контроля – московской, крымской, курской, туркменской, а с 1937 – первый секретарь ЦК Туркмении[834]. – Не будем утомлять перечислением имён, но не упустим реальный вклад этих секретарей в общебольшевицкое дело – ещё и с поразительным географическим перепархиванием, как и в 20-е годы. Кадры – всё ещё немногочисленны и незаменимы, и в их перелётности нет заботы, что всякий новичок – чужой для каждой новой местности.

Ещё более реальное большевицкое управление – в руках наркомов. В 1936 мы видим в Правительстве 9 наркомов-евреев: знаменитый тогда, на весь мир гремевший наркоминдел Литвинов (в дружеских шаржах «Известий» его изображали рыцарем мира с копьём и щитом против зарубежной нечисти); не менее знаменитый, но только в пределах СССР, наркомвнудел Ягода; возносимый и всепрославляемый «железный нарком» железных дорог Лазарь Каганович; торговля внешняя – А. Розенгольц, его же мы отметили и в ЦКК; торговля внутренняя – И. Я. Вейцер; нарком совхозов – всё тот же М. Калманович (продкомиссар с конца 1917); лёгкой промышленности – И. Е. Любимов; здравоохранения – Г. Каминский (с частыми его поучительными полосами в «Известиях»); и опять же З. Беленький –КомиссияСовконтроля[835]. – В том же Правительстве много еврейских имён и среди замнаркомов, по разным наркоматам: финансов, связи, ж. – д. транспорта, водного, земледелия, леспрома, пищепрома, просвещения, юстиции (ещё один Сольц, Исаак), а среди важнейших замнаркомов: Я. Гамарник (обороны), А. Гуревич («внёс значительный вклад в создание металлургической промышленности в стране»)[836], Семён Гинзбург (замнаркома тяжпрома, потом нарком по строительству, потом министр строительства военных предприятий[837]).

С конца 1929 по начало 1931 произошёл тот самый «Великий Перелом». Предстояла палаческая коллективизация – и в этот решающий момент Сталин наметил на неё зловещего исполнителя Яковлева-Эпштейна, портреты его – и фото, и рисованные И. Бродским – тогда, и затем из года в год, крупнейше воспроизводились в газетах[838]. Вместе с уже известным нам М. Калмановичем он даже входил в высший правительственный Совет Труда и Обороны (где – Сталин, Молотов, Микоян, Орджоникидзе, Ворошилов, и мало кто другой)[839]. В марте 1931 на VI съезде Советов Яковлев делает и доклад о совхозном строительстве, и доклад о колхозном строительстве (губительстве всей народной жизни)[840]. На этом славном пути разорения России среди сотрудников Яковлева мелькают и замнарком В. Г. Фейгин, и члены коллегии Наркомзема М. М. Вольф, Г. Г. Рошаль, как и другие там знатоки по крестьянскому делу. – В важную помощь Наркомзему – придан Зернотрест (выкачивать зерно для государства), председатель правления – М. Г. Герчиков, его портреты в «Известиях», ему поощрительно телеграфирует сам Сталин[841]. – С 1932 отделили от Наркомзема Наркомсовхозов – на него двинут М. Калманович[842]. – А председатель всесоюзного Совета колхозов с 1934 – Яковлев же[843]. А председатель Комитета заготовок – И. Клейнер (награждён орденом Ленина). – М. Калманович тоже побыл в грозные месяцы коллективизации замом наркомзема – но в конце 1930 его переводят в замы наркомфина и председателем правления Госбанка, ибо в денежном деле тоже нужна твёрдая воля. Председателем правления Госбанка поставят в 1934 Льва Марьясина, в 1936 Соломона Крутикова[844].

В ноябре 1930 создаётся Наркомвнешторг, во главе его (и прослужит семь лет) известный уже А. П. Розенгольц. Среди членов коллегии – треть евреев, из них Ш. Двойлацкий войдёт и в Главконцесском (многовалютное место) и станет торгпредом во Франции (1934-36)[845]. – В конце же 1930 создаётся Наркомат Снабжения, с А. Микояном во главе (в его коллегии видим М. Беленького – это уже пятый по счёту Беленький, а вскоре он и сам – наркомснаб, заменяет Микояна). Вообще, в наркоматах торговли и снабжения еврейская составляющая выше, чем на партийных верхах, – от четверти до половины. – Ещё не упустим тут и Центросоюз (бюрократический центр псевдокооперации). Им заведовал (после Льва Хинчука в 20-е годы) с 1931 и по 1937 – И. А. Зеленский, мы раньше его встречали как члена коллегии Наркомпрода[846].

Ещё раз напоминаем: эти перечни лишь иллюстративные. Они не претендуют создать впечатление, что во всех этих коллегиях и президиумах не представлены другие национальности – конечно же они есть. Да и все перечисленные лица занимают эти посты лишь часть лет, затем их «перебрасывают».

Пути сообщения. Железными дорогами командует сперва М. Рухимович (крупнейшие портреты его в газетах[847]), затем передаёт дороги Л. Кагановичу, сам же станет наркомом оборонной промышленности (а М. Каганович – у него пока в заместителях)[848]. – Важные перемещения и в тресте «Уголь»: с поста правления снят И. Шварц, назначен М. Дейч[849]. Управляющий Грознефтью – Т. Розеноер. – Строительство Магнитогорского металлургического гиганта возглавил Яков Гугель; директор Криворожского металлургического комбината – Яков Весник; строительство Кузнецкого комбината, 200 тысяч голодных и неодетых рабочих, – начальник того ада был С. Франкфурт, после него – И. Эпштейн (в 1938 арестован – но льготно отправлен командовать строительством комбината Норильского)[850]. А крупней тех комбинатов в 30-е годы и не было.

ВСНХ – ещё существует, хотя значение его падает. После Уншлихта его возглавлял А. Розенгольц, затем и Орджоникидзе; в составе президиума ВСНХ евреев большинство[851].

Зато набирает силу Госплан. В 1931, при председателе Куйбышеве, там в президиуме из 18 членов евреев более половины[852].

Оставаясь в пределах хозяйственной сферы, перешагнём теперь в последний «цветущий» год сталинской эры – перед самым 1937. – В 1936 «Известия» опубликовали[853] полный состав Совета Наркомата Внутренней Торговли – 135 человек, собственно держащих в руках (и вряд ли бескорыстно) всю внутреннюю торговлю СССР. В этом списке евреев под 40%. От двух заместителей наркома, торговых инспекторов – до многих заведующих облпищеторгами, облпромторгами, потребсоюзами, трестами ресторанов, столовых, съестных припасов, управлениями вагон-ресторанов и ж. – д. буфетов; и, конечно, Гастрономом № 1 в Москве («Елисеевским»). И как же этим облегчалась слаженность всех инстанций – в те ещё вовсе не сытые, не одетые, не обутые годы.

Можно было прочесть на страницах «Известий» и такой заголовок: «Руководство Союзрыбы допустило крупнейшие политические ошибки». И в связи с этим на днях освобождён от должности члена коллегии Наркомторга Моисей Фрумкин (его же мы видели в двадцатые годы замом Наркомвнешторга). Теперь и наказания: т. Фрумкину строгий выговор с предупреждением, т. Клейману – тоже, а т. Непряхина исключить из партии[854].

Вскоре за тем «Известия» опубликовали[855] дополнение к составу Совета Наркомата Тяжёлой Промышленности, 215 человек. Желающие могут вникнуть и в него. Нынешний автор пишет об этих людях так: к 30-м годам «дети деклассированных еврейских мелких буржуа успели… стать „командирами“ в буднях „великих строек“. И им, вкалывавшим по 16 часов в сутки, неделями и месяцами не вылезавшим из котлованов, болот, пустыни и тайги… показалось, что это „их страна“[856]. Только он спутал: это – черномозольные работяги и вчерашние крестьяне не вылезали из котлованов и болот, а директора лишь иногда прогуливались туда, а сидели в кабинетах и на спецснабжении («Бронзовые прорабы»). Но несомненно, что своими жёсткими волевыми решениями они доводили до окончания эти стройки, вошедшие в промышленный потенциал СССР.